Гулаги и рабы

Вкратце СССР и всë, что с ним связано, показано в гротескно-чернушном свете

«	Мне не нужны доказательства — я говорю ПРАВДУ!	»
— «Покаяние»

Доказательства? Какие такие ваши доказательства? Cocainum!

Гулаги и рабы — это крайне негативное восприятие советского периода отечественной истории, когда весь этот пласт времени показан как сплошной государственный террор, имеющий своей целью лишь убить как можно больше людей. Все эти истории про то, как ВЧК/ОГПУ/НКВД/МГБ/КГБ (в зависимости от эпохи) сажают невиновных в концлагеря, массово расстреливают людей по самым идиотским доносам, а оставшимся яростно промывают мозги через СМИ насквозь лживой пропагандой про дутые успехи на фронте и в хозяйстве. Как итог — вся советская система показана здесь кровавым станком, безжалостно убивающим самых храбрых, инициативных и талантливых, оставляя только забитых и затравленных тупых безынициативных «совков», способных лишь патриотично лобызать когтистую лапу, которая их же рвёт на куски. Ну, и конечно же здесь есть Сталин, лично расстреливающий миллионы, и Берия, массово насилующий школьниц.

Как сеттинг художественного произведения, ГиР наполнен подлыми доносчиками, жестокими вертухаями, карателями-отморозками, некомпетентными политруками, тупыми и бескультурными люмпенами и рабочими, и прочим омерзительным паноптикумом швали в коммунистической обёртке. Противостоят этим «краснобесам» невинные жертвы режима, правдорубы-диссиденты и, опционально, добрые иностранцы, пытающиеся помочь бедным советским гражданам побыстрее сбросить жестокую антинародную диктатуру.

Противопоставлены страшным-ужасным Гулагу и рабам либо светлый эльфийский Запад со свободами, демократией, верховенством юридического права и высокой культурой, либо утерянная при Сталине светлая ленинская демократия, которая «выродилась в диктатуру» и дальше отошла от идей революции в сторону, «чуждую социализму». Либо утраченная по вине «тупой совдепии» и «иудо-большевистских кровопийц» Великая и Прекрасная Российская империя, которую мы потеряли, с вальсами Шуберта, хрустом французской булки, духовностью и традиционным укладом жизни, а также святым царём-батюшкой. И не надо нам про перманентное недоедание крестьянства, мракобесие, нищету и чудовищные социальные контрасты — не было такого, а если и было, то это правильно, ведь равенства не существует. И мы, белая кость, имеем право жить, как люди, а всякая чернь и отбросы должны знать своё настоящее место! А то нахватаются равенств всяких, совсем страх потеряют.

Более обобщённый троп — Красная угроза: здесь в негативном свете выставляются любые коммунистические и околокоммунистические режимы, а не только персонально советский. Часто сабж статьи пересекается с явлением смердяковщины. Ещë один родственный троп — Унылый Совок: отличие от сабжа статьи в том, что здесь фокус смещён больше на дефицит, бытовую необустроенность и нищету рядовых советских граждан.

Отдельный жанр отечественного кино на тему войны, практически смежный с тропом — Кино и немцы.

Инверсия тропа — Светлое советское прошлое.

Важно: мы не ставим в этой статье перед собой цель замолчать все тёмные и кровавые пятна советского периода или оправдать объективные недостатки политики СССР и его экономической модели. Это часть нашей истории, и какой бы она ни была — мы должны помнить. Ибо народ, не помнящий своего прошлого, будущего не достоин. Но и подмахивать различным бородатым «правдорубам», высасывающим из произвольных частей тела феерический бред про «сотни миллионов жертв сталинского режима», не будем — потому что это очевидное политическое ангажирование, имеющее своей целью под всеми этими «крокодильими слёзами» продвигать завуалированный посыл про изначальную ущербность «этой страны» и «этого народа», которые что бы не строили — получается автомат Калашникова кровавая диктатура.

