Двенадцать стульев
«Двенадцать стульев» — сатирический роман Ильи Ильфа и Евгения Петрова, изданный в 1928 году. Первая книга о приключениях обаятельного жулика Остапа Бендера. Роман считается первым советским бестселлером и давно разошелся на цитаты в народ.
Сюжет
Бывший уездный предводитель дворянства Ипполит Матвеевич Воробьянинов после революции трудится обыкновенным конторщиком в провинциальном ЗАГСе и не помышляет о былом богатстве. Внезапно его тёща, мадам Петухова, тяжело заболевает и перед смертью рассказывает ему, что во время конфискации, когда особняк Воробьянинова обыскивали революционеры, успела запрятать фамильные драгоценности под обивку мягкого стула, одного из двенадцати одинаковых стульев работы мастера Гамбса, стоявших в особняке. Ипполит Матвеевич загорается идеей найти фамильные сокровища, сбежать с ними за границу и дожить остаток жизни в прежнем достатке, и решает искать эти стулья.
Вскоре он встречается с Остапом Бендером, опытным обаятельным мошенником и пройдохой. Не знающий толка в авантюрах Воробьянинов решает взять Остапа в компаньоны, чтобы разделить с ним находку. Вскоре они узнают, что мадам Петухова рассказала о стульях не только Ипполиту Матвеевичу, но и священнику отцу Фёдору, исповедовавшему её перед смертью, и тот тоже охотится за сокровищами. Но Остапу Бендеру удается сбить конкурента с хвоста, и они с Ипполитом Матвеевичем отправляются на поиски стульев.
Стулья разбросаны по всей стране, и компаньонам предстоит длительное путешествие. Один раз удача была почти что у них в руках, но безрассудство Ипполита Матвеевича сорвало план Остапа. И наконец, когда они находят последний, двенадцатый стул, Ипполит Матвеевич решает избавиться от Остапа. Но сокровище уже нашли другие люди, и надежды бывшего предводителя дворянства пошли прахом.
Экранизации
«Двенадцать стульев» оказались востребованы у кинематографистов: существует больше десятка экранизаций. Точное число назвать сложно, поскольку значительная часть оказалась сделана по отдалённым мотивам, вплоть до того, что иногда имена Ильфа и Петрова даже не упоминали в титрах. Первая экранизация была снята ещё в 1933 году в Польше и Чехословакии, в дальнейшем в географии адаптаций отметились Германия, Италия, США, Швеция, Куба и даже Иран.
Но двумя самыми удачными считаются две советские версии 1970-х годов. Первая из них была снята великим режиссёром Леонидом Гайдаем в 1971 году: в ней роль Остапа Бендера исполнил Арчил Гомиашвили, а образ Кисы Воробьянинова воплотил Сергей Филиппов. Спустя 5 лет, свою версию в виде четырёхсерийного телефильма представил зрителям другой гений советского кинематографа — Марк Захаров, взявший на главные роли дуэт Андрея Миронова (Бендер) и Анатолия Папанова (Воробьянинов). Две экранизации получились очень разными по стилю: в фильме 1971 года чувствуется фирменный стиль Гайдая — яркий, искромётный, юмористический; фильм же Захарова делает упор не на сюжет, а на актёрскую игру и музыку, что приближает фильм к мюзиклу, совмещающему кино и театр. После выхода экранизации 1976 года и простые зрители, и поклонники творчества Ильфа и Петрова раскололись на лагеря «гайдаевцев» и «захаровцев»: у обоих фильмов есть свои поклонники, и до сих пор нет однозначного ответа на вопрос «какая экранизация лучше?».
- Сэйю — почти весь гайдаевский фильм Бендера-Гомиашвили озвучивает Юрий Саранцев, один из самых востребованных советских-российских актеров дубляжа. Голос Гомиашвили звучит лишь в нескольких эпизодах. Причина достоверно не известна. По одной версии, Арчил просто охрип во время съемок, так что пришлось найти замену. По другой версии, худсовету не понравился легкий грузинский акцент актера, который сочли не подходящим персонажу.
- Чудо одной сцены — начинающая актриса Любовь Полищук всего лишь станцевала с Остапом-Мироновым танго в начале захаровского фильма, но с этого сочного эпизода начался стремительный взлет ее карьеры.
