Закат Российской империи

«	Балы, красавицы, лакеи, юнкера, И вальсы Шуберта, и хруст французской булки, Любовь, шампанское, закаты, переулки, Как упоительны в России вечера!	»
— Виктор Пеленягрэ

«	Он трус, он чувствует с запинкой, Но будет, час расплаты ждёт. Кто начал царствовать — Ходынкой, Тот кончит — встав на эшафот.	»
— Константин Бальмонт, «Наш царь» о Николае II, 1907

Пермский пейзаж 1909 года, со всеми контрастами эпохи.

Конец XIX — начало XX века — крайне неоднозначное время в истории нашей необъятной. Хронологически этот период полностью совпадает с царствованием последнего российского императора из династии Романовых, и последнего русского монарха на данный момент — Николая II, таким образом, определяя хронологические рамки с 1894 по начало 1917 года. Пожалуй, его правление — один из самых противоречивых периодов отечественной истории, и отношение к нему в обществе и по сей день довольно сильно поляризовано. Для одних это повод для стенаний о «России, которую мы потеряли» и время несбывшихся надежд, эпоха, когда страна находилась на пике своей мощи и поступательно развивалась, но по итогу оказалась втянута в водоворот кровавого и безбожного XX века, навсегда потеряв возможность захватить мир быть лидером на планете, для других — наглядное доказательство окончательной невозможности решить накопившиеся в стране колоссальные противоречия иначе, как через ликвидацию прежней общественной системы, доказавшей свою полную несостоятельность во времена великих потрясений и перемен. Культурный расцвет, процесс формирования рынка и буржуазного общества, индустриальное развитие — вкупе с провальной внешней политикой, внутренней нестабильностью, революциями, эпохальными контрастами между мыслящими современно «верхами» и ментально живущими в средневековье «низами», что в итоге катализировало глубинные процессы и поспособствовало кризису, краху романовской монархии и русского самодержавия, а также последующей Гражданской войне на территориях бывшей Империи. Всё это — «Закат Российской империи», история и жизнь страны в конце XIX — начале XX века.

Как уже было сказано, отношение к этому периоду истории резко поляризовано, и пожалуй, является одним из наиболее противоречивых в сравнении даже с остальными периодами отечественной истории XX века, притом, что однозначной оценки не дано ни одному из них. Всё это в итоге выливается в два резко противоположных взгляда на историю России того времени:

• «Россия, которую мы потеряли» — резко позитивный взгляд на эпоху, как на «вершину развития русского государства». Порой обеление доходит прямо до абсурда — дескать, если бы не революция и клятый иудобольшевизм, посягнувший на данные Богом чувства иерархии и ранга спонсируемые иностранцами внутренние враги, была бы Россия мировым лидером, ведь всё шло именно к этому. Характерен для подавляющего большинства монархистов, значительной части правых консерваторов и правых либералов.

• «Застенки царизма» — резко негативный взгляд на эпоху, как на яркое свидетельство катастрофической отсталости России от развитых стран. Нередко доходит до выставления страны, как чуть ли не колонии иностранных держав, чья власть только и давит бунты недовольного населения, пока богачи прожигают жизнь, а простой народ страдает. Характерен для подавляющего большинства коммунистов и большей части приверженцев левых взглядов (включая многих левых консерваторов), а также левых либералов.