Примеры

Фольклор

• Выражение «мазать лоб зелёнкой», как аллегория смерти или казни, пришло именно из сталинской эпохи: зэка того времени любили рассказывать «политическим» хохмы ради, что перед расстрелом заботливые палачи им намажут лоб зелёнкой — чтобы, значица, пуля инфекцию не занесла. На самом деле никакой зелёнкой лоб, конечно, не мазали — в то время умершим (не обязательно от расстрела) зэкам сотрудники лагерей писали зелёнкой арестантский номер на бедре. Соответственно, сначало выражение звучало «намазать зелёнкой ногу», а потом уже трансформировалось в более черноюморной вариант, известный ныне.
• Анекдоты про дедушку, который «за политику сидел — комсомолку изнасиловал» (или вообще пионерку). Отражают тот факт, что в ряде случаях «жертвы режима» оказывались обыкновенными уголовниками, либо совершённые ими преступления действительно имели «политические» аспекты (типа убил председателя колхоза), которые изначально приводили к существенному увеличению срока заключения, однако в последующие десятилетия при пересмотре дела приводили к реабилитации по формальным признакам.

Литература

• Общее — подавляющее большинство русских писателей второй и третьей волн эмиграции описывали СССР только так. Из самых известных — Борис Солоневич (все произведения), Сергей Довлатов (преимущество публицистика, но встречается и в художественной прозе), Борис Ширяев (всë творчество, особенно ярко — «Кудеяров дуб», где немецкие нацисты предстают положительными героями и изображаются как благородные рыцари-аристократы, а противостоят им грубые и жестокие садисты-коммуняки).
  • Белой вороной в этой среде смотрелся, внезапно, Эдуард Лимонов, который не стеснялся поливать грязью популярных в эмигрантской среде Сахарова и Солженицына, к СССР относился с симпатией (при этом не отрицая его «гулаговорабость» — просто не видел это в качестве недостатка) и вообще гордился, что родился в такой «Империи Зла».
• Творчество небезызвестного А. И. Солженицына:
  • «Архипелаг ГУЛАГ» как кодификатор тропа. Автор был арестован под конец Великой Отечественной Войны за рассылку по военно-полевой почте (однозначно просматриваемой органами госбезопасности для проверки наличия информации, которая может составлять военную тайну) писем самого сомнительного содержания. Соответственно из жертв печально известного «тридцать седьмого года» он мог видеть только самых «заслуженных» (со сроками в 10 и более лет), а его соседями были гитлеровские прислужники (пойманные полицаи, шпионы, диверсанты, пленные власовцы, украинские и прочие националисты), а также самые обычные уголовники и расхитители, расплодившиеся в тылу за тяжкие годы войны. Не имея доступа к архивам, писал про «страшную правду про десятки миллионов» (разумеется, реальные историки, работавшие в архивах, называли совсем другие цифры). Заодно свалил в одну кучу и те случаи, которые сам наблюдал, и те, о которых слышал — вплоть до откровенных «лагерных баек».
    • Лучше всего автора характеризует первая глава первого тома, включающая описание его первых сокамерников, которые в прифронтовой полосе напились до полной небоеготовности, и спьяну вломились в баню к двум девушкам-военнослужащим с целью совершения группового изнасилования. Для оправдания этих «тоже жертв кровавого режима» Солженицын тут же выдал чудовищную ложь о том, что (дело было в Германии) все советские военнослужащие массово насиловали всех женщин без разбора, а конкретно тут оказалась «любовница большого начальника». При этом Солженицын явно забыл, что ранее в пьесе «Пир победителей» его аватара автора Нержин обвинял злых коммунистов в том, что они «Ивана обманули, Ивана заманили» и угрозой расстрела категорически запретили грабить и насиловать население Германии.
