Мифогенная любовь каст

Мифогенная любовь каст

Общая информация
Жанр	Постмодернизм, военная проза, сюрреализм
Автор	Павел Пепперштейн, Сергей Ануфриев

Издательство	Ad Marginem
Дата выхода	1999 (первый том), 2002 (второй том)

Мифогенная любовь каст — постмодернистский роман Павла Пепперштейна и Сергея Ануфриева, яркий образец контркультуры девяностых наряду с «Посмотри в глаза чудовищ». Повествует о приключениях обычного советского парторга Владимира Дунаева, который в годы Второй Мировой оказался контужен в лесу, выживал, питаясь галлюциногенными лесными грибами, и пережил множество мистических прик(г)лючений.

По словам Пепперштейна, книга писалась для экранизации в будущем русском Голливуде, а в 2023 году она была переиздана в формате комиксов (приобщиться можно здесь). А на стихотворение из книги под названием «Кори Фармак» даже написали песню.

Персонажи

Команда героев

Владимир Петрович Дунаев — главный герой, советский парторг примерно 1899 года рождения (то есть на момент действия романа ему где-то 40 с небольшим). Описан как невысокий, широкоплечий человек «с темным задубевшим лицом и густыми клочковатыми бровями, всегда резко сдвинутыми к переносице». Отличается любовью к «сочному рабочему матерку» и к игре слов в духе Задорнова: тот и другой скилл в дальнейшем пригождаются ему по сюжету. По происхождению из семьи рабочих (отец работал на фабрике), однако благодаря старшей сестре-горничной ещё в детстве стал вхож в дворянский дом Рязанцевых и научился играть на пианино.
Андрей Васильевич «Джерри» Радужневицкий — эстет и донжуан из среды сталинградской интеллигенции. Сопровождает Дунаева в путешествии на Запад и прощается с ним в Венеции, где женится на двух девочках — Элли из «Волшебника Изумрудного города» и Элси (Алисе) из «Алисы в Стране Чудес». По версии Арзамасова-Айболита, является одной из субличностей самого Дунаева.
Глеб Афанасьевич Радный — сталинградский интеллигент с двумя образованиями (психологическим и филологическим), в совершенстве владеющий немецким. Танатофил: увлечён смертью и кладбищами, коллекционирует черепа и носит ожерелье из черепов мелких животных. По ходу сюжета выясняется, что его отец-механик создал вундервафлю под названием «Чёрная Эльза», которая должна была обеспечить России победу в Первой Мировой; в дальнейшем использует «Чёрную Эльзу», чтобы помочь Дунаеву победить Железного Дровосека и Буратино. Сопровождает Дунаева в путешествии на Запад и остаётся на Аляске искать древние захоронения. По версии Арзамасова-Айболита, является одной из субличностей самого Дунаева.
Максимка Каменный — сталинградский мальчуган лет 12-14 (1930 года рождения), сын местного скульптора Арона Каменного и его жены Аси, названный ими в честь Максима Горького. Очень задорный и боевитый, сопровождает Дунаева в путешествии на Запад и помогает ему бороться с Врагами. В конце оказывается инопланетянином и остаётся в космосе путешествовать по чёрным дырам. По версии Арзамасова-Айболита, является одной из субличностей самого Дунаева.

Союзники

Поручик, по версии художницы Ульяны Цвиркун.

Поручик, или Холёный — старый лесной колдун, первый ментор Дунаева. В Гражданскую воевал за белых (откуда и прозвище «Поручик»), потом стал атаманом разбойников Холёным, а потом уже — магом. Происхождение прозвища «Холёный» в дальнейшем выясняется из дневника Джерри Радужневицкого: оказывается, ещё в бытность кадетом он успешно выдавал себя за девушку в женском монастыре и, гмм, сбил с истинного пути всех послушниц. А на самом деле его вообще нет: он — лишь химерический образ, созданный лесной Избушкой, которая сама и наставляла Дунаева.
Кощей Бессмертный — в начале романа обитает в психбольнице имени Кащенко под видом обычного пациента. Чтобы освободить от немцев Москву, Дунаеву нужно раздобыть иглу с его смертью, которая находится в яйце (а яйцо — да, именно там, где вы подумали: на момент выхода романа эта шутка ещё не была такой избитой). В дальнейшем сопровождает Дунаева и становится его вторым ментором.
Муха-Цокотуха — обитает в дупле лесного дуба, под видом деревенской бабки угощает немцев отравленной едой. Потеряла мужа-Комара, который «бесславно погиб, своей и немецкой кровью обливаясь».