Характерные черты эпохи

• Сохранение курса на незыблемость сущности общественного строя — будет неправильным не указать на главную причину и личность, придавшую эпохе то звучание и черты, за которые она и стала известна. Николай II (1868—1918), взошедший на престол после смерти Александра III в 1894 году, и по сей день остаётся одним из самых противоречивых персонажей отечественной истории. Получивший прекрасное образование, он, вместе с тем, по словам современников, и близко не обладал талантом и возможностями государственного деятеля, необходимыми для решения вставших перед страной проблем. Вся верхушка общества, включая и Александра III, прекрасно понимала, что наследник психологически младше своего возраста, не участвовал до этого в управлении страной и не готов к восхождению на трон, кроме того, очень остро стоял и династический вопрос (Александр III с императрицей Марией Федоровной настаивали на браке с Еленой Орлеанской и категорически противились браку цесаревича с Алисой Гессенской, и император дал на него благословение лишь от безысходности и уже будучи при смерти). До крайности негативно поддаными и семьей было воспринято, то что свадьбу сыграли всего через неделю после похорон императора, вопреки советам родных, высшего общества и даже иностранных монархов. Никто не знал, какого курса будет придерживаться новый царь, но взойдя на престол, Николай II почти сразу продекларировал продолжение консервативного курса Александра III, что ожидаемо было довольно негативно воспринято интеллигенцией, а также частью правящей верхушки. Николай славился не только своим консерватизмом, но и присущими ему мистицизмом, фатализмом, на протяжении всего правления считал себя ответственным за судьбу России перед Богом, по причине чего не терпел любую конкуренцию собственной власти и всячески пытался саботировать деятельность своих излишне самостоятельных сановников, чтобы те не отобрали у него рычаги управления страной. Не понимал Николай и то, что простой народ сильно изменился, наивно веря, что все беды исходят от недовольной интеллигенции, а простые люди преданы ему. Крайне паршивым оказался и его имидж в правящих кругах — царская семья своим времяпровождением вызывала у собственных родственников, дворянства и высшего чиновничества как минимум недоумение (например, вместо бала по поводу свадьбы была устроена панихида и объявлен 72-дневный траур по умершему перед этим Александру III, само семейство было погружено в себя, жило скромно и не любило пышных празднеств и балов, в отличие от остальной верхушки), и у царя не было ни одного действительно сильного ставленника в государственном аппарате. Всё это предопределило крайне противоречивый курс самодержавия, пытавшегося одновременно усидеть на двух стульях — и оставить неизменной суть власти и общественной системы, и при этом как-то снять растущую социальную напряжённость в обществе. Уже первые несколько лет такой политики вылились в запредельное количество крестьянских бунтов, чьё количество кратно скакнуло даже в сравнении с не самой спокойной эпохой Александра III. Отдельным чёрным пятном начала николаевского царствования стала Ходынская давка, когда весьма бездарная организация раздачи населению подарков в честь коронации на Ходынском поле привела к гибели в толпе более чем тысячи человек, а непоследовательное поведение царской семьи (вроде бы и провели раздачу денег пострадавшим, и организовали за свой счёт лечение, но при этом не отменили торжественные мероприятия по поводу коронации) стало очередным ударом по их репутации уже в народе. Все последующие годы почти все организованные властью общественно-политические реформы проводились вопреки желанию царя и всячески им саботировались.
• Революция 1905—1907 гг. — беспрецедентный социальный катаклизм, порождённый фундаментальными проблемами Российской империи — аграрным, рабочим, национальным вопросами и вопросом о власти; кроме того, общественное недовольство было подстегнуто поражением в русско-японской войне. Старт революции положило т. н. Кровавое воскресенье 9 января 1905 года — под этим названием в историю вошёл расстрел шествия петербургских рабочих к Зимнему дворцу, возглавляемого революционно настроенным священником Георгием Гапоном, который выступал с инициативой обращения к царю с рассказом о тяжёлой жизни народа и просьбой все изменить; но после расстрела и давки, унёсших жизни около 200 рабочих, заявил «У нас нет больше царя!». С одной стороны, сам Николай II не отдавал приказа на расстрел шествия — приказ был отдан его дядей, командующим Петербургским военным округом великим князем Владимиром Александровичем, в то время как сам император даже не находился в столице; а вот с другой — зафейлил попытки санкт-петербургского генерал-губернатора Дмитрия Трепова погасить зарождающуюся бурю, который видя её нарастание, уговаривал царя хотя бы формально наказать Владимира Александровича и на встрече с представителями рабочих Санкт-Петербурга и сам написал ему речь. Встреча оказалась проваленной из-за того, что Николай самовольно добавил в речь формулировки вроде «…Я верю в честные чувства рабочих людей и в непоколебимую преданность их Мне, а потому прощаю им вину…» и после этого неудивительно, по словам министра финансов В.Коковцева, что рабочие были деморализованы, молчали и более никаких вопросов не задавали. Факт кровопролития в центре столицы и отказ поиска виновных нанёс непоправимый удар по образу «доброго царя-батюшки», заставил рабочих как в России, так и за рубежом возненавидеть Николая II. В итоге, уже во второй половине дня 9 января начались рабочие демонстрации, в дальнейшем к пожару присоединились крестьянские восстания и волнения на национальных окраинах. Революция разгоралась всё сильнее на протяжении нескольких месяцев и достигла своего пика в октябре-декабре 1905 года: масштаб общественного недовольства окончательно стал ясен во время всеобщей политической стачки октября 1905 года, которую власть не могла подавить силой, поэтому Николай II неохотно подписал Манифест 17 октября, даровавший населению гражданские права и свободы. Манифест вызвал противоречивую реакцию в обществе: либеральная интеллигенция приняла его с восторгом, правые были разочарованы слабостью власти («царь уступил революции!»), следствием чего явилось появление черносотенных организаций, а революционеры восприняли как повод ещё больше усилить давление на самодержавие («Царь бежит! Царь отступает! Продолжаем в том же духе, и окончательно добьёмся своих целей!»), которое достигло своего пика в Декабрьском вооружённом восстании в Москве. И лишь после поражения декабрьского восстания революция пошла на спад, хотя по инерции волнения продолжались до середины 1907 года. Концом Первой российской революции считают так называемый Третьеиюньский переворот 1907 года, в ходе которой в стране была установлена новая система управления, просуществовавшая вплоть до падения монархии.
• Вынужденные уступки и реформы общественного строя — крупнейшим итогом Революции 1905—1907 годов стало создание Государственной Думы. Уже в 1905 году августовским манифестом императора учреждалась Государственная Дума, но ей назначались лишь функции чисто законосовещательного органа, для избирателей был назначен крайне высокий имущественный ценз и сложная многоступенчатая система выборщиков. Проект манифеста был разработан министром внутренних дел А. Г. Булыгиным. Но «первый блин вышел комом» — правых возмутило всё от названия до самого факта уступки именно в момент нарастания революции, что они восприняли признаком слабости. Также почти всех возмутило создание ещё одного бесполезного совещательного органа к уже имевшемуся Государственному Совету, с отвратительной репутацией синекуры для престарелых крючкотворов. Крайние левые просто-напросто использовали одиозную «булыгинскую думу», как жупел для раздувания революционной ситуации. В итоге выборы в эту Думу так и не состоялись. Вал общественного возмущения заставил Николая II в октябре-ноябре 1905 года переиздать манифест о создании Думы уже как законодательного органа, также наделить депутатов неприкосновенностью и правом утверждения государственного бюджета, а также получать отчет министров и о преобразовании Государственного Совета в де-факто высший законодательный орган с выборами в него примерно половины членов. Первая Дума собралась в Таврическом Дворце в апреле 1906 года, но через несколько месяцев распущена, как и вторая. Стоит отметить, что недовольны Думой в итоге оказались буквально все: крестьяне составляя более 80 % жителей получили менее 10 % голосов и для них назначалась многоступенчатая система выборщиков; высшая аристократия рассчитывала что Госсовет станет чем-то вроде палаты Пэров, а по факту вышло невнятное нечто, неясное широким кругам общественности. Очень многие, в особенности правые и консерваторы, были в бешенстве от того, что многие революционные и террористические организации (РСДРП, эсеры, разные клики националистов) получив представительство в Думе, занялись главным образом провокациями, пропагандой своих идей и систематическими срывами заседаний Думы, а одиозные правые персонажи вроде Родзянко или Пуришкевича (оба выдавали перфомансы похлеще В. В. Жириновского в расцвете лет) также далеко не способствовали росту авторитета Думы.
• Продолжение индустриализации — продолжилось начатое при Александре II и усиленное при Александре III развитие промышленности. Горький опыт Крымской и даже русско-турецкой войны 1878 года очень ясно показал, что без развития железных дорог невозможно ни развитие экономики, ни даже нормальное снабжение армии. А без собственной металлургии, машиностроения и угольной промышленности не будет железных дорог. При Николае II наконец-то дотащили Транссиб до Байкала, однако продолжили её во Владивосток через территорию Монголии и Манчжурии (КВЖД), и лишь после русско-японской войны достроили Амурскую железную дорогу по территории уже России. Развитие промышленности долго сдерживала малая ёмкость рынка — крестьянство было бедно, а большая часть его дохода и продукции изымалась спекулянтами и перекупами и вывозилась за рубеж, так что катастрофически важное значение имел госзаказ. Это стало причиной раннего складывания первых монополий и синдикатов (вроде объединений «Продуголь», «Продпаровоз» и «Продамет»). Благодаря эффекту низкой базы годовые темпы роста в ряде отраслей составляли 10-15 % и производство за 10 лет кое где удвоилось и даже утроилось. Складывались новые промышленные районы вроде Донбасско-Криворожского (уголь, металлургия), Московского (легкая промышленность, машиностроение), Петербургского (машиностроение) или Закавказья (больше за счёт Баку), за счёт реформ аграрного сектора вырос спрос населения на промышленные товары, что подстёгивало рост производства, пик которого пришёлся на период последней мирной «пятилетки» Империи (1909—1913 годы), когда по уровню промышленного производства страна стабильно занимала 5-6 места в мире. Развитию отечественной промышленности отчасти поспособствовала и Первая мировая, в ходе которой из-за потери главных торговых партнёров пришлось срочно пытаться заниматься импортозамещением (тут правда, чаще всё было безуспешно). С другой стороны, в начале XX века мир переживал вторую научно-техническую революцию, и её достижения докатывались до царской России с заметным отставанием и были крайне неравномерны: при втором месте по добыче нефти, Империя стояла лишь на пятнадцатом по производству электричества, а многие высокотехнологичные отрасли промышленности, вроде автомобиле- и самолётостроения, химической промышленности или производства ДВС либо отсутствовали вовсе, либо находились в зачаточном состоянии. Немалая доля капиталов в промышленности были иностранного происхождения, что обуславливало и определённую зависимость экономики страны от иностранцев. Характерной чертой отечественной промышленности была и её крайне неравномерная концентрация: за пределами крупнейших городов и означенных промышленных районов страны было очень мало важных и крупных заводов, и страна в основной своей массе оставалась аграрной, а их переизбыток в промышленных центрах приводил и к переизбытку там рабочих, что превращало эти районы в очаги постоянного напряжения. Очень неважным было и развитие логистики: основная ставка была сделана на развитие речных перевозок, но как показала практика, это было скорее ошибкой — именно недостаточное развитие железных и шоссейных дорог в годы Первой мировой войны стало «чёрным лебедем», начавшим Февральскую революцию, а впоследствии полностью парализовавшим экономику страны в годы уже Гражданской войны. Да и недостаточная развитость военной промышленности привела к тому, что экономика царской России оказалась не готова к затяжной войне. Подводя итог: последние годы Империи были отмечены поступательным развитием ряда отраслей, но сама экономика как была в первую очередь аграрной, так и осталась, несмотря на все попытки развивать промышленность. Правда промышленность за счёт уже упомянутого «низкого старта» росла быстрее сельхоза (примерно на 7,5 % в год против 3 %), и в 1914 году давала уже до четверти нацдохода, при том что в 1890-м году менее 1/10. За этот период годовой доход бюджета вырос с 1 миллиарда до 3,5 миллиардов рублей, но стоит учитывать, что прямые налоги были в сравнении с европейскими странами невелики — правительство ввиду взрывоопасной обстановки не решалось перейти на европейскую налоговую систему и поэтому доход от «винной монополии» в 0,9 миллиарда рублей даже немного превышал доход от всей промышленности. Инфляцию можно не учитывать — в Империи традиционно был «дефицит» денег в обращении и жадные министры финансов.