  • «В круге первом» — здесь автор уподобляет «первому кругу ада» научно-исследовательские институты режимного типа (в просторечии «шарашки»), где заключённые с высшим техническим образованием должны были совершать изобретения под строгим контролем за улучшенное питание и прочие «райские» условия жизни. А поскольку по мнению автора весь СССР представлял сплошной ГУЛАГ, обитатели «шарашки» типа жили лучше и свободнее обычных граждан. Сюжет романа простой и незамысловатый: в первой главе автор описывает, как положительный предатель героически передаёт в посольство США информацию о намерениях советского правительства похитить тайну производства ядерной бомбы; в остальных главах автор пытается убедить читателей в том, что всё население СССР (кроме узников шарашки и того предателя) — сплошь дегенераты и вообще грязные орки, заслуживающие только смерти в огне американских ядерных бомб. Уже во второй главе сотрудники госбезопасности, прослушивающие телефоны посольства США, работают буквально под страхом расстрела, причём один больше думает о том, перешла ли уже болячка на ноге в гангрену или ещё нет — типа медицины в кровавом советском прошлом не было даже для «псов режима». Ну а кураторы работников «шарашки» — сплошь «образованщина», и поэтому в принципе не способны понимать, чем занимаются их подопечные, успевшие или каким-то чудом сумевшие получить «образование»
• «Колымские рассказы», цикл художественных произведений и очерков В. Т. Шаламова. К реальности чуть ближе — Шаламов всё-таки действительно провёл 14 лет в лагерях (на общих работах и как фельдшер лагерного медпункта), потом 2 года работал вольнонаёмным фельдшером, так что насмотрелся… всякого. Без баек, впрочем, тоже не обошлось — по той же причине: например, «Последний бой майора Пугачёва» Шаламов писал, не имея возможности ознакомиться с документами о массовом побеге 1948 года или хотя бы поговорить с очевидцами, поэтому героически описал кубло обыкновенных уголовников и полицаев.
• Владимир Богданович Резун — будучи разведчиком-перебежчиком, под псевдонимом «Виктор Суворов» изображает СССР натуральной Империей Зла, для которой русские и прочие народы РИ были не более чем топливом для того, чтобы устроить Мировую Революцию и захватить весь мир. И Сталин сам собирался напасть на Гитлера, чтобы под удобным поводом захватить Европу, да только не успел. Внезапно, но многие из тех, кто в целом презирает Резуна как историка и просто человека, охотно поддерживают эту гипотезу — если отбросить его высеры про «коммунисты хуже нацистов, потомушто потому» и завывания на тему того, как хорошо жилось в Российской Империи, то что плохого в том, что СССР собирался нанести превентивный удар по нацистской Германии и еë странам-союзницам? Или у кого-то действительно были сомнения в том «ху из хер Гитлер?», после «Майн Кампф», Холокоста и прочих «чудачеств», чтобы его жалеть?
• «Омон Ра» Виктора Пелевина — черноюморная пародия на троп: автор здесь сознательно доводит до абсурда все байки про «суровое советское тоталитарное прошлое» вроде одной винтовки на троих, «секретных» сгоревших космонавтах и мистификации полетов в космос.
