Небо сингулярности

Singularity Sky

Общая информация
Жанр	Научная фантастика
Автор	Чарльз Стросс

Издательство	Ace Books (США) АСТ (Россия)
Дата выхода	2003 г.

Небо сингулярности (анг. Singularity Sky, также иногда встречается вариант Festival of Fools) — научно-фантастический роман британского писателя Чарльза Стросса, номинированный на премию «Хьюго» в 2004 года. В том же году вышло продолжение, «Железный рассвет», которое, впрочем, за исключением пары персонажей, практически никак не связано с первым романом. Планировалась и третья книга, но, по словам самого Стросса, еще на этапе создания «Железного рассвета», он допустил в сюжете несколько серьезных ошибок, которые сделали идею написания трилогии невозможной. Иногда романы называют «дилогией Эсхатона».

Сюжет

В конце XXII века, когда население Земли перешагнуло рубеж в 10 миллиардов человек, богоподобный искусственный интеллект Эсхатон, самозародившийся в системах передачи данных, используя червоточины, расселил девять десятых человечества на землеподобных планетах в радиусе около 3000 световых лет от Земли. На каждой колонии была собрана группа людей схожих взглядов и убеждений, и каждой же колонии Эсхатон предоставил наноассемблеры, которые могут воссоздавать любые объекты.

Одной из таких колоний была Новая Республика, в истоках которой стояла группа восточноевропейских монархистов-неолуддитов. Считая, что именно технологии — причина всех бед, они уничтожили наноассемблеры, и построили общество, где для низших классов любая технология, сложнее телеграфа (а иногда, и велосипеда) запрещена, а также строго ограничено образование. Спустя примерно три столетия после образования Новой Республики, на орбиту Рохарда, захолустной планеты даже по меркам Республики, прибывает Фестиваль, изначально автоматизированная система для создания каналов передачи информации, а теперь — псевдоцивилизация загруженных разумов. Видя, что власти Республики делают все, что только можно, лишь бы ограничить распространение информации, Фестиваль выходит на контакт с жителями планеты, сбрасывая с низкой орбиты тысячи и тысячи мобильников, которые строго запрещены для рохардцев. «- Развлеките нас, — говорит Фестиваль, — и мы дадим вам все, что вы захотите.» Сначала рохардцы просят еду или самые простые бытовые товары, но затем Буря Рубинштейн, политзаключенный, сосланный на Рохард за антиправительственную деятельность, и лидер местных революционеров, запрашивает наноассемблер в обмен на политический трактат о разрушительном воздействии внезапной сингулярности на диктатуру наследственной аристократии.

В столице Новой Республики, Новой Праге, агент ООН под глубоким прикрытием Рашель Мансур внимательно следит за тем, как Республика готовит военный ответ. Республика не только не понимает Фестиваль, но и серьезно переоценивает свои военные возможности. Особое беспокойство у Рашель вызывает планы Республики по путешествию к Рохарду по времениподобной петле, что прямо нарушает запрет Эсхатона на нарушение принципа каузальности. Учитывая, как тщательно искин следит за соблюдением этого правила, последствия могут быть катастрофичными для жителей нескольких звездных систем.

Для осуществления своей миссии она вербует Мартина Спрингфилда, земного инженера, которого Адмиралтейство Новой Республики наняло для модернизации двигателей своих звездолетов, не подозревая, что за ним ведет слежку тайная полиция.

Основные персонажи

Рашель Мансур — полковник ВС СБ ООН, а также спецагент Комитета ООН по многостороннему межзвездному разоружению, которая благодаря омолаживающим процедурам в свои 150+ лет выглядит не старше 30. По заданию дипразведки ООН должна была помочь совершить государственный переворот в Республике, передав революционерам наноассемблер, таким образом ликвидировав возможность Республики со временем стать полноценной звездной Империей.
Мартин Спрингфилд — инженер родом из Народной Республики Западного Йоркшира, нанятый Адмиралтейством Республики для модификации двигателей звездолетов, которая бы позволила совершить прыжок по времениподобной петле. Несколько лет как работает на Эсхатона, ведь даже богоподобному искину иногда необходимо работать тихо. По его заданию все же смог удачно поставить патч, который помешал флоту совершить путешествие во времени.
Буря Рубинштейн — радикальный журналист, демократический агитатор, а также политзаключенный (живущий в ссылке за чертой города под запретом возвращения на родную планету в течение как минимум десяти лет). Лидер революционеров Рохарда, первым смог разобраться, что именно нужно Фестивалю, в результате чего запустил технологическую революцию. Впрочем, ближе к концу книги, видя, что происходит, когда на индустриальное (если не на аграрное) общество за несколько недель вдруг вываливаются тысячи лет прогресса, несколько разочаровался в своих идеях.
Василий Мюллер — прокуратор-стажер тайной полиции Новой Республики. Небеспочвенно подозревает и Рашель, и Мартина в шпионаже, в результате чего, доложив о своих подозрениях начальству, получил задание наблюдать за ними и во время путешествия флота, но его пребывание на флагмане крайне не по душе флотским офицером. Сын Рубинштейна.

Что тут есть

Балканизация — технологическая сингулярность и исчезновение 9 миллиардов людей не прошло бесследно, на Земле середины XXV насчитывается несколько тысяч государств и государственно-подобные образований.
Безопорный двигатель — для межзвездных перелетов Фестиваль использует особые солнечные паруса.
Бой-баба — Рашель. Крута сама по себе, а благодаря боевым имплантатам еще сильнее повышает уровень крутизны. Впрочем, их использование дает неприятные побочные эффекты, хоть и временные.
Бронебойный ответ — дает Рашель на вопрос адмирала-маразматика, была ли она на одной планете, и если была, то «в чьей команде»:

«	– Я? В трибунале по военным преступлениям. Просеивали песок, искали мумифицированные части тел для улик.	»
— Впрочем, адмирал все равно принял все это за шутку.