• Экономические реформы — тут уже никак нельзя обойти вниманием крупного государственного деятеля Сергея Юльевича Витте в первой половине царствия и Петра Аркадьевича Столыпина во второй. Деятельность первого связана в первую очередь с финансовыми и инфраструктурными реформами. До Витте кошмарной проблемой были частные железные дороги и связанная с ней коррупция, бесхозяйственность и безалаберность, а также отсутствие стандартизации, что было страшнейшим бичом экономики, жутко тормозившим ее развитие. По «протекции», причем нередко кого-то из великих князей, на казенные деньги строилась железнодорожная ветка, потом продававшаяся частным лицам за гроши и с этим товариществом подписывались невыгодные казне договоры о перевозках. Между Одессой и Харьковом в 1880—1890-х было пять таких частных дорог с разными тарифами и не было прямых междугородних рейсов. Между разными дорогами часто были разного рода перевалочные станции так как не совпадала даже ширина колеи дорог, и на эти бессмысленные операции тратилось много времени. Витте, имевший поддержку и влияние на императора, еще на посту министра путей сообщения начал очень жестко борьбу за стандартизацию тарифов, технических стандартов и начал принудительную покупку наиболее важных дорог в казну. На посту министра финансов Витте прославился масштабными реформами финансовой системы и введением «золотого стандарта», повысившим доверие к рублю, а также винной монополией. Однако всего за 10 лет он нажил огромное множество врагов в самых верхах общества, считается что последней каплей стали попытки начать реформы сельского хозяйства. Витте считал крестьянскую общину и выкупные платежи ненужными пережитками, с которых больше выгоды имеют спекулянты и перекупщики, чем государство. В итоге Николай II де-факто предал своего ставленника, а поражение в Русско-японской войне и якобы провал Витте на переговорах уничтожили и его общественную репутацию — после Портсмутского мира его наградили почётным титулом «Граф Полу-Сахалинский».\
• Абсолютное господство иностранного капитала — ещё с правления Александра III государство очень широко начало прибегать к широким займам и вынуждено было давать им свободный доступ на внутренний рынок. В начале царствования Николая доля иностранного капитала в банках уже составляла 1/5, а к 1914 году достигла значения примерно 70%. При этом прямо или косвенно через банки с иностранным капиталом почти тотально контролировались стратегически важные отрасли (тяжелая металлургия, машистроение, судостроение, добыча угля и нефти). Из десяти крупнейших банков Империи лишь в одном (Волго-Камском) преобладал отечественный капитал, а в прочих на 60-90% был иностранный капитал, с резким преобладанием французского. Советы директоров кза редким исключением состояли из иностранцев с небольшой прослойкой компрадоров и клакеров обычно еврейско-немецко-польского происхождения. После русско-японской войны французы резко увеличили ввоз капитал и свое влияние в банковской сфере. С 1910-х годов они воспользовавшись экономическим бумом выводили из России огромные капиталы, именно тогда акционерные общества созданные для заработка на России стали во Франции массовыми и именно потомки этих падальщиков грезили взысканием с Российской Федерации дореволюционных долгов в 1990-х годах. Идея была в том, что эти прибыли могли бы пойти не на жировку французских рантье, а на развитие и расширение производства. Именно расчетливый и жестокий саботаж иностранных собственников в немалой степени сорвал многие планы по расширению и развитию отечественной оборонной промышленности, уже в ходе войны были повышены отпускные цены на тот же уголь или сталь в три и более раз. Правительство же вместо принудительной национализации и выкупа стратегически важных предприятий долго шло на поводу у банкиров.
• Попытки решения «аграрного вопроса» — ключевой проблемой для Российской империи продолжал оставаться аграрный вопрос: крестьянство, составлявшее 80 % населения страны, подошло к началу нового столетия задавленным выкупными платежами, и страдающим от катастрофического малоземелья в наиболее населённых центральных районах России. Традиционный способ передела земли общиной перестал работать из-за чудовищного роста населения, а нежелание царской власти ликвидировать общины лишь тормозило исторические процессы, а в условиях неразвитости транспортной системы также срывало процесс колонизации пустующих земель и расселения избыточного населения в обширные пустоши Урала и Западной Сибири, а также на Дальний Восток. При этом уже с 1870-х годов ввиду постепенного проникновения капитализма в том числе и на село началось разложение крестьянства на крайне малочисленную (2-3 %) сельскую буржуазию, окрещённую остальными «скоробогатыми» и «кулаками», получившую основной доход не от хозяйственной деятельности, а за счёт закабаления односельчан путём ростовщичества, спекуляций и рентой от полученных средств, некоторую часть зажиточного крестьянства (15 %), примерно такое же число середняков, способных кормиться с земли без угрозы голода, но не расширять производство, и всю остальную массу бедняков. Кроме того, по-прежнему стояла проблема недоедания основной массы крестьян, перераставшего в кризисные годы в голод. При Николае II подобное произошло в 1900—1903 гг., 1905—1907 гг. и 1911 году, когда сперва разразившийся экономический кризис, а затем революция и начатые реформы вкупе с климатом привели к волнам голода, охватившим на своём пике 40 губерний, и потери от которых до сих пор вызывают вопросы. К началу XX века всё больше крестьян, недовольных своим положением, склонялись к идеям «чёрного передела» земли, однако власть не спешила разбираться с этим вопросом, считая, что уж кто-кто, а крестьяне против «царя-батюшки» точно не пойдут. Подобная недальновидность стала пожалуй самой страшной ошибкой правительства в то время — уже в ходе революции 1905 года стало понятно, что крестьянская ненависть к помещикам и стремление к равенству «от противного» перевешивают любовь к уже растерявшей авторитет монархии. Крайне болезненный вопрос о земельном переделе толкал крестьян прямо в руки к левым движениям, и только после Революции 1905 года, царь понял, что предупреждения и прогнозы Витте оказались верными, но счёл его программу излишне радикальной и предпочёл назначить премьером более умеренного, как он считал, Петра Столыпина. Тот, однако, предпочёл реформы в духе Витте, предложенные ещё 10 лет назад, что в условиях исторического слома были по сути эпохой. Процессы разрушения общины и складывания нового, частнособственнического характера крестьянских хозяйств, а также их интеграции в рынок страны были запущены, но было поздно — противоречий накопилось уже слишком много, а времени до выхода хотя из острой фазы кризиса все меньше и едва ли требуемых Столыпиным 20 лет спокойствия хватило бы для полного решения аграрного вопроса. Поэтому ничего удивительного, что к 1917 году реформы, и без того приостановленные после смерти их зачинателя, были очень далеки от завершения, и царская армия, через два года Первой мировой войны состоявшая по большей части из вчерашних крестьян, поскольку кадровые части были уничтожены уже за первый год войны, в феврале 1917 года просто отказалась стрелять по протестующим и поддержала падение монархии.
  • Собственно, Столыпинские реформы, проводимые в период с 1906 по 1910 годы стали попыткой выхода из упомянутого выше социально-аграрного тупика. Проводивший их Пётр Аркадьевич Столыпин (1862—1911) — фигура весьма неоднозначная, и во многом предшествовал сонму всяческих диктаторов военных хунт, от правителей межвоенных стран Восточной Европы вроде Смятоны или Хорти, и вплоть до южнокорейского Пак Чон Хи . Его главную идею можно выразить его же фразой: «Им нужны Великие потрясения — нам нужна Великая Россия»: Столыпин был назначен главой правительства в самый разгар Революции 1905—1907 годов, когда страна полыхала сплошными стачками, баррикадными боями и массовыми стихийными погромами помещичьих усадеб, это не считая никуда не исчезнувшего разгула политического терроризма и бандитизма. И здесь уже волей-неволей поставить Россию на путь капитализма смогла бы только сильная власть с диктаторскими полномочиями и реформы сопровождались усилением репрессий против несогласных, карательными акциями (печально знаменитые выражения вроде «Столыпинского галстука» и «Столыпинского вагона» стали символом того, в каком недоумении и ужасе было общество от скакнувшего вверх уровня репрессий, когда тюрьмы буквально были переполнены) и введением чрезвычайного, по сути военного положения в стране. Своими реформами Столыпин планировал сохранить помещичье землевладение, и вместе с тем лишить левое движение его главной опоры в лице крестьян, ликвидировав общины (которые премьер терпеть не мог) путём выхода из них наиболее инициативных и богатых крестьян вместе с землёй (указ от 9 ноября 1906 года наконец разрешал крестьянам выход оттуда), создав Крестьянский банк, а также отселить избыток крестьян на Урал и Сибирь. Получилось… как всегда: из общин вышло где-то четверть крестьян, в основном наиболее богатых, что ослабило общины, а оставшиеся в них крестьян обеднели ещё больше, и если и выходили из общин, то пополняли городские низы и люмпенизовались. Политика по переселению на Урал и в Сибирь имела противоречивые результаты: всего за 5 лет переселение затронуло примерно 3 млн человек, но далеко не всегда оно заканчивалось успехом — Семипалатинск едва ли схож климатически и почвенно с Полтавой, а Томск с Калугой, и многие крестьяне разорялись и возвращались обратно. Позже очень многие крестьяне предпочитали сначала идти в работники к старожилам или освоившимся поселенцам, прежде чем начинать свое хозяйство и адаптация в среднем стала куда более успешной. Но даже разорившиеся поселенцы нередко пополняли население растущих по Транссибу городов. Население Сибири с 1907 по 1913 года выросло на 3,5 миллиона человек, превысив 10 миллионов человек. Интенсивно шло и развитие хозяйственной деятельности — только Томская губерния в 1913 году дала 150 млн пудов урожая хлеба из общего в 4 млрд, вроде и всего — 5 %, но было вывезено более 80 % урожая и налоговые сборы оказались просто фантастическими (при том, что переселенцы были освобождены от всех налогов, кроме подоходного), посетивший в 1910 году Томск, Столыпин даже предложил ограничить в ней свободную раздачу земель. Однако при этом более полумиллиона крестьян вернулись из Сибири и стали скорее большой проблемой, пополнив ряды люмпенов. Предложенный Столыпиным фермерский хуторской тип хозяйства оказался очень противоречив и далеко не везде внедрялся без эксцессов. Нет, были и позитивные последствия в лице роста сельского хозяйства и роста покупательной способности населения, но вот своей главной цели сделать крестьян лояльными монархии реформа не просто не достигла — после неё основная масса крестьянства скорее ещё больше невзлюбила власти. Вдобавок местами обострились национальные отношения, так как в ту эпоху многие территории нынешнего северного и восточного Казахстана даже вплоть до Киргизии считались скорее Южной Сибирью и раздача там земель славянским переселенцам вызвала логичное недовольство казахов и киргизов, что уже в Первую Мировую войну привело к восстаниям и резне. В современных постсоветских государствах Столыпина по этой причине очень активно не любят и делают жупелом местной пропаганды. Да и как в случае с Витте, Столыпин нажил во власти очень много противников, а царь, недовольный перетягиванием одеяла власти с себя на премьера, начал всячески саботировать его деятельность. В результате после смерти в 1911 году Столыпина в ходе покушения на него анархиста Богрова, столыпинские реформы по большей части были остановлены, и их незавершённость ещё больше обострила и накалила ситуацию в деревне, поскольку сумевшие выехать на реформе кулаки и зажиточные крестьяне стали разорять всех остальных, ещё сильнее нагнетая ненависть к себе остального крестьянства.
• Неудачи во внешней политике — в целом, как ни печально, все внешнеполитические начинания правительства Николая II окончились провалом. Первоначальной «идеей фикс» являлась «большая азиатская программа», предполагавшая экспансию на Дальнем Востоке, включение в состав Российской империи Тибета, Монголии и Тывы, вовлечение в российскую сферу влияния Маньчжурии, Кореи и Жёлтого моря (появился даже термин «Желтороссия»). Однако вся эта политика в конечном счёте разбилась о русско-японскую войну. После заключения Портсмутского мира во внешней политике России вновь стало доминировать европейское направление, но и там его преследовали неудачи — Россия потерпела болезненное поражение в боснийском кризисе 1908 года, когда ей пришлось смириться с аннексий Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией, войска которой стояли в этих славянских областях ещё со времён русско-турецкой войны 1877—1878 годов, но которые юридически оставались автономиями в составе Османской империи. Уступка Вене в Боснии стала «дипломатической Цусимой» для Петербурга, после которой лимит отступлений был исчерпан. Кроме того, именно в этот период оказались окончательно испорчены отношения России с Германией — её крупнейшим торговым партнёром, что в годы Первой мировой войны стало роковым для обеих империй. Временной удачей России стало создание Балканского союза, объединившего православные государства Балкан — Болгарию, Сербию, Грецию и Черногорию — в борьбе против одряхлевшей Османской империи, которая в Первой Балканской войне лишилась всех своих европейских владений (за исключением Константинополя)… но почти сразу после этой победы Германия и Австро-Венгрия сумели поссорить победителей, и бывшие союзники вместе с присоединившейся Румынией и — внезапно, Турцией, их ранее заклятым врагом — набросились на Болгарию; в результате та лишилась почти всех приобретений и от обиды на Сербию бросилась прямо в объятия Берлина и Вены, и спустя короткое время оказалась в Первой мировой войне по разные стороны баррикад с Россией и Сербией. Также при Николае II оформилась Антанта, что вроде бы и здорово — Россия стала частью крупной коалиции… но в итоге, этот союз обернулся вовлечением в самоубийственную для Российской империи Первую мировую войну.