• «Отчаяние» Ю. Семёнова — последняя (по времени написания) книга об Исаеве-Штирлице. Вернувшись после войны в СССР, Исаев попадает прямиком в подвалы Лубянки, где «злой следователь» Сергей Сергеевич мучает его лишением сна и подвергает бессмысленным допросам (разительный контраст со старыми чекистами вроде Сыроежкина, которые у Семёнова предстают настоящими рыцарями в сияющих доспехах). Впрочем, у сталинских НКВД-шников наготове не только кнут, но и пряник: «добрый следователь» Аркадий Аркадьевич в дружественной обстановке готов расспросить, кем Штирлиц был в Рейхе, и искренне не понимает, что плохого в работе в гестапо. Всю дорогу Исаев рассуждает о том, какой Сталин мерзавец, и, наблюдая монументальную сталинскую архитектуру, замечает, что сталинский СССР чем-то походит на гитлеровскую Германию. В наличии и «всем известные» чернушные истории о советских функционерах — например, про Деканозова сказано, что он попытался изнасиловать стенографистку в своём кабинете, но она сумела убежать, предварительно выкинув в окно его брюки, чтобы он не пустился в погоню (видимо, он перед тем, как вызвать секретаршу в кабинет, аккуратно повесил брюки на спинку стула, а потом молча смотрел, как девушка бежит с ними к окну — очень правдоподобно, да). Девушку после этого, конечно же, расстреляли, сфабриковав обвинение в вывозе ценностей за границу, а к Деканозову с тех пор приклеилось насмешливое прозвище «долбарь». Ещё Берия вскользь упоминает, что смерть Чкалова подстроил лично Сталин, потому что был влюблён в жену Ежова, которая встречалась с Чкаловым втайне от мужа, а вот Сталину отказала.
• «Совсем не прогрессор» Марика Лернера — автор в образе своего альтернативного СССР пофантазировал на тему того, как выглядело бы советское государство без своих главных «недостатков» — любви к безвозмездной помощи всяким нацменьшинствам и голодающим Занзибара вкупе с тупой уравниловкой. Получилась националистическая диктатура (навроде северокорейского «чучхе»), где нацмены низведены до роли натуральных рабов, всех евреев выселили в Израиль (под соусом «а ну брысь защищать свою историческую родину от арабов») и идёт очень агрессивная политика ассимиляции не-русского меньшинства. А вместо уравниловки здесь сложная многоуровневая система, в которой граждане разделены на категории снабжения в зависимости от того, какую пользу они приносят государству. Система в целом получилась настолько людоедской, что даже сталинские времена там вспоминают как золотой век — но на диво жизнестойкой и самодостаточной: тамошний СССР вполне здравствует и в 21-м веке.
• «Чёрная свеча» Л. Мончинского и В. Высоцкого — главный герой, бывший моряк торгового флота и боксёр-любитель, угодил в лагеря за то, что посмел в американском порту принять участие в товарищеском поединке с зарубежным спортсменом — а советскому человеку не пристало бить притесняемых негров!
• «Эра милосердия» братьев Вайнеров — на тормозах, потому что в светлый сюжет восстановления страны после войны и борьбы с бандитизмом авторы напихали нехороших закладок. Глеб Жеглов из наставника быстро становится соперником «честному офицеру» Шарапову, а в финале вообще раскрывается, как «сталинский палач», которому просто нравится сажать и убивать людей (не важно, кого и за что). Ну а Варю Синичкину авторы убили «за кадром» бессмысленно и беспощадно, лишая победившего злодеев Шарапова заслуженного счастья (потому что нельзя было жить в те годы счастливой жизнью). В общем, остаётся только сказать спасибо людям, которые убрали все эти говны из куда более знаменитой экранизации.
  • Их же «Евангелие от палача» — изначально писалось «в стол», поэтому уже без всяких тормозов. Начинается главы «Успение великого Пахана», заставляющей вспомнить поговорку о шакалах и мёртвом льве. Причём с первых же строк идут грубейшие ошибки, вроде описания «растерянного генерала Власика», который никак не мог там присутствовать, потому ещё в мае 1952 года был снят с должности начальника охраны.