Тропы
- Бонус для современников — кто помнит про танцы «матчиш» и «шимми», золотой век иллюзионизма с соответствующими афишами («любимец Рабиндраната Тагора»), нэп с его экономическими преступлениями, попытки перехода русского языка на латиницу[1]? Кому из описания гардероба Воробьянинова сразу становится понятно, что одет он в дорогие и качественные, но давно вышедшие из моды остатки былой роскоши? Как выглядела лампа с шаром и дробью (шар с дробью был регулируемым противовесом) и прибор клоповар (вроде гибрида лейки с чайником, чтобы обрабатывать паром матрасы с диванами от кровососущих клопов)? Вспомнит ли обитатель современной тихой и благополучной Марьиной Рощи, в которой была широко известна певунья из «Праги», что ещё в 1940-ые это был насквозь криминальный район? Наконец, что Ласкер и правда дошёл до пошлых вещей, действительно окуривая своих соперников сигарами?
- Визит в племя чудаков — на нить основного сюжета — поиска стульев — нанизаны встречи компаньонов с десятками разных интересных и забавных персонажей.
- Говорить лозунгами:
- Остап любит строить юмор на чужих ярких фразах, вставляя их в нужный для комического эффекта момент. Кроме того, он осознанно прибегает к этому приёму на собрании оппозиционно настроенных «бывших», и неосознанно — на приветственной речи в шахматном клубе васюкинцев, когда «Остапа понесло». Выгода очевидна.
- А на митинге по случаю открытия трамвайной линии в Старгороде лозунгами заговорили все выступавшие, даже вопреки собственному желанию. Сказалась сила привычки.
- Город, которого нет — целый ряд городов, отождествляемых с теми или иными реальными (а также реальная Москва). Особо меметичен захолустный городок Васюки, которому Остап пророчит роль столицы мира (прототипы по разным версиям — Васильсурск, Козьмодемьянск, Ветлуга).
- Головоломка мадам Петуховой — кодификатор и первоисточник названия. Сокровища спрятаны в одном из двенадцати одинаковых стульев, герои путешествуют по разным локациям и ищут тот самый предмета мебели, в котором сокровища.
- Землетрясение — главные герои едва не потеряли один из искомых стульев из-за крымского землетрясения 1927 года. Впрочем, в итоге стул они нашли, но сокровище всё равно находилось не в нём.
- Коллектор — Остап и Киса выдают себя за судебных приставов, чтобы забрать стул у Авессалома Изнуренкова. Точнее, Изнуренков сам принял Кису за пристава при первой встрече, а Остап этим воспользовался, понял, что юморист в долгах и что на этом можно сыграть, чтобы изъять стул без шума и пыли.
- Коронная фраза:
- Остап Бендер: «Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!»
- Отец Фёдор: «Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены!»[2]
- Эллочка-людоедка: весь её небогатый лексикон состоит из них чуть более, чем полностью
- Инженер Брунс: «Мууусик! Готов гусик?»
- Корыстный активист — Остап попробовал себя и на этом поприще, благо, подобная деятельность очень располагает «чтить уголовный кодекс»[3]. Контрреволюционный «Союз меча и орала», члены которого маскируют истинные цели благим намерением «вырвать детей из цепких лап улицы» — предприятие, созданное исключительно ради тропа. На деле не то что деятельности, даже организации толком не было. Зато были взносы.
- Культовая неканоничная деталь — Бендер никогда не говорил про «Нью-Васюки». Он обещал жителям города Васюки, что их город переименуют в Нью-Москву, а Москву — в Старые Васюки. Надпись «Нью-Васюки» появилась в фильме Гайдая — возможно, оттуда и пошло. Кроме того, белую фуражку Остап стал носить только в сиквеле, а в «Двенадцати стульях» он обходится без головного убора — здесь дело в том, что (в СССР) экранизировали первым именно «Золотого теленка» (если не считать малоизвестный телеспектакль 1966 года). Такой фуражкой в одной из последних глав обзаводится Киса.
- Лагеря фанатов — вопрос о лучшей экранизации раскалывает поклонников романа на «гайдаевцев», почитающих фильм 1971 года с Гомиашвили и Филипповым, и «захаровцев», отдающих предпочтение телефильму 1976 года с Мироновым и Папановым. Отдельный повод для разногласий — вопрос «какой Остап лучше?». «Гайдаевцы» считают Арчила Гомиашвили идеальным воплощением роли Бендера, в то время как Андрея Миронова называют чересчур манерным и неестественным; «захаровцы», напротив, видят в Миронове безукоризненное попадание в образ «великого комбинатора», а Гомиашвили полагают слишком простоватым для этой роли.
- Ласковое прозвище — Ипполит Матвеевич Воробьянинов, он же Киса[4]; мадам Брунс, она же Мусик.
- МТА — поэт-халтурщик Никифор Ляпис-Трубецкой, автор однообразных сатирических стихов в духе «Служил Гаврила хлебопёком, Гаврила булку испекал». Он же — изобретатель выражения «стремительный домкрат».