  • Русско-японская война (1904—1905 гг.) — самый известный и эпичный провал внешней политики Николая II, кодифицировавший понятие «маленькой победоносной войны». К началу XX столетия наметилось явное противостояние России и Японии за влияние на Дальнем Востоке, а именно — борьба за влияние над Китаем и Кореей. Россия и Япония пытались завоевать в этих странах рынки для сбыта своей продукции, что в итоге вылилось в конфликт интересов, и привело к затяжной войне, чреватой тяжёлыми потерями для обеих сторон. Печальной особенностью было то, что конфликт разжигался кучкой царедворцев, оставшихся в истории под именем «безобразовская клика», ее целью было получить единоличные концессии на освоение природных богатств Кореи и Манчжурии. Они через великого князя Александра Михайловича имели поддержку в лице самого Николая II и действовали через голову министра финансов Витте, категорически отказывающегося выделять деньги на их авантюру, и министра иностранных дел графа Ламздорфа. Начальник Генерального штаба Куропаткин неоднократно делал доклады, что Россия к войне готова куда менее Японии. Мореманы Николай, Александр Михайлович и Е. И. Алексеев через голову МГШ протащили семилетнюю программу строительства ВМФ «для нужд Дальнего Востока», в том числе путем строительства и закупки кораблей за рубежом. Вдобавок приказом Николая было создано Дальневосточное наместничество с практически неограниченной властью Е. И. Алексеева, а министерство иностранных дел было оттеснено от переговоров с Японией. Клика очень сильно недооценила державу Ямато, сумевшую за последние сорок лет реформ Мэйдзи из практически закрытой страны, застрявшей в XVII веке, стать мощным, динамично развивающимся государством с довольно сильной современной армией и неугомонными имперскими аппетитами. Эта военно-политическая авантюра во имя коммерческих интересов частных лиц под прямым попустительстве императора обошлась стране очень дорого — совершенно бездарное командование, недостаток снабжения, отвратительная пропагандистская кампания и многое другое стоили России потери всех ключевых позиций в этом регионе, а также флота, которому в Цусимском сражении устроили просто избиение младенцев, после которого из трёх с лишним десятков кораблей до Владивостока добралось всего 3 (!) — два миноносца и вооружённая яхта. Отдельно отметим деятельность великого князя Алексея Александровича — бессменного главы Адмиралтейства и Морского Ведомства в течении четверти века, который широко был известен как вопиющий коррупционер, сибарит и прожигатель жизни, что не было секретом для общественности. После Цусимы репутация великого князя даже в верхах стала настольно вопиющей, что он был освистан при своем появлении в ложе Мариинского Театра и бежал под крики «Князь Цусимский!». Лишь под угрозой всеобщего бойкота отказался от всех должностей и бежал во Францию. Его деятельность стала чудовищнейшим ударом по репутации лично царя и власти. Не сказать, что для японцев война тоже далась легко (их потери в сухопутных боях были выше наших, известны случаи массовых выступлений против продолжения войны, а Портсмутский договор был воспринят, как натуральная Пиррова победа, и в принципе являлся таковой, ведь пришлось отказаться от половины Сахалина и контрибуции), но удар по репутации царской России был нанесён просто чудовищный — шутка ли, впервые за столетия европейская держава проиграла в войне «азиатам», пусть даже и прокси от и до вооруженными сильнейшей державой мира, с нуля создавшей им мощнейшую военную машину. Спасать же ситуацию пришлось противникам этой авантюры — Макарову, Куропаткину, Витте, Ламздорфу. Неудачи на войне также стали одним из факторов, запустивших революцию 1905—1907 годов, и негативно отразились на репутации монархии, особое возмущение вызвало то, что никто из «безобразовской клики» не понес наказания.
  • Недостаточная готовность страны к Первой мировой войне — роковая ошибка Николая II, стоившая ему и власти, и жизни. Причин, по которым Россия оказалась вовлечена в войну, очень много, подробно они освещены вот здесь. Также отметим, что франко-русский союз, заключённый ещё при Александре III, подразумевал, что Франция даёт России кредиты, а Россия взамен выставит несколько миллионов штыков в случае франко-германской войны. Да и Англия явно была заинтересована в том, чтобы сокрушение Германии было осуществлено путём ослабления Франции и России, другой вопрос что пришлось влезать в войну самим и надорваться в ней. Поводом для войны послужила мобилизация в России, объявленная в ответ на агрессивное давление Австро-Венгрии на Сербию, в ответ на которую кайзер Вильгельм II объявил России войну. Франция разумеется не могла нарушить прямой союз с Россией, а Англия вступила в войну, воспользовавшись агрессией кайзеровской армии против Бельгии. В итоге масштабы конфликта оказались куда выше ожидаемых, а готовность к нему всех поджигателей войны недостаточной. России пришлось воевать против тесно связанной с ней экономически, политически и культурно Германии, что из-за не проведённой до конца индустриализации и отвратительной системой управления, помешавшей нормальной мобилизации имеющихся ресурсов и своевременному переводу хозяйства страны на «военные рельсы» оказалось в конечном счете фатальным:
    • Восточный фронт оказался кратно протяжённее довоенных прогнозов (не планировалось участия Турции и того, что придется воевать еще и на Румынском фронте) и держался во многом потому, что был для Германии второстепенным в сравнении с Западным, на котором неизменно находилась большая часть кайзеровской армии (стоит всё же заметить, что и Францию осенью 1914 года неминуемо ждал бы разгром по сценарию 1870 года, но в итоге Париж был спасён ценой гибели армии Самсонова в Восточной Пруссии). Когда же Германия в 1915 году решила сделать упор на Восточный фронт — случилось Великое отступление русской армии, в ходе которого были оставлены Польша, Литва, часть Латвии, Белоруссии и Украины, а также ранее занятая Галиция.
    • С другой стороны, вывести Россию из войны не удалось даже после провального для страны 1915 года. Худо-бедно, но удалось хоть как-то перевести экономику на военные рельсы и как минимум частично преодолеть пресловутый дефицит артиллерии, снарядов и патронов. Уже в марте-апреле 1916 года была проведена успешная Трапезудская операция, куда большее значение имел Брусиловский прорыв на юго-западном фронте летом 1916 года, его значение было даже не в размере занятых территорий, а в кратно больших потерях австро-венгерской армии и в том, что кайзеровской армии пришлось срочно перебросить в Галицию и Волынь до 40 дивизий, чтобы просто спасти южный фас Восточного фронта от обрушения. Очень вероятно, что именно их не хватило дабы переломить ход битвы при Сомме и Верденскую мясорубку. Стоит правда отметить медлительность и нерешительность верховного русского командования, слишком поздно осознавшего масштабы возможного успеха и затянувшего переброску в Волынь боеприпасов и подкреплений.
    • Но вот с чем и впрямь была беда — так это с моральным духом армии и тыла. Хотя начало войны было встречено патриотическим подъёмом, к 1916 году ситуация кардинально поменялась: население устало и совершенно не понимало, из-за чего идёт столь страшная и кровопролитная война. А нравственная цена была огромной — примерно 1,7 миллиона солдат погибло, 4 миллиона было ранено, 2,5 миллиона попало в плен; кроме того, погибло чуть больше миллиона мирных подданных. Солдаты столь устали, что часто добровольно сдавались в плен и калечили себя, лишь бы покинуть линию фронта. Виной тому во многом была отвратительно поставленная пропаганда, не достигшая своих целей; кроме того, линия фронта пролегала и недостаточно близко к Центру России, чтобы можно было поднять глас «Ганнибал у ворот» и поднять народную борьбу против врага, как это было во время Отечественной войны 1812 года и Великой Отечественной войны, но при этом и недостаточно далеко к сердцу врага, чтобы можно было поверить в скорую победу. Тем временем в тылу упал уровень жизни, из-за чего массы оказались озлоблены, и самое страшное — это стало следствием даже не низкой развитости промышленности или неурожаев, а полностью невменяемой и разложившейся системы управления и выстрелившей неразвитости логистики. Высшая аристократия, политики из Думы, высшие круги предпринимателей и часть генералитета была недовольна как ходом боевых действий, так и полной потерей нормального контакта с царем и подозревала правительство либо в желании заключить сепаратный мир, либо в намерении отдать страну в кабалу «союзникам» — французы уже требовали, чтобы в русский Генштаб посадили союзную делегацию с правом вето на его решения и контроля их исполнения, англичане — передать некоторые порты и каботажный флот под английское управление. Отметим и роль Земгора (Главный по снабжению армии комитет Всероссийских земского и городского союзов) — в условиях полной недееспособности центрального аппарата и министерств организовать снабжение армии и перевод экономики на военные рельсы, эти обязанности на себя взяли местные самоуправления городов и сельских районов. С одной стороны они за счет более гибкой структуры быстрее выполняли заказы и организовывали взаимодействие мелких и средних производителей для исполнения правительственных заказов, а с другой — пацаны сели на бабки и стали ковать железо пока, оно горячо. Верхушка Земгора свои реальные и нереальные заслуги конвертировала в политическую власть и влияние, именно она вела сначала негласную, а потом и гласную пропаганду на тему «Раз Царь не может, то страна может и без царя» и в итоге среди царесвергателей деятели Земгора оказались в первых рядах — Г. Львов или С. Трубецкой. Даже в топящей за свободную торговлю Англии не додумались в такой же отчаянной ситуации дать столько власти непонятным проходимцам, а де-факто перешли с 1916 года и до самого начала 1920-х годов к плановой и централизованной экономике.
    • В итоге всё это вылилось в Февраль 1917 года, чей итог оказался таковым, что уже в октябре случилась ещё одна Революция, в ходе которой власть перешла к большевикам, поспешившим заключить «несчастный и похабный» Брестский мир — и это несмотря на то, что на поле боя царская армия так и не была разгромлена. Даже просто сохранив на начало 1918 года фронт, Россия могла бы войти в число победителей.
• Формирование буржуазного общества — процесс, начатый ещё в пореформенной России, к началу XX века стал быстро ускоряться. Российская буржуазия, сформированная из купечества, мещанства, разночинцев, а также некоторого количества обедневших дворян и разбогатевших крестьян, во время правления Николая II стала играть важную экономическую роль, став одним из бенефициаров общественно-политического развития. Стоит отметить, что при своём экономическом весе, политически отечественная буржуазия была очень слабой, и в основном сохраняла курс на лояльность самодержавию, либо на постепенное реформирование, которое должно было превратить Россия в конституционную монархию. Проблемой отечественного «среднего класса» являлась и его крайняя малочисленность, по причине чего он не имел большого политического влияния как на широкие массы населения, так и на власть. Итог: сторонники умеренного развития, либо же единства общества и государства потонули в потоке левых и правых радикалов, не сумев создать вменяемой политической программы, и по факту оказавшись в положении «против всех».
• Рост уровня жизни населения — одним из немногих позитивных последствий революции 1905 года стали столыпинские аграрные реформы:
  • Крестьянство было освобождено от выкупных платежей и частично от недоимок по ним. Два поколения крестьян платило до 50 % и более своего годового дохода за полученную землю, выкупная цена которой очень часто была неадекватно завышена. Одновременно они платили налоги и должны были на что-то жить. Вдобавок им очень часто приходилось продавать часть или всю продукцию ниже себестоимости чтобы просто получить деньги на очередной платеж либо за этим же идти в кабалу в залог будущего урожая. На этом было вскормлено аж два поколения мироедов кулаков и купцов, а также два поколения обозлённого на власть остального крестьянства. Но при этом недоимки общин стабильно росли из-за недоборов и кабальных процентов, доходило до того выгоднее выходило бежать в города и нищенствовать, по данным полиции Санкт-Петербурга более половины местных нищих имели дома и наделы. С отменой выкупных платежей выросло внутреннее потребление хозяйств так как теперь не надо было любой ценой наскребать деньги на очередной платеж и на рынок теперь шли лишь излишки продукции, что привело к росту цен на сельхозпродукцию и ограничило спекуляции.
  • Выкупные платежи способствовали обнищанию основной массы крестьянства не только своей неадекватной величиной как таковой, но и тем что в 1870-80-е годы их собирали очень жестко с конфискацией имущества у «злостных неплатильщиков». При этом никаких скидок на неурожайный год не делали и даже помощь государства голодающим полагалось возвращать из урожая следующего года. Разозленные такой несправедливостью очень многие крестьяне, потом старались не заводить движимого и недвижимого имущества сверх необходимого минимума не подлежащего конфискации и даже не делать заготовки про запас. Уже при Александре III начали смягчать эту практику, но доверие крестьянства к властям было уже безвозвратно подорвано.
  • С опозданием в 40 лет был создан Крестьянский банк, что вкупе с правом на возможность из общины способствовало выделению и развитию слоя богатых крестьян-единоличников. Теперь они могли получать кредиты на расширение своего дела и развитие товарного производства, что позволяло им быстро и резко увеличить свои доходы, что способствовало оформлению «сельской буржуазии», способной на равных играть с дворянами и купцами.
  • Благодаря развитию товарных отношений в сельском хозяйстве и выросшим доходам увеличился спрос и на промышленную продукцию, что вкупе хоть с каким-то рабочим законодательством способствовало росту доходов, уровня жизни и потребления рабочего класса. Расширение производств наконец-то позволило начать поглощение избыточного сельского населения и начался бурный рост городов (Саратов с 1897 по 1916 год вырос со 135 до 240 тысяч; Самара — с 97 до 150 тысяч; Ярославль с 70 до 120 тысяч; Смоленск с 47 до 80 тысяч; Тамбов с 48 до 75 тысяч; Псков с 30 до 60 тысяч; Ново-Николаевск (ныне Новосибирск) с 8 до 60 тысяч).
  • Отдельно отметим введение «сухого закона» и меры «военной экономики» Первой Мировой войны — доступ к импорту крупнейшего торгового партнера был закрыт и недостачу стали покрывать с переменным успехом запоздалым и судорожным развитием внутреннего производства, что тоже способствовало развитию производства и роста доходов минимум части населения и не только пресловутых интендантов и спекулянтов.