Музыка

• «Ария», «Раб страха» и «Что вы сделали с вашей мечтой?» — песни были написаны в разгар «перестроечной гласности», когда вовсю обсасывалась «страшная правда» советского «грязного белья», так что звучащая в них резкая критика советского прошлого и настоящего более чем понятна.
• «Nautilus Pompilius», «Эти реки» — бытовой советский ужас. Тут и Васька-Кривой, который зарезал троих рыбаков, добыв при этом «без малого четыре рубля» мелочью и полбутылки дрянного вина, и «страшный герб из литого свинца» («А на нём кровью пахаря залитый серп и молот в крови кузнеца»), и финал — «Но с кафельной плитки Васькину кровь смыл водою из шлангов конвой»… Хм, тройное убийство с целью ограбления — тут Васька вместо расстрела должен был получить талоны на усиленное питание?
  • «Скованные одной цепью» — трудно жить в царстве сплошной несвободы, где даже говорить приходится с оглядкой: «Одни слова для кухонь, другие для улиц».

Кино

• Собственно, уже упомянутый жанр «кино и немцы», про который есть отдельная статья.
• Да и в целом, начиная с перестроечных времён большая часть отечественного кино о соответствующей эпохе представляет собой сабж — тренд на антисоветизм то усиливается, то ослабевает, но en masse остаётся для отечественных киноделов константой. Когда же снимают нечто про советские достижения — ухитряются так вывернуть историю, что всегда всё получается вопреки советскому государству.
• «Стиляги» — сложный случай: с одной стороны да, троп во всей своей красе: арест за покупку джазовых пластинок, лагерный срок за портрет Сталина напротив туалета и другие примеры вопиющего нарушения гражданских прав в первом в мире государстве рабочих и крестьян. А с другой стороны, те самые стиляги со своим карго-культом низкопоклонничества перед Западом показаны как кучка натуральных фриков, над которыми бы угарали в столь превозносимых ими США, как над клоунами (и это подсвечивается чуть ли не прожектором). Да даже в главной любовной дихотомии фильма это заметно: «тёмная» комсомолка и активистка Катя здесь показана искренне любящей главного героя особой, готовой ради него даже поступиться некоторыми своими принципами, а «светлая» Полина — это расфуфыренная вертихвостка, которая не любит никого, кроме себя, и охотно раздвигает ноги перед первым встречным иностранцем, «обрадовав» главного героя чернокожим ребёнком от другого мужчины. И какая же ту мораль? «В стиляги из мужиков идут только куколды — и не всегда только политические — а из баб там обретаются только [женщины пониженной социальной ответственности]»?
• «Черновик» по роману Лукьяненко — Нирвана с гигантскими одуванчиками, распространяющими в воздухе наркотический расслабон, в экранизации внезапно стала карикатурным ГУЛАГом. А Кимгим, в оригинале бывший миром маленьких княжеств, где научный прогресс застопорился на эпохе пара, напротив превратился в стимпанковый хруст французской булки.

Телевидение

• «Нереальная история» — скетчи про Павлика Морозова и советских учёных: в первом случае тот самый злобный пионер пытается найти повод, чтобы написать донос в органы на свою бабушку, чтобы захапать себе еë жилплощадь. Во втором случае сюжеты вертятся вокруг парочки учёных, которые работают в советской «шарашке», создавая намного опережающие время изобретения вроде смартфонов или лазерных мечей, но приставленный к ним куратором злобный НКВДшник из-за своей тупости и некомпетентности не понимает всего потенциала этих вещей и просто их уничтожает, потом наказывая учёных за то, что они создали такую «глупость».