Гигантские грызуны — похожие на гигантских слепышей Критики. В обмен на возможность путешествия вместе с Фестивалем они обязуются комментировать и анализировать каждую посещаемую Фестивалем цивилизацию.
Говорить лозунгами — одна из модификаций революционеров представляет собой имплантаты, преобразующие любые фразы в чеканные и хлесткие лозунги.
Загрузка сознания — именно так Фестиваль пополняет свои ряды. Некоторые, подобно герцогу, присоединяются к нему добровольно, а некоторые — нет (например, именно к насильственной загрузке зачастую приговаривает революционный трибунал за контрреволюционную деятельность).
Исполнитель желаний — достаточно рассказать Фестивалю хоть какую-нибудь информацию, чтобы тот взамен исполнил любое желание. Правда, желания надо формулировать как можно точнее и понятнее, иначе возможны эксцессы:
- Один местный кулак попросил и таки получил гусыню, несущие золотые яйца. О том, что в процессе создания золотых яиц эта гусыня фонит как Чернобыль и Фукусима, вместе взятые, кулак догадался лишь после того, как у него начали выпадать зубы с волосами и началась кровавая диарея. (Привет Айзеку Азимову, с инверсией — та гусыня, наоборот, поглощала радиоизотопы.)
- Престарелый герцог пожелал вновь быть молодым и испытать множество приключений. Теперь он в теле девятилетнего мальчишки в сопровождении разумных мутантов (метровый Мистер Кролик с ружьём, стреляющая ядовитыми шипами двухметровая Госпожа Ежика и разумный Ворон-каннибал) пытается спастись от агрессивных порождений Фестиваля.
Киборги — революционеры стремительно превращаются в самых разнообразных киборгов, отчего их психика, сформированная в традициях XIX века, начинает трещать по швам.
Культурный шаблон — Новая Республика сочетает в себе черты Пруссии и Российской империи середины-конца XIX века.
Надмозг — перевод на русский откровенно слаб. Во-первых, учитывая огромное количество отсылок, роман можно было бы снабдить комментариями. Например, шифрограмма «П. Т. Барнум был прав» касательно природы Фестиваля отсылает к цирковому антрепренёру, который собирал разнообразные диковины. Во-вторых, переводчик даже не смог заметить отсылку к Кэрроллу, в результате чего «Beware the Jabberwocky, my son» («О, бойся Бармаглота, сын!») превратилось в «Ты джаббервоков остерегайся, сынок».
Нечеловеческая психология — Фестиваль вообще и загруженные в него разумы в частности. Всё сильнее погружаясь в мир чистой информации, они постепенно забывают о том, что в реальном мире действуют совершенно иные законы.

«	Что серьёзнее, их представление о реальном мире было неадекватно. Что было совершенно без разницы, пока им не приходилось иметь с этим миром дело, но, когда контакты начались, они стали использовать в качестве конечностей развитые наносистемы и время от времени ломали что-нибудь – например, планеты.	»
— Как-то так они смотрят на реальный мир.

Отсылка — Стросс не был бы Строссом, если бы не оставил тонну отсылок:
- «Полководец Ванек», флагман карательного флота Республики, относится к линкорам типа «Швейк».
- А построен «Полководец» на лунных верфях КБ «МиГ».
- На том же флагмане несет службу кавторанг Илья Муромец.
- Командующий вышеуказанного флота, гениальный адмирал Курц, перенёс два инсульта и давно уже в старческом маразме. Из-за чего он периодически считает, что беременен слоном, а за ночь его ноги могут превращаться в стекло. Впрочем, под конец книги, после того, как его ужалила ГМО-пчела Фестиваля, встаёт со своего инвалидного кресла со словами: «О, мой император! Я хожу!»
- Сам Стросс в своём блоге писал, что на сюжетный ход с далёким путешествием военного флота Республики с последующим катастрофическим разгромом его вдохновил поход 2-й Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток и ожидающая её там судьба.
- Поскольку Рохард населяют, в основном, малограмотные крестьяне, неудивительно, что львиную долю информации, полученную Фестивалем, составлял фольклор и народные верования. Так что, когда один из Критиков решил посетить поверхность планеты, в качестве средства передвижения для него выступала натуральная избушка на курьих ножках.
- После наступления сингулярности многие крестьяне Рохарда преобразовали свои хутора в парящие геодезические сферы по заветам Фуллера.
- А почту тут развозит курьерский Его Императорского Величества корабль «Годо».
Поголовный трансгуманизм — да ещё и второго типа наступает на Рохарде стараниями Фестиваля. В авангарде ожидаемо идут революционеры, которые, к тому же, не собираются останавливаться на уже достигнутом. В частности, у них происходит небольшой спор касательно того, следует ли искусственно развивать нечеловеческие виды до разумных. Особенно яростные дебаты велись вокруг вопроса о предоставлении кошкам обособленных больших пальцев и дара речи.
Путешествия во времени — под запретом Эсхатона, так как это прямое нарушение принципа каузальности. Смысл чрезвычайно рискованного путешествия флота республики к Рохарду и заключался в том, чтобы, используя путешествие по замкнутой времениподобной петле, появиться на орбите Рохарда даже не раньше Фестиваля, а лишь спустя пару часов после того, как власти планеты передали в метрополию сигнал бедствия. Руководство Республики надеялось, что на подобную эквилибристику и крючкотворство («если бы мы летели, используя