Как итог — период с 1909 по 1914 год некоторыми считается временем недолгого расцвета для русского народа, когда уровень жизни немалой части населения довольно сильно вырос. На фоне последующих лет, полных катастрофических лишений, закатные годы Российской империи стали восприниматься, как «потерянный рай» — недаром в СССР эталоном для статистического сравнения долгое время был принят 1913 год. Собственно, согласно исследованиям, на уровень потребления по отдельным показателям царской России советская страна приблизилась лишь перед Великой Отечественной и только в 1950-х годах удалось значимо превысить эти показатели, а после распада СССР и лихих девяностых этот самый уровень потребления обвалился практически до показателей всё того же 1913 года. Тут конечно стоит учитывать несопоставимо низкое в сравнении с царской Россией и Россией нынешней социальное расслоение в СССР, но факт роста уровня жизни при Николае II не отрицали даже советские историки. Так что Столыпин неспроста просил «двадцать лет спокойствия» и возникли исторические мифы про «хруст французской булки» и «Россию, что мы потеряли». В современности это создает простор для манипуляции: одни натягивают условный 1880-й год по самую Октябрьскую Революцию, а другие тянут 1913-й год вглубь до 1880-й, порождая бессмысленные споры.

• • Скачок социального расслоения, колоссальная поляризация общества — и вместе с тем, несмотря на вышеуказанный рост уровня жизни, обозначилось обострение фундаментальной проблемы всего имперского периода, начиная с реформ Петра I — существование разных групп населения фактически в разных реальностях, и отсутствие между ними малейшего понимания по многим вопросам превращало страну в гигантский, постоянно перегретый парогенератор. Если верхушка общества в лице зажиточного дворянства, интеллигенции и мещанства, а также буржуазия и пролетариат были более-менее европеизированы, то вот составлявшие большую часть общества низы в лице всех остальных, ментально застряли во временах Ивана Грозного, если не Древней Руси. Крестьянство, и без того не любившее дворян, было дико разозлено невыгодной для них системой пользования земли, и мыслило по большей части в категориях обычного права, не изменявшегося многие века, дворянство, утрачивающее ведущие позиции в политике, было недовольно своим постепенным угасанием, но меняться не желало. Интеллигенция с самого своего зарождения существовала в оппозиции власти уже по определению, мечтая о том, чтобы в России было «всё как на Западе», при этом умиляясь крестьянству, она дико боялась «русского бунта черни». В то же время новые классы в лице буржуазии, рабочих и кулачества, конфликтовали со всеми остальными, а также между собой. «Крепкие хозяйственники» кулаки были фактически аналогом «новых русских», и их ненавидели просто все, начиная от дворян и царских сановников, заканчивая крестьянами и революционерами. Рабочие, в большинстве своём вчерашние крестьяне, ненавидели исконно городских, на которых горбатились в тяжёлых условиях. Дворянство презирало буржуазию и интеллигенцию как выходцев из «низов», буржуазия презирала дворян за «прожигание жизни» и спесь… В общем, этот серпентарий разозлённых кобр и гадюк превратился в поистине ужасающую смесь, и власть, пытаясь действовать старыми методами, не могла удовлетворить требования ни одной группы населения, вследствие чего это самое население разочаровывалось в ней всё сильнее. Вопреки мифам, социальные лифты в николаевской России работали с весьма немалой скоростью, но их было слишком мало, а сама страна была, несмотря на внешний блеск, бедной, поэтому выбраться из крестьян или рабочих в самые нищие дворяне или интеллигенцию для многих уже означало превзойти 95 % населения. К началу XX века, с ростом уровня жизни, обозначился и рост числа людей, неспособных встроиться в старую систему ввиду её ограниченности, и эти люди, составлявшие огромную часть населения, также всё больше склонялись к мысли уничтожения старой власти. Такие «блеск и нищета», наложенные на культурную пропасть между разными группами населения, стали одним из ключевых факторов невозможности эволюционного изменения прежнего строя, и последующего социального взрыва, вылившегося в крайне ожесточённую Гражданскую войну.
• Актуализация «рабочего вопроса» — ввиду роста численности рабочего класса (составлявшего в начале XX века где-то 15-20 % населения), на повестку встал и рабочий вопрос. Из-за более позднего промышленного переворота и начала индустриализации, нежели в странах Европы, русские рабочие пребывали в очень невыгодных и тяжёлых условиях в сравнении со своими западными коллегами: «дикий капитализм» периода первичного накопления капитала и тот факт, что подавляющее большинство рабочих были вчерашними крестьянами, бегущими от нищеты и малоземелья в города, приводили к ужасным условиям труда, очень низкой зарплате, паршивым бытовым условиям и почти полной незащищённости рабочих от произвола фабрикантов и их управляющих. Ожидать же сознательности от вчерашних крестьян с их неприязнью ко всем, кроме представителей своего сословия, не приходилось, а вышеперечисленные проблемы и неразвитость социальных служб и льгот толкали их на пьянство, как единственный источник досуга, и под пропаганду левых партий. Государство ещё при Александре III проблему понимало, но пыталось решить её лишь путём полумер — сначала были введены фабричные инспекции, затем пределом рабочего дня назначили 11.5 часов. В рядах пролетариата ожидаемо зрело недовольство на власть, и он стал отличной базой для роста левых движений и революционных организаций, поэтому в начале XX века власть попыталась переманить рабочих на свою сторону, путём создания легальных провластных рабочих организаций, борющихся за в первую очередь экономические, а не политические интересы. Бенефициаром и символом этих попыток стал глава московского охранного отделения Сергей Васильевич Зубатов, по фамилии которого данное направление политики окрестили «Зубатовским социализмом». Надо сказать, что в ряде мест такая политика дала свои плоды: за недолгое время зубатовщины социалистические движения, например в Москве, удалось загнать в глубокое подполье. Однако после отставки Зубатова в 1903 году, вызванной недовольством его деятельностью министра внутренних дел В. К. Плеве, эти начинания быстро заглохли, и до самого конца Империи рабочий вопрос так и не удалось хоть как-то решить, хотя после Революции 1905 года и были введены некоторые послабления в рабочее законодательство, вроде сокращения рабочего дня до 10 часов.
• Противоречивая структура общества — в социальном строе Российской империи переплеталось множество противоречий и черт. Сохранялась сословная структура общества с выделением привилегированных сословий в лице дворянства, духовенства, казачества и купечества, составлявших в массе своей всего 5 % населения, и за вторую половину XIX столетия утративших свои экономические рычаги, но имевших огромное влияние на власть, а также пользующиеся всяческим покровительством этой самой власти, в то время как составлявшие почти 4/5 всего населения крестьянство было уравнено в правах с прочими сословиями только в ходе столыпинских реформ. Вместе с тем новые, уже характерные для государств нового времени слои общества в лице буржуазии, интеллигенции и пролетариата, имевших при всей своей экономической мощи незначительное влияние на проводимую государством политику, вступали в конфликт как с сословной системой, так и с главной опорой самодержавия в лице чиновничества и бюрократии, по большей части строящейся именно по принципу сословности и пресловутой, введённой ещё в петровские времена «табели о рангах». Чиновничество и дворянство ожидаемо не хотело отдавать своё влияние буржуазии и интеллигенции, и эти классы пребывали в состоянии всепоглощающей неприязни по отношению друг к другу. Кроме того, в среде рабочих и крестьян формировалась собственная буржуазия, также поддерживавшая власть и с неприязнью смотрящая на своих вчерашних и не столь успешных коллег. Наконец, все эти противоречия накладывались на застарелый аграрный вопрос… В общем, если в странах Европы нормой был национал-шовинизм и идеи в духе «бремени белого человека», то в России при отсутствии в культуре традиций расизма и расовой нетерпимости нормой были социал-шовинизм и идеи в духе «сжечь все барские усадьбы, все богачи — нелюди-мироеды»/«нищая чернь заслуживает своей участи, ибо в массе своей это невежественные уроды», характерные для всех слоев населения, хоть и с разными полюсами ненависти. Понятное дело, что на обществе, расколотом буквально Марианскими впадинами, что-то путное построить крайне сложно, однако власти всё же пытались это сделать — сословия были уравнены в правах, после третьеиюньского переворота в 1907 году сложилось некое подобие конституционной монархии, однако уже буквально 5-6 лет спустя начался новый подъём революционного движения, а почти все слои общества, даже привилегированные сословия, в кои-то веки объединились — их объединяла уверенность в полной неспособности нынешнего самодержавия удовлетворить требования хоть какой-то группы населения. Ненадолго все эти противоречия были сглажены патриотическим подъёмом в начале Первой мировой, но по мере затягивания войны этот подъём сошёл на нет, а не самое удачное ведение боевых действий породило очередной кризис доверия к правительству со стороны практически всех слоев населения. Сама же власть и Николай II с семьей в частности потеряли связь с реальностью и не понимали, как действовать в сложившейся ситуации, пытаясь и себя не обидеть, и хоть как-то решить назревшие противоречия, что обусловило непоследовательность проводимой политики.
• Кризис монархического строя — к началу XX века обозначились уже слишком яркие симптомы кризиса, в котором оказалось самодержавие. Подобно Франции в эпоху Просвещения, строй в царской России перестал справляться с вызовами времени, проблемы всё копились, а старая система, представляющая собой жуткую помесь не до конца сложившихся абсолютизма и феодализма с элементами протокапитализма и даже пережитками патернализма, трещала от них по швам всё сильнее. И при Николае II плотину просто прорвало, что вылилось в нескольких характерных феноменах эпохи:
  • Десакрализация и последующий обвал имиджа царской власти — в целом у царского правительства представления о поддержании сакрального статуса монархии остались на уровне XIX века, но люди уже изменились, и прежние образы уже не работали — после крайне невыгодной для крестьянства отмены крепостного права последующие сорок лет это самое крестьянство, составлявшее основу населения страны, чувствовало себя обманутым царской властью и с каждым годом выкупных платежей всё больше крестьян окончательно разочаровывались в царизме и склонялись к идеям «чёрного передела», а когда власть всё же решила отменить эти платежи, было уже поздно — теперь крестьяне были готовы жечь барские усадьбы просто ради мести за поколения угнетения, а не ради земли. При этом отмена крепостного права ударила и по дворянству — огромная его часть не сумела приспособиться к изменившемуся хозяйственному укладу и массово разорялась даже несмотря на то, что отмена крепостного права была проведена с огромными уступками дворянству; консерваторы вздыхали по старине, а либералы радикализовывались на глазах, дойдя даже до князей анархистов-террористов-революционеров; ещё со времен Екатерины II дворянство начало избегать государственной и военной службы, а после Крымской войны и александровских реформ процесс катастрофически ускорился — потомственное дворянство составляло все более ничтожную часть армейской и административной верхушки, окончательно перестав быть опорой власти. Не удалось выстроить нормальных отношений с зарождающейся т. н. интеллигенцией — образованным сословием, занятым умственным трудом, творчеством и свободными профессиями; раскол начался с того, что по мере роста числа людей с университетском образованием оно под давлением родовитого дворянства было лишено прав потомственного дворянства — прежде высшее образование автоматически давало потомственное дворянство, а теперь планка всё росла пока не поднялась до полковничьего или аналогичного звания, причем выходцам «из простых» каждое звание давалось тяжкими трудами и выше капитана путь очень затруднен. Сословно они были приравнены к разночинцам — недоучившимся семинаристам или купеческим приказчикам, что было унизительно и интеллигент-разночинец стал наполовину готовой базой разных революционных движений. А уж трагические события царствования самого Николая II вроде Ходынки, Кровавого воскресенья, Ленского расстрела, создавали ему в глазах народа мрачную ауру, дали ему прозвище «Кровавый» (не вполне заслуженное — при всех своих недостатках, личной жестокостью и кровожадностью последний российский император отнюдь не отличался), а последующие сомнительные вещи вроде фаворитизма всяких шарлатанов и эзотериков убеждали в этом окончательно. Верхушка же общества к этому моменту уже стала власти в открытую оппозицию — к тому времени в неограниченном самодержавии разочаровались вообще все, а нерешительность Николая II, большое влияние на него жены (которую высший свет очень недолюбливал и не понимал), а также сама странная по меркам русского высшего света жизнь правящей четы, попросту уничтожили репутацию царской семьи и монархизма, к концу правления не оставив им ни единого шанса на реабилитацию. Итог: Николая II заставили отречься собственные сановники и генералитет, настолько он всех задолбал и настолько его не воспринимали, как руководителя, успехом это завершилось исключительно по причине того что царь лишился малейшей поддержки каких-либо слоев населения. Неспроста тогдашние Романовы после этого отречения даже и не пытались занять трон — настолько низко пал авторитет монархии и дома Романовых. Представить подобное ещё при Александре III было просто немыслимо.