Враги

Штандартенфюрер Карлсон собственной персоной. За много лет до того, как русский ЖЖ «додумался» до того, что Карлсон — это Геринг.

Боковая, по версии самого Павла Пепперштейна и его отца-художника Виктора Пивоварова.

Интеллигентный Арзамасов и его настоящее обличье — зловещий Айболит.

Основаны на персонажах западных сказок.

Мария Синяя (Мэри Поппинс, к которой примешаны ещё и черты Снежной Королевы^[1]) — могущественная колдунья, в которую влюбляется Дунаев (влюбляется не без взаимности — в конце книги они даже символически сочетаются браком). Её сопровождает свита девочек: Пеппи Длинныйчулок, Алиса из Страны Чудес, Фея Убивающего Домика (Элли из «Волшебника Изумрудного города»), Мальвина, Дюймовочка и др.: как выясняется в конце, все эти девочки — её воплощения.
Петька Самописка (Питер Пэн) — мальчик в одежде из сухих листьев с губной гармошкой и отравленным кинжалом — той самой «самопиской». Его тоже сопровождает свита — но из мальчуганов, наряженных пиратами и индейцами. Умеет менять обличье: в частности, предстаёт в образе красивой девушки Верочки и соблазняет Дунаева, после чего последнему приходится с помощью Поручика избавляться от проникших в тело ядов.
Карлсон — толстый штандартенфюрер СС с пропеллером на спине, возможно, отсылает к Герингу. Не разговаривает, общается надписями на электронном экране на груди.
Малыш — друг Карлсона, выглядит как довольно серьёзный и грустный белобрысый мальчик в шортах с помочами и чистой рубашкой. Встречен и убит Дунаевым в Смоленске — но, как выясняется, это было сплошное притворство, убить Врагов нельзя. Его вид наводит Дунаева на мысль: «Так вот что такое фашизм! Фашизм — это печаль. Фашизм — это глубокое отчаяние потерянного ребёнка».
Боковая (Фрёкен Бок) — няня Малыша.
Бакалейщик (Джеймс Гудвин) — описан как обычный с виду лысоватый мужчина средних лет в зелёных очках. Собственно, таким и притворяется: изображает из себя простого владельца бакалейного магазина (каковым и стал Гудвин в сказке Волкова после возвращения из волшебной страны). На самом же деле — злой волшебник-гипнотизёр, вдобавок умеющий превращаться то в огненную голову, то в красивую девушку, то в жуткого монстра (опять же, как и у Волкова — только там его личины были бутафорскими). Самая яркая деталь — поёт под гитару непристойные песни (любимая у него — на стихи Есенина: «Ты мне не родная, не родная, нет — мне теперь другая делает минет»). В отличие от других Врагов вроде Синей, которые похожи на гостей из начала 20 века, из эпохи империализма и декаданса, Бакалейщик больше всего смахивает на кого-то из двадцатых годов, из эпохи НЭПа: в частности, он похож на очень тёмную и несимпатичную версию булгаковского Коровьева^[2] (здесь, опять же, подвязка к образу Гудвина, который у Волкова показан достаточно трусоватым и жуликоватым человеком).
Сладкий (Винни-Пух) — из-за своей любви к сладкому взял в блокаду Ленинград и чуть не уморил его голодом.
Эмбриончики (Хаттифнаты) — по версии авторов, хаттифнаты из сказок про Муми-троллей — это души нерождённых (примерно как Лазоревые Дети у Метерлинка), откуда и название «Эмбриончики». До рождения они пребывают в Раю, где предаются как детским забавам вроде поисков сокровищ на далёком острове, так и не очень детским вроде секса и употребления веществ.
Доктор Айболит — скрывается под личиной врача-ветеринара Павла Андреевича Арзамасова, типичного дореволюционного чеховского интеллигента. Угощает Дунаева Безымянным Лекарством (под которым, вероятно, подразумевается ЛСД). В настоящем обличье — зловещий оборотень с жёлтыми глазами, который вдобавок ещё и вывел с помощью медицинских экспериментов жуткого мутанта — Тянитолкая (двухголового чёрного единорога). Номинально относится к Врагам (видимо, потому что на самом деле он Дулиттл из книг Хью Лофтинга), но по факту с определённого момента становится третьим ментором Дунаева и ведёт его в его путешествии на Запад.