- Нувориш — «красные купцы» Дядьев и Кислярский, под маской добродетельных предприятий вроде булочной занимающиеся в основном оптовыми спекуляциями. Силами своих подчиненных, скупивших муку и прочие товары в государственных магазинах и реализовывавших на частном рынке в розницу по утроенной цене (чему невольно поспособствовал философствовавший в очередях о грядущем голоде Полесов), заработали огромные деньги — «Дядьев в один день заработал десять тысяч».
- Он был сильно ранен! — Остап. Авторы искренне планировали завершить роман смертью Бендера. Однако в продолжении, «Золотом телёнке», Остап снова активно действует, а о прошлом напоминает лишь тонкий шрам поперёк горла. Как говорит он сам, «врачи спасли мою молодую жизнь».
- Преждевременное торжество — Бендер регулярно от этого страдает. Один раз по вине Кисы Воробьянинова, а ещё раз по собственной глупости: в финале, полагая, что точно знает, где клад, он стал подтрунивать над доведенным до предела Кисой, чем спровоцировал его бунт.
- Презрительный плевок — в главе 11 Ипполит Матвеевич и отец Фёдор сцепились за один из стульев и устроили перебранку, в ходе которой первый «смачно плюнул в доброе лицо отца Фёдора» за то, что тот назвал предмет драки национализированным советской властью, а себя — возможным партийным. Впрочем, «отец Фёдор немедленно плюнул в лицо Ипполита Матвеевича и тоже попал».
- Серо-серый конфликт — все основные участники гонки за стульями суть авантюристы различной степени харизматичности, пытающиеся ловить рыбку в мутной нэповской водичке. Все они друг друга стоят, и никто из них однозначным Добром не является.
- И бело-серый конфликт в ряде случаев, например, когда Остап решает обдурить не очередного мелкого «голубого воришку», а честного гражданина.
- Случайная сценарная находка — изначально Ильф и Петров задумывали Воробьянинова главным героем, а Остапа проходным на одну-две главы. Но Остап оказался настолько интересной и архетипичной фигурой, что занял место главгероя сам, и в конце концов продолжение было написано про него, а не про деморализованного и потерявшего рассудок Воробьянинова.
- Смешное слово — поэт Ляпис-Трубецкой. Именно по созвучию с «ляпнуть», потому что ляпает он что-нибудь постоянно. Подсвечено в оригинале Персицким, который прозвал поэта Ляпсусом, и самим Остапом в экранизации Гайдая («Ляпсус-Трубецкой здесь живёт?»).
- Уличный пройдоха — раннесоветские беспризорники появляются на страницах романа то тут, то там. Один пытается выпросить десять копеек у Остапа Бендера (вместо этого получает одну из его коронных фраз про ключ от квартиры, где деньги лежат), целая группа других помогает тому же Остапу выследить покупателей стульев с аукциона (за деньги, разумеется; привет, Бейкер-стрит). Аналогично в экранизациях.
- Чудо одной сцены — большинство эпизодических персонажей. Некоторые владельцы очередного стула или жертвы афер Бендера — например, нэпман-коммерсант Кислярский или юморист Авессалом Изнурёнков — появляются снова в последующих главах, но большинство появляются на краткий миг, но тем не менее запоминаются.
- Язык Эллочки-людоедки — опять же кодификатор и первоисточник названия: означенная Эллочка Щукина пользуется лишь «самыми необходимыми» фразами для такой дамочки.
Примечания
- ↑ Реально существовавший проект, разрабатывавшийся по инициативе А. В. Луначарского, народного комиссара (наркома, по тем временам — министра) просвещения при вялой поддержке В. И. Ленина (даже по словам Луначарского, Ленин считал, что русский язык перейдёт на латинский алфавит — но когда-нибудь потом, в отдалённом будущем). В итоге к 1930 году проект был свёрнут по приказу Сталина, велевшего больше не страдать фигнёй. В результате с 1936 года начался обратный процесс: все языки народов СССР, прежде не имевшие письменности или переведённые с арабского письма на латиницу, начали «добровольно-принудительно» подгонять под кириллический алфавит, оставив в покое только немецкий (язык немцев Поволжья), грузинский, армянский и идиш (имевшие к тому времени свою письменность). Позднее не стали трогать языки Прибалтики (эстонский, латышский и литовский), а также языки компактно проживающих в СССР национальных меньшинств поляков и финнов.
- ↑ Врёт и не краснеет — именно что корысти ради.
- ↑ В те годы мошенничество было исключено из Уголовного кодекса.
- ↑ Намёк на Лилю (Кису) Брик и её мужа Осипа Брика. «Киса и Ося были тут».
|
Двенадцать стульев входит в серию статей Посетите портал «Литература», чтобы узнать больше. |
 |
[ + ] Юмор
|
||||
|---|---|---|---|---|---|
|
|||||