  • Провал информационной и пропагандистской политики властей — даже сторонники позитивного взгляда на эпоху Николая II часто признают информационную политику одной из самых слабых сторон его правления. Особенно ярко несостоятельность агитационной политики властей проявилась в годы Первой мировой войны, цели и задачи которой так и не были убедительно объяснены населению. В то время как французы с неистовой яростью готовились отомстить немцам за унижение франко-прусской войны и вернуть Эльзас и Лотарингию, а британцы намеревались не допустить потери своего господства на море и в колониях, которое составляло основу их национальной гордости, русские не могли понять, почему Германия, с которой Россию связывали тесные отношения, вдруг стала врагом, а Англия, десятилетиями ставившая России палки в колёса — союзником. Сказалось ещё и то, что в странах Европы уже завершился процесс формирования национальных государств, и там национализм был поставлен на поток, тогда как Российская империя только проходила этот процесс, как следствие — попытка воззвать к национальным чувствам населения не дала должного эффекта, ведь нация на тот момент ещё просто не успела сложиться в современном понимании, и население Российской империи не отождествляло себя с государством и обществом так, как в Англии, Франции или Германии. Прежде роль мобилизующей идеологии играло православие (которое поспособствовало патриотическому подъёму Отечественной войны 1812 года — тогда население восприняло вторжение армии Наполеона как нашествие «нехристей»); но к началу XX века религия утратила значительную часть своего влияния на общество. Свою роль сыграло и отсутствие поддержки властей в лице творческой интеллигенции.
  • Феномен Григория Распутина — тот трагикомический случай, когда преданный сторонник монархии нанёс ей больший репутационный ущерб, чем вся большевистская пропаганда вместе взятая. Речь о Григории Ефимовиче Распутине — сибирском крестьянине и крайне загадочной личности, определенно имевшей неплохие связи как в официально-церковных, так и в подпольно-сектантских кругах. Распутин стал лекарем, призванном лечить сына Николая II и Александры Фёдоровны — цесаревича Алексея, страдавшего от гемофилии. При этом Распутин приобрёл несоразмерное его социальному статусу и происхождению влияние при дворе, и при этом вёл аморальный образ жизни (который у него сочетался с верой в собственную святость). Кроме прочего, выходец из невероятной глуши не мог не заиметь врагов в высшем свете, к тому же деньги и влияние явно вскружили ему голову, и его амбиции порой доходили до абсурда. Практически все здравомыслящие государственные деятели, включая Столыпина, да и сам Николай II, осознавали вред, исходящий от Распутина — но все попытки удалить «святого чёрта» от двора разбивались о упрямство и непреклонность императрицы, истово верившей «старцу»; по преданию, император на жалобу о дурном влиянии Распутина ответил: «Пусть лучше будет десять Распутиных, чем одна истерика императрицы». Чисто по-человечески царскую чету можно понять — любая мать хочет защитить своего ребёнка — но это не отменяет того факта, что «распутинщина» стала для неё настоящей репутационной катастрофой. Распутину приписывали колоссальную власть, роль кукловода, в котором царской чете отводилась роль марионеток; на самом деле, его влияние на государственные дела сильно преувеличивалась в народе, но сам факт того, что полуграмотный мужик сомнительной нравственности имел возможность влиять на управление империей, заслуженно считается признаком разложения царской монархии. Особенно сильно негативное влияние «распутинщины» проявилось в годы Первой мировой войны, когда в условиях постоянного нахождения на фронте император не мог одновременно контролировать и жизнь в тылу, влияние императрицы резко увеличилось, и последнее способствовало росту влияния Распутина; в результате, население стало приписывать все беды «чёрту Гришке Распутину» и «царице-немке». В итоге Распутин был убит в результате заговора, организованного князем Феликсом Юсуповым, причём среди убийц присутствовали Владимир Пуришкевич (один из лидеров думских ультраправых — тот, кто должен был быть опорой престола) и даже член дома Романовых — великий князь Дмитрий Павлович (также рядом исследователей предполагается участие в заговоре агента MI6 Освальда Райнера: Распутин выступал против войны с Германией и союза с Британией, что не могло нравиться британцам). Иронично, что убийство Распутина тоже имело скорее негативные последствия: его убили из лучших побуждений, желая укрепить монархию, но получилось с точностью до наоборот — его смерть стала последним гвоздём в крышку её репутационного гроба.
  • «Великокняжеская фронда» — для понимания причин стоит упомянуть, что немногочисленный дом Романовых, начиная с императора Павла Петровича начал все более и более разрастаться, Николай Павлович и Александр Николаевич тоже были многодетными отцами. И к рубежу веков численность Романовых достигла цифры в полсотни и по старым законам каждому члену августейшего семейства полагалось солидное денежное содержание, подшефный полк, земли… А казна была нерезиновая, и Александром III был пересмотрен закон «Учреждения об императорской фамилии». Согласно пересмотру, претендовать на престол отныне могли только потомки правителя в третьем поколении по прямой линии (то есть его внуки), а отдалённые на 5 поколений от царствующего императора переставали считаться членами семейства и теряли титул и фамилию, то есть из великих князей Романовых становятся обычными князьями Романовскими либо иной фамилии, одобренной монархом. Этим объясняются отчаянные попытки княжат залезть в казну и использовать свое текущее положение дабы обеспечить будущность потомков. В царствие Николая II должны были родиться первые не-Романовы. Личность самого Николая и провалы его правления провоцировали обострение отношений и на семейном совете начали даже обсуждаться предложения так или иначе принудить «Коляшку» отречься едва ли не за десять лет до того, как оно в итоге произошло. Стоит отметить, что количество Романовых вовсе не переходило в качество — в последнем поколении Романовых (дети и племянники Александра III) не было реально авторитетных в державе деятелей и разные члены дома начали заигрывать с разными политическими силами в Думе, вставая в скрытую или реальную оппозицию царствующему монарху. Поэтому не стоит удивляться тому что многие из них потом поддержали Февральскую революцию.
• Политическая нестабильность — вошедшее в кризис самодержавие к началу нового столетия постепенно переставало справляться с поддержанием общественного порядка. Ещё в пореформенную эпоху наблюдались как крестьянские восстания, так и убийства политическими радикалами высших чиновников и даже покушения на царей, но вот при Николае II это стало просто обыденностью. Покушения и убийства сановников, великих князей, министров (хоть того же Столыпина) били по репутации монархии, а крестьянские восстания с поджогами усадеб стали нормой жизни, вследствие чего в ходе революции в стране фактически установилось военное положение, и нередко приговоры выносили военно-полевые суды, наделённые чрезвычайными полномочиями.
• «Национальный вопрос» — ввиду развития общества и становления капитализма уже в XIX веке в России начался процесс складывания национального государства. Однако тут внезапно всплыла проблема того, что на протяжении столетий страна оставалась многонациональной и многоконфессиональной, поэтому когда к власти пришли русофильски настроенные Александр III и Николай II, и начали проводить политику «Россия для русских», укрепляя положение русского языка в качестве государственного на окраинах, это ожидаемо натолкнулось на недовольство национальной буржуазии на территориях Польши, Финляндии, Прибалтики, а также в среде евреев, ограниченных чертой оседлости в западной России и подвергавшихся в начале века погромам со стороны одиозных правоконсервативных организаций (власть, что характерно, не слишком препятствовала этим погромам и распространению кровавых наветов). Недовольно было и население нестабильной и недавно присоединённой к империи Средней Азии, которое лишили права голоса при выборах в Государственную Думу, пытались раздавать их земли переселенцам из Центральной России, а затем в годы Первой мировой попытались мобилизовать на фронт, причём не в качестве полноценных солдат, а как вспомогательные части. А без оружия копать траншеи — крайнее оскорбление и унижение по меркам традиционной морали жителей Средней Азии, что вызвало вспышку недовольства, дошедшую аж до восстаний, которые пришлось подавлять армии (часть недобитых восставших затем присоединилась к РККА (как знаменитый Амангельды Иманов, например), а часть к басмачам — в зависимости от политических пристрастий командира). Кроме того, в начале века голову стал поднимать и национализм в среде населения и интеллигенции территорий Украины и Белоруссии, что даст знать о себе практически сразу после краха Империи и начала Гражданской войны.
• «Серебряный век» русской культуры — конец XIX и начало XX века (обычно берут период с 1890 по либо 1929, либо 1932 годы) ознаменовался расцветом русской культуры, и впоследствии был окрещён её «серебряным веком». Обычно этот термин ограничивают лишь литературой и поэзией, однако это неразумно из-за того, что культура развивается исключительно путем взаимовлияния разных ее проявлений. Было очень бурное развитие русской культуры значимое и поныне. Музыка и драматургия, балет и опера, архитектура и живопись… Именно к этой эпохе относится подлинное зарождение русской музыкальной и не только культуры, и не будет большим преувеличением сказать что именно достижения этой эпохи определяют узнаваемый облик русской культуры в мире. От «Могучей кучки» до Чайковского и Стравинского, собственно и Рахманинов с Прокопьевым смело могут считаться её финальными порождениями. Эстафету у старших современников-писателей и поэтов вроде Толстого, Достоевского, Фета и Тютчева переняли не личности, а аж целые плеяды писателей и поэтов (самые известные — Иван Бунин, Анна Ахматова, Александр Блок, Максим Горький, Владимир Маяковский, Сергей Есенин, но ими список далеко не ограничивается). Русская театральная школа итак очень сильная и в XIX веке, на рубеже веков получила новый импульс благодаря деятельности К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко — основателей МХАТ, но и помимо них была мощная плеяда вроде семейства Комиссаржевских, Федотова, В. Э. Мейерхольда. В живописи мелькали звёзды Репина, Серова, Бенуа, Коровина, Кустодиева, Рериха, Кандинского и прочих, возникали новые направления и жанры вроде русского импрессионизма и абстракционизма. Пробовало русское искусство себя и в новых формах — на начало столетия пришлось зарождение отечественного кинематографа, а также мультипликации в лице кукольных работ Старевича и Ширяева. В архитектуре ненадолго расцвёл псевдорусский стиль, смешавшийся впоследствии гремевшим по всей Европе ранним модерном, хрестоматийным примером которого можно назвать Ярославский вокзал за авторством Шехтеля в Москве. Своё развитие переживала и отечественная философия, уходящая в религиозно-мистические искания и мистицизм с развитием через духовное совершенствование (Н. Бердяев, В. Соловьев). Начала складываться и отечественная историческая школа, символом которой стал такой мастодонт, как В. О. Ключевский. Появилось и множество музеев, что позволило искусству начать своё шествие в массы, за пределы высших и средних слоев общества. Интересно и то, что после крушения романовской империи «серебряный век» отнюдь не прервался, а был продолжен в последующие эпохи, причём как советским искусством, так и эмигрантами.
• Вторая научно-техническая революция — рубеж XX столетия ознаменовалось очередным витком научно-технического прогресса, в ходе которого паровые поршневые машины стали стремительно вытесняться куда более компактными и мощными паротурбинными и двигателями внутреннего сгорания; по этой причине паровозы и пароходы стали конкурировать с тепловозами, теплоходами, с автомобилями и как венец их развития — аэропланами; им всем уже стало не хватать угля — трудоемкого в добыче, перевозке и даже сжигании и ему на смену шли керосин, бензин, соляр и соответственно росли нефтедобыча, нефтепереработка и нефтехимия; электротехническая промышленность вместо телеграфа дала людям телефон и радио. Финансовые вложения в прикладные области механики, постепенно начинали идти и в фундаментальную науку — ещё перед Мировой войной Эйнштейн создал специальную теорию относительности, а Беккерель с Кюри успели умереть от лучевой болезни. Российская империя огромными трудами в течении XIX века создала таки свою научную школу, не осталась в стороне от этого процесса. Вкладом в мировую науку отметились физиологическая школа — Сеченов, Павлов, Мечников; химическая и не только лично Дмитрий Иванович Менделеев — С. М. Прокудин-Горский, чьи иллюстрации использованы в этой статье, был его учеником и одним из пионеров цветной фотографии в мире; электро- и радиотехника А. С. Попова и Б. Л. Розинга, ставших пионерами в области собственно радиотехники и телевидения; до Николая Жуковского, ставшего основоположников отечественного воздухоплавания и мировой гидроаэродинамики. К сожалению, как и вся эпоха, данное явление характеризовалось крайней двойственностью и неоднозначностью — при том, что русская наука следовала в фарватере мировой, на практике все достижения НТР внедрялись куда медленнее, чем в той же Европе, обычной ситуацией было продажа патентов в ту же самую Германию ради возможности реализовать их открытия, с последующим их освоением и оспариванием приоритета, например работы Г. В. Тринклера и Р. А. Корейво оказали на мировое дизелестроение большее влияние, чем собственно изобретения Р. Дизеля. Сказывалось недостаточное развитие общества и страшные социальные контрасты. Впрочем, кое-что всё же получалось сделать — были запущены проекты по созданию всеобщего начального образования и создана система бесплатной медицины, крупнейшие города страны покрывались мощёными дорогами, в них появлялись первые трамвайные линии, в строительстве стали использоваться бетон, железобетон и стальные конструкции, пошёл процесс телефонизации населения (с другой стороны, на 1916 год на всю Россию насчитывалось всего несколько десятков тысяч абонентов), доступной относительно широким слоям населения стала фотография, в широкой продаже появилась бытовая сантехника, светотехника и стандартизированная мебель, на которые имелся спрос со стороны определённой части горожан. С другой стороны были совершенно катастрофические отставания во многих ключевых отраслях промышленности, например безнадёжно отставало развитие электротехнической, станкостроительной и энергетической промышленности… Очень многое для того же самого военного кораблестроения — турбины и их обвязка, электрогенераторы, электрооборудование вплоть до проводов, турбозубчатые агрегаты и очень многие детали башенных механизмов, самая обычная даже запорная арматура и даже трубы с деталями свыше 4 дюймов — заказывалось за рубежом, и очень многое во всё той же Германии и с началом войны вместо поставок оборудования они показали смачную фигу, да и с заказами из Франции-Англии-Швейцарии было немногим лучше. По сути самостоятельно могли построить только металлические конструкции, пушки, броню и котлы. Поэтому частое заявление любителей похрустеть французской булкой о том, что при царе строили линкоры, а Советы их не осилили, не имеет никакого смысла.