Нейтралы и неизвестно кто

Крокодил Гений и Апельсин (Гена и Чебурашка, к ним примешаны ещё и черты Крокодила и проглоченного им Солнца из сказки Чуковского) — мрачный крокодил-альбинос с красными глазами, живущий в бассейне венецианского палаццо. В его теле обитает дух по имени Апельсин, которого также называют Краденое Солнце.

Что здесь есть

Аллюзия — в огромном количестве! По сути, весь роман представляет собой сложную литературную игру.
- Ряд персонажей отсылает к разным сказочным героям (см. раздел «Персонажи» выше).
- Композиция книги в значительной степени заимствована из классического китайского романа «Путешествие на Запад»: чередование прозы со стихами, сражения с врагами в метафизических мирах, а первая часть второго тома прямо так и называется: «Путешествие на Запад».
- Противостояние персонажей русских и западноевропейских сказок в значительной степени отсылает к работам фольклориста Владимира Проппа вроде «Исторические корни волшебной сказки».
- Хвост ослика Иа, который Дунаев приобрёл в качестве трофея, побывав в мире Винни-Пуха, и впоследствии использовал как оружие — отсылка к колдовской удавке Фракир из «Хроник Амбера» (тоже популярных в контркультуре девяностых). Прямо подсвечено во вставном стихотворении сразу после того, как Дунаев добыл хвост: «Пусть на запястье вздрогнувший Фракир елозит нервно, жертвы возжелав».
- Воспоминания командира СС Юргена фон Кранаха о детстве и о тётушке, которая угощала его липовым чаем с печеньем — отсылка к роману «В сторону Свана» из цикла «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста.
- Когда герой попадает в Вену, там его называют Вальдо фон Дунаев — это аллюзия на Ванду фон Дунаев из романа «Венера в мехах» Леопольда фон Захера-Мазоха.
- Фамилия героя, отсылающая к реке Дунай, вероятно, продолжает традицию фамилий-гидронимов в русской литературе, начатую Онегиным и Печориным.
- В конце книги внучка Дунаева видит на дискотеке «Сережку, Федотика и Пашулю из так называемой группы „Медгерменевтика“» — это сами Пепперштейн, Ануфриев и их соратник по арт-группе «Инспекция „Медицинская герменевтика“» Владимир Фёдоров.
- «Чёрная Эльза» — это тоже название одной из художественных инсталляций группы «Инспекция „Медицинская герменевтика“». Выглядит она в реальной жизни как табуретка, составленная из стиральных досок.
- Встречающееся Дунаеву странное слово «Энизма» («энигма»+«харизма») — тоже из сленга «Медгерменевтов».
Глазами сумасшедшего — большая часть событий, происходящих с Дунаевым, происходит, когда он, во-первых, контужен, а во-вторых — находится под действием разных веществ (от лесных грибов до Безымянного Лекарства, под которым, вероятно, подразумевается ЛСД). Поэтому непонятно, какие из них реальны, а какие — нет, и имеет ли это вообще значение. И более того, в романе подробно описывается действие некоторых наркотических препаратов: например, превращения героя в Колобка, бублик, солнце и др. — это отсылка к трипам под кетамином.
Зловещий китч — мультяшно-китчевая реальность Врагов из западных сказок буквально вторгается в унылую советскую действительность: от роскошной карусели с экзотическими зверями, вырастающей посреди обычной «сталинки», до портала в лесной мир Винни-Пуха в блокадном Ленинграде.
Красно-коричневая сволочь — да, в романе есть такие вайбы. Начиная от представления Второй Мировой как мистической войны Святой Руси и героев русских народных сказок против героев западных^[3], союза убеждённого коммуниста Дунаева и бывшего белогвардейца Поручика, общего оттенка религиозно-мистического советизма (в частности, сцен с церквями и православными иконами), и заканчивая финалом книги, где Дунаев участвует в событиях осени 1993 на стороне Верховного Совета. Вполне вероятно, что это неслучайно: Ануфриев близко дружил с НБПшником Сергеем Курёхиным.