Видеоигры

• Black the Fall — действие игры разворачивается в восточноевропейской стране, неприкрыто (вплоть до флагов и портретов) срисованной с социалистической Румынии времён Николае Чаушеску, а стилистика сеттинга выполнена в духе тропа, но ещё и с гротескно-фантастическими элементами. Люди тут в поте лица горбатятся на заводах, вырабатывая электричество динамо-машинами, пропаганда работает на полную мощность (отгрохать павильон с искусственным полем пшеницы, чтобы снимать в нём «успехи сельского хозяйства» — да пожалуйста) в оформлении локаций часто встречаются портреты вождей партии на стенах, а также серпы и молоты. От реальности (какой бы она ни была) игру отделяет наличие боевых роботов, а также громил-охранников с дезинтегрирующими дубинками.
• Company of Heroes II — игра про Великую Отечественную войну от канадских разработчиков, содержащая просто зашкаливающее количество тропа. Тут тебе и упыри-красные, способные воевать исключительно пушечным мясом и расстрелами отступающих по Приказу 227 (даже в 1945 году, ага), и удар в спину добрым полякам Армии Крайовой (про Армию Людову, что характерно, ни слова), и возможность сжечь заживо даже собственных граждан при отступлении, и якобы бессмысленное взятие Рейхстага ради фотографии на его фоне (!), и аресты с отправкой в штрафбаты талантливых и тех, кто говорит ПРАВДУ. Собственно, главный герой игры — это как раз такой правдоруб, отбывающий пожизненное где-то в Воркутлаге, и рассказывающий историю ПРАВДЫ о войне, в которой «победили, но КАКОЙ ЦЕНОЙ?!» своему бывшему сослуживцу. Неудивительно, что про эту игру ходит шутка — мол, это тактика по Вархаммеру с космодесантниками и корпусами смерти Крига, которую просто забыли перескиновать. Это при том, что в первой Company of Heroes, посвящённой Западному фронту, в нейтрально-уважительном ключе были показаны даже немцы, не говоря уж о странах-союзниках. Игра в итоге вызвала возмущение не только в СНГ, но и даже среди ряда западных игроков, и издатель 1С перестал поставлять диски с игрой на прилавки.
• Hearts of Iron IV — зигзаг. После долгожданного DLC No Step Back СССР обрел на тот момент крупнейшее древо фокусов и огромное количество контента в целом, но его ангажированность была довольно противоречива. С одной стороны, Сталин на историческом пути показан заведомо как параноик, расстреливающий генералов и прочих членов ВКП(б), чему уделена целая ветка фокусов и отдельная механика. С другой — сталинская паранойя отнюдь не беспочвенна и на вождя народов тут готовят целый ворох заговоров и прочих происков троцкистов. А сам СССР, особенно в руках опытного игрока — весьма крепкий «мажор», способный устоять перед натиском Рейха, не потеряв ни одного километра территорий. А финальные бонусы делают его уже безапелляционно одной из сильнейших стран игры.
• Last Train Home — мирный и благородный Чехословацкий корпус бежит от злых большевиков, которые дня прожить не могут, кого-нибудь не расстреляв, во главе с генералом Морозовым (который явно сбежал из первого Red Alert). Игру пытались запретить в России, но решили, что это лишь сделает ей рекламу.
• Red Alert — русские любят Red Alert за вторую часть, где США получают тотальный реванш за лихие девяностые. А вот первая игра (точнее видеоролики к ней) — просто концентрат тропа. Во-первых, здесь после стирания Гитлера из истории Вторую Мировую войну начинает СССР — явно для того, чтобы всех поработить и загнать в гулаги. Во-вторых, в кампании СССР ещё перед первой миссией ставка верховного гадокомандования слушает доклад об испытании химического оружия массового поражения… на жителях какого-то города, где все в итоге померли (причём самого химического оружия по игре не будет — движок не поддерживал). Ну а в последующих видеороликах все участники этого совещания будут усиленно травить, стрелять, душить друг друга.
• Red Alert 3 Paradox — типичная эстетика социализма с водкой вместо лекарств, унылым коммунальным фондом, полицейским произволом и, почему-то, разваливающимся КГБ. Впрочем, стоит отдать должное местному СССР — его возглавляют искренне верящие в то, что делают люди, которые действительно пытаются улучшить жизнь советского человека. Проблема в том, что немалая часть этих желающих пытаются сковырнуть нынешнее правительство, заменив на более социалистическое, отчего ему приходится закручивать гайки, да и война не была благосклонна к СССР, разрушив территории от Владивостока до линии Ленинград-Москва-Одесса. С другой стороны, широко используется робототехника и магнитно-электронные технологии, в результате чего ситуация выглядит примерно так: ваша серая квартира загорится из-за нарушения норм, после чего её потушат герои-пожарные в передовых костюмах, а робот-спасатель доставит вас на магнитную железную дорогу, где вас доставят в московскую больницу и вылечат ожоги лучшей водкой, а виновник пожара поедет в ГУЛаг и помрет от того, что ему плоскогубцами отрежут обмороженные пальцы.
• Singularity — Каторга-12 представляет собой миниатюрную версию типичной советской антиутопии в духе американской пропаганды эпохи Рейгана. Слежка за работниками комплекса, цензура их писем на материк, бесчеловечные опыты на детях и зачистка потерявших пользу учёных. В плохой концовке упоминается, что захвативший мир Демичев загнал всех гражданских по трудовым лагерям.
• Workers & Resources: Soviet Republic — с репутацией самого сложного градостроительного симулятора, тайтл в руках среднего игрока позволит построить именно сабж с постоянными дефицитами, безработицей на фоне стремительно нищающего города, где даже автобусы не могут выехать из автобусного депо.

Интернет

• BadComedian — чекист Вопреки, одно из альтер-эго обзорщика. Любит расстрелы и всяческие бессмысленные злодейства. Появляется, когда в обозреваемом фильме на сцену выходит троп статьи.

Примечания

[ + ] Россия и СССР

Страницы в категории «Россия и СССР»  Rus' Catholica, Альтернативная Россия, Гулаги и рабы, Закат Российской империи, Исламская Россия, Контркультура эпохи застоя, Лихие девяностые, Перестройка и гласность, Россия — западная страна, Россия, которую мы потеряли, Русские сказки, Светлое советское прошлое, Эпоха застоя, Эпоха первых пятилеток Подкатегории для категории «Россия и СССР»  Эстетика девяностых

	Внешние ссылки
TV Tropes Dirty Communists The Gulag