Где встречается в каноничном виде

Литература

• Мета: вошедшие в школьную программу произведения русских классиков соответствующей эпохи, включая позднего Толстого (умер в 1910), Куприна, Бунина и прочих. Написаны либо о современности (на момент описания), либо о РКМП как ностальгическом прошлом (те же «Тёмные аллеи» или «Окаянные дни» Бунин написал уже в эмиграции в сороковых годах, но действие большинства новелл из сборника происходит как раз в сабжевую эпоху). В общем-то, даёт неплохой срез жизни всех слоёв общества и определённое представление об идеях, которые тогда занимали людей.
• «Доктор Живаго» Бориса Пастернака — в начале романа рисуется картина жизни интеллигенции на фоне событий начала XX века, в том числе революции 1905—1907 годов. В дальнейшем наглядно показывается и последующая судьба этого класса, которому было суждено частью быть перемолотым жерновами Гражданской войны и эпохой 1920—1930-х годов, частью встроиться в новую систему, но опустившись на самый её низ, частью бежать за границу.
• «Жизнь Клима Самгина» Максима Горького — буквально весь об этом. Экзистенциалистский роман, показывающий глазами одного-единственного и не очень-то приятного человека всю картину жизни русского общества за сорок лет, непосредственно предшествовавших революции. Борьбу идей, движения культурной и духовной жизни, образы жизни разных сословий, развитие и распад. Аналогов по комплексности охвата (и, при этом, по узости взгляда — в нём всего одна сюжетная линия, один персонаж, чьи мысли и чувства нам известны; не случайно сам автор считал его не романом а повестью) в отечественной литературе не имеет. Авторский замысел был в том, чтобы показать эволюцию типичного русского интеллигента от революционности к контрреволюционности, крах интеллигенции, как слоя, ввиду революции и жалкую смерть персонажа — на выходе получилась вещь, десакрализирующая вообще любые Идеи, включая и образ революции, и религию, и «простой народ», и интеллигенцию, и купечество, и дворянство, и царя, и все партии скопом. С крахом жизни и смертью главного героя тоже не задалось — его не получалось убедительно ни разорить, ни заставить страдать, ни ощутить своё ничтожество: снова и снова Клим Иванович обходил любые опасности, неплохо устраивался в жизни, оставался любим женщинами и уважаем другими интеллигентами. Остались черновики, в которых его то убивали какие-то уличные хулиганы, то затаптывала толпа — но каноном они не стали, ввиду недописанности последнего тома — Горький умер, а Самгин остался жить и наблюдать своими холодными глазами рептилии уже постреволюционную Россию.
• «Динка» и «Динка прощается с детством» Валентины Осеевой — история семьи типичных дворян-интеллигентов в николаевской России, а также описание приключений младшей дочери семейства Динки и её друзей. Поднимается в том числе и вопрос помощи революционному движению со стороны сочувствующей ему интеллигенции.
• Леонид Андреев и ряд его работ:
  • «Губернатор» (1905) — попытка автора осмыслить феномен терактов, направленных на государственных чиновников, во время событий Революции 1905—1907 годов. Главный герой — губернатор небольшого провинциального городка Пётр Ильич, отдавший приказ о расстреле демонстрации голодных рабочих, и в ходе расстрела погибает 47 человек, включая и детей. После этого случая Петра Ильича мучает совесть за содеянное, он не может смириться с тем, что отдал столь бесчеловечный приказ и уверяется в том, что народ не простит ему этого и убьёт. Сперва ему начинают слать письма с угрозами, затем отправляют посылку с бомбой, которая однако не срабатывает, но несмотря на это, губернатор готов принять свою смерть. А через две недели, во время прогулки, Петра Ильича просто подстреливают двое неизвестных, после чего скрываются.
  • «Иго войны» (1915) — история про жизнь типичного мелкого клерка и его семьи на фоне начавшейся Первой мировой войны. Наглядно показаны и патриотический подъём населения в начале войны (главный герой, к слову, его не особо разделяет), и последующее разочарование и усталость от войны, и паника населения в ходе «Великого отступления» 1915 года, и гибель отправившихся на фронт молодых людей, приносящая горе в их семьи. Затронуто и отношение к политике и власти — тех же думцев многие клянут, на чём свет стоит.
• «Быль-небылица» С. Я. Маршака — в этом стихотворении старик в послевоенной Москве рассказывает пионерам о своей юности, которая выпала как раз на указанное время. Рассказывает как о весьма неприятном для простого люда времени.
• «Вишнёвый сад» А. П. Чехова (1904) — довольно типичная для того времени история о разорении дворянской семьи и продажи её имения предпринимателю «новой формации», внуку бывшего крепостного этой семьи, сразу после покупки рубящего старый вишнёвый сад усадьбы, чтобы на его месте построить дачи для горожан.
• Отнюдь не лишним будет ознакомиться с мемуарами многих советских маршалов, призванных в царскую армию в ходе Первой мировой войны, даже несмотря на специфическую советскую редакцию. Они успели застать самый закат этой эпохи вполне взрослыми людьми (были в основном 1890—1896 годов рождения), отсидеть в окопах и застать падение Империи. Г. К. Жуков и К. К. Рокоссовский — скорняк-подмастерье из Замоскворечья и юный железнодорожный рабочий из Варшавы были призваны в кавалерию и из унтер-офицеров закончили Гражданскую командирами кавалерийских эскадронов и полков. Попович А. М. Василевский благодаря незаконченному среднему образованию стал офицером «ускоренного» военного выпуска и закончил войну штабс-капитаном на Румынском фронте, чудом сумел живым пересечь тогдашнюю Украину мигом погрязшую в атаманщине.
• «Конь Бледный» и «Воспоминания террориста» — мемуары авторства Бориса Викторовича Савинкова самого настоящего террориста из боевой организации эсеров. Имеет экранизацию «Всадник по имени Смерть». После революции Савинков занялся терактами, теперь уже против большевиков. Был арестован и приговорён к расстрелу, но как герой революции помилован, а затем жил на Лубянке в комнате с диваном и с прогулками в парке, а подруга во время свидания имела право ночевать у него. По официальной версии в 1925 году «сам выбросился из окна».
• «Пламень» (1913) П. Карпова — широко известный в узких кругах роман о русской глубинке начала XX века и «народных верованиях того времени» в лице хлыстовства, «красносмертничества» с его идеей войны с городом, и местной сатанинской секты и деструктивным культом, возглавляемой помещиком Гедеоновым, выведенным, как эталонное воплощение всех мыслимых и немыслимых пороков и грехов. При царской власти роман был запрещён как клеветнический и богохульный, при советской — как религиозно-мракобесный, и тем не менее, после распада СССР обрёл культовый статус. Интересно данное произведение не только чернушно-реалистичным отражением реалий глубинки того времени, но и тем, что в противостоянии всех этих сект явно читается предупреждение о том, насколько верхи Империи оторваны от низов, что раскол общества поистине бездонный, и при малейшей искре всё это вспыхнет колоссальным пожарищем, от которого нельзя будет убежать никому.
• «Приключения капитана Врунгеля» А. С. Некрасова (1937) — коротенький «презабавный случай», описанный Врунгелем в Главе XXII: когда он только пришёл работать юнгой на море, он не понял приказ штурмана «травить кошку» (выпустить малый якорь), тем более у них судне был сибирский кот, и переспросил, за что «отведал линьков». В советском флоте телесные наказания были отменены, и, хотя в книге нет ни единой точной даты, это должны быть последние годы царства Александра III или как раз правление Николая II (восьмидесятые-девяностые годы XIX века), иначе к походу на «Беде» уже много лет спустя Октябрьской революции набравшийся опыту капитан был бы слишком стар. Ещё один след той эпохи по всей книжке — это совсем не «мужицкие» имя-отчество Христофора Бонифатьевича Врунгеля и утраченная в поздних адаптациях привычка капитана к словоерсам, явно указывающие на его дворянские происхождение и воспитание.
• «Цусима» А. Новиков-Прибой — автобиографческие воспоминания автора о походе на броненосце «Орел» в составе второй тихоокеанской эскадры из Балтики на Дальний Восток, а также о непосредственно самом Цусимском сражении. Рисует совершенно безрадоствую картину отсталой, косной и прогнившей Империи, чьи амбиции уже явно не соответствуют ее возможностям. Являет не менее безрадостную картину ужасающего социального и мировоззренческого разрыва офицерства из дворянства и выслужившихся карьеристов из разночинцев и матросов набранных из простонародья
• «Порт-Артур» В.Семенов