- Такие мотивы присутствуют и в других произведениях Пепперштейна: например, в романе «Пражская ночь» он напрямую увязывает коммунистическую Чехословакию с мистическим духом докапиталистической старой Европы.
Нацистский оккультизм — очень необычный вариант. Каноничного Аненербе и нацистских баз в Антарктиде здесь нет, зато есть стоящие за Третьим Рейхом мистические сущности в облике героев западных сказок, которые воспринимают войну как игру.
Непреднамеренное совпадение:
- Роман производит особенно интересное впечатление, если читать его параллельно с книгами западных ультраправых мистиков, например, с «Двором Люцифера» Отто Рана, или с «Золотой цепью» и «Последним аватарой» Мигеля Серрано. Порой создаётся впечатление, что Пепперштейн с Ануфриевым и Ран с Серрано в буквальном смысле описывают один и тот же мистический мир, только показанный «с разных сторон баррикад».
- Более того, сама концепция сказочных героев, сражающихся за нацистов, предвосхитила популярную среди американских альтрайтов эстетику «мультяшного фашизма» с одетыми в нацистскую форму лягушатами, персонажами аниме и пони из «My Little Pony».
- Чёрный Единорог (и что характерно, тоже двухголовый!) также появляется в сказке Романа Канушкина и Александра Ф. Скляра «Император Теней».
Прекрасный народ — Враги больше всего напоминают именно их. Прибывшие из прекрасных сказочных миров, при этом бесчеловечные и воспринимающие войну как детскую игру, порождённые «и не адом даже, а раем, но каким-то настолько далеким и чужим раем, что при соприкосновении с юдолью земных скорбей отпрыски этого рая становятся более опасными, нежели самые закоренелые демоны».
Просветлённо-коричневая сволочь — помимо собственно сказочных героев, Враги здорово напоминают всяких просветлённых высших сущностей из нью-эйджа (особенно это касается Хаттифнатов/Эмбриончиков, райский остров которых вообще отдаёт чем-то хипповским, с разноцветными грибами, марихуаной и свободной любовью). При этом, по версии авторов, они ответственны за нацизм и все ужасы Второй Мировой.
Смертоносный врач — Айболит.
Советская магия — по словам Поручика, именно на колдунах и держится оборона Советского Союза в годы ВМВ: в частности, он называет Огнедышащего Али (с которым Дунаеву впоследствии доведётся познакомиться лично), Микулу Вологодского, Андрея Харбинского и др. Сам Дунаев по ходу сюжета тоже учится на боевого колдуна.
- Эта тема тоже характерна и для других произведений Пепперштейна: так, в романе «Пражская ночь» первый коммунистический президент Чехословакии Клемент Готвальд показан как мистическая фигура, а последний коммунистический глава Чехословакии Милош Якеш — вообще как маг, участвующий в ритуальном призыве древних богов. Пепперштейн неоднократно упоминал о том, что воспринимает и Ленина как сказочного персонажа.
Чуждая логика — педаль в пол!

Примечания

↑ В частности, упоминается, что она «ликует от морозов», в одной сцене она сидит на белом троне, а в другой — целует Дунаева ледяным поцелуем.
↑ А также на Компостерова ― главного злодея из фильма Сергея Соловьёва «Дом под звёздным небом».
↑ Сам Пепперштейн утверждал, что это война героев народных сказок с героями более современных авторских, но выглядит это не вполне убедительно, потому, что, скажем Муха-Цокотуха — тоже из авторской сказки.