Живопись

• «Новые хозяева. Чаепитие» Богданова-Бельского — 1913 год, разбогатевший крестьянин самого простецкого вида купил усадьбу разорившегося помещика, и теперь в помещичьей гостиной, откуда даже не успели снять фамильные портреты, со своей семьёй пьёт чай.
• Творчество Станислава Жуковского (1873—1944), посвящённое закату дворянских усадеб в означенную эпоху. На многих его картинах, меланхоличных по настроению и словно предчувствующих скорый неумолимый крах эпохи, изображены увядающие усадьбы дворян мелкой и средней руки и их интерьеры начала XX века, когда старая дворянская жизнь постепенно уходила в прошлое. Типичный пример — картина «Под вечер. В заброшенной усадьбе» 1897 года.

Кино

• «Агония» (1981) — показыаются последние годы Империи и события фильма крутятся вокруг роли Григория Распутина в жизни царской семьи и его влиянии на жизнь страны. Заканчивается его убийством и похоронами. Эпоха и ее личности отображены очень неприглядно.
• «Броненосец Потёмкин» Сергея Эйзенштейна — культовая классика и один из величайших фильмов всех времён и народов, посвящённый восстанию матросов на «Потёмкине» в 1905 году. Что типично для раннесоветского произведения — отношение к этой эпохе резко негативное.
• «Николай и Александра» (1971) — голливудщина в худшем виде, по сути слащавая экранизация из выжимок «мемуаров» любовницы Г.Распутина Анны Вырубовой, концентрируется вокруг семейных отношений монархов. Доля «клюквы» — немалая

Телесериалы

• «Империя под ударом» — сюжет охватывает 8 лет истории Российской империи (с 1901 по 1908 год) и посвящён борьбе Охранного отделения с эсерами. От «хруста французской булки» тут, конечно, сводит скулы, но составить хотя бы общее представление о той эпохе он, тем не менее, вполне позволяет.
• «Вечный зов» — эпопея про жителей небольшой сибирской деревни. В первых трёх сериях события происходят в период Российской империи сразу после окончания русско-японской войны. Кто-то решает свои собственные проблемы, а кто-то присоединяется к пока ещё небольшой РСДРП(Б), с который ведёт борьбу молодой сотрудник Охранного отделения Лахновский.

Мультфильмы

• «Анастасия» Дона Блута — сказочный и имеющий крайне опосредованное отношение к реальности «хрустобулочный» вариант. Показана коронация на 300-летие дома Романовых (правда, дату сдвинули на 1916 год), Григорий Распутин превратился в главного злодея, продавшего душу дьяволу, чтобы сгубить дом Романовых, Революция 1917 года начинается, как «бунт черни», подстрекаемой вызванными Распутиным из ада бесами… Короче, атмосфера эпохи передана более чем никак, хотя с другой стороны, тут всё действие с чудом спасшейся Анастасией Романовой и её похождениями является нарочитой сказкой.
• «Щелкунчик» (2004) — одна из двух отечественных анимационных адаптаций сказки Гофмана, в которой действие перенесли в предновогодний Санкт-Петербург образца начала XX века (судя по наличию трамваев). Правда, все характерные черты эпохи на этом и заканчиваются.

Музыка

Загрузить видео YouTube YouTube might collect personal data. Политика конфиденциальности ПродолжитьDismiss (link) Tristana

• Boney M, «Rasputin» — знаменитая песня, посвящённая «Рашн грейтест лов машин» Распутину, и описывающая его похождения в типично клюквенной манере. Тем не менее, была любима народом ещё в СССР (да и вообще — Boney M были нечастыми представителями официально разрешённой в стране современной западной музыки и даже ездили в СССР с выступлениями), и сейчас по прежнему не забыта.
• «Tristana» Милен Фармер — история Белоснежки по имени Тристана, в роли злой мачехи — русская царица, в роли её подручного — Распутин с саблей наголо, а гномы — шахтёры, у которых на стене висит портрет Карла Маркса, возлюбленный Тристаны в финале становится красным комиссаром. И всё это сопровождается кадрами хроники.
• Radio Tapok осветил этот период истории в паре своих треков:
  • «Цусима» — песня посвящена Русско-японской войне и Цусимскому сражению. В песне описывается как очевидная самоубийственность и глупость всей эпопеи со 2-й Тихоокеанской эскадрой, так и несомненный героизм русских моряков.
  • «Распутин» — про Распутина и его смерть, но на сей раз не в клюквенном, а вполне историческом ключе. В песне образно воссозданы последние месяцы существования Империи, и убийство «святого черта» выступает скорее мрачным предвестником и истоком кровавых рек от последующих событий, включая и расстрел царской семьи:

«	Зреет семя, плоды пожаты, Манит гул разъярённых хунт. В стенах зимнего Петрограда Назревает голодный бунт. Заметает следы престола, Красной поступью Февраля. Старец тёмный Невою скован. Толпы вторят: «Долой царя!»	»
— Припев

Видеоигры

• Help Will Come Tomorrow — в выживастике наподобие This War of Mine интересно добавить политические разногласия между персонажами. В «Тихом Доне» мы читали, что такое фронты по семьям, а в 2020-х увидели вживую. Но какая эпоха богата на такие разногласия, они понятны игрокам, но не красная кнопка? Ну конечно: революция, пропаганда задела самые низы, и получившийся режим тоже исчез — под этот критерий подходят Французская и Российская.

Где встречается в неканоничном виде

Литература

• «Мусульманская Русь» Марика Лернера — Русский Каганат в воспоминаниях главного героя прямо перед началом Первой мировой войны и крахом в огне революционной ярости доведённых до ручки простых людей. Вместо Николая II здесь был каган Абдульвахид, прозванный в народе «Окаянным» за то, что вовсю насаждал религиозное мракобесие и нетерпимость, вставлял палки в колёса технологического развития страны и вовсю разжигал национальную рознь. В результате Русь вступила в Первую мировую войну крайне неподготовленной и понесла огромные потери. Итог печален, но закономерен — Каганат свергли, а вместо него учредили Республику во главе с Диктатором (да, именно так и звучит эта должность!), в образе которого автор объединил черты Сталина и Ататюрка.

Мультфильмы

• «Новый Гулливер» (1935) — Лилипутия явно срисована с Российской Империи начала XX века. Причём делали этот фильм люди, которые застали это время лично. Так что в наличие здесь и чудовищно угнетаемые рабочие, и жирующие за их счёт немногочисленные аристократы самого дегенеративного вида, и абсолютно ничтожный король. Только хруста французской булки как-то забыли завезти… Естественно, по ходу сюжета благодаря влиянию главного героя в Лилипутии вспыхивает рабочая революция, и монархию свергают.

Видеоигры

• «Война Миров: Сибирь» — пока находящаяся на стадии ранней разработки анонсированная игра с участием небезызвестно SerB (Сергея Буркатовского). Не могли ведь марсианские треножники Герберта Уэллса прилететь в одну только Англию? Вот и авторы этой пока ещё только готовящейся к выходу игры решили, что Сибирь должна была стать одним из полей сражения с пришельцами. Реальных исторических личностей вводить не планируют, правящая династия тут — Ромеевы, а не Романовы.
• Iron Harvest — местный клюквенный аналог России под названием «Империя Русвет», посмевшая заодно с Германской империей Саксонией напасть на гордую независимую и великую Польшу Поланию. В наличии и царь Николай, очевидно отсылающий на Николая II, и старец-советник Распутин, фактически являющийся главгадом всей игры и главой местной всемирной злодейской организации «Фенрис», стравливающей империи между собой с целью их дальнейшего порабощения, при этом имперские войска почему-то выполнены в околосоветском ключе и используют красные звёзды в качестве отличительной эмблемы. Присутствует и свой аналог Первой мировой, который благодаря изобретениям Никола Теслы оказался куда кошмарнее реальности, и которого Российская Русветская империя в итоге не выдержала, из-за чего в стране грянула революция, в ходе которой власть перешла к Распутину, а царь был убит в одном из сражений начавшейся гражданской войны.

Примечания

	[ + ] Культурно-исторические периоды
Страницы в категории «Культурно-исторические периоды»  Белый заборчик, Закат Российской империи, Интернет, корпорации и «конец истории», Лихие девяностые, Перестройка и гласность, Секс, наркотики, рок-н-ролл и нью-эйдж, Технонеоновые восьмидесятые, Эпоха застоя

	[ + ] Россия и СССР
Страницы в категории «Россия и СССР»  Rus' Catholica, Альтернативная Россия, Закат Российской империи, Исламская Россия, Контркультура эпохи застоя, Лихие девяностые, Перестройка и гласность, Россия — западная страна, Россия, которую мы потеряли, Русские сказки, Светлое советское прошлое, Эпоха застоя Подкатегории для категории «Россия и СССР»  Эстетика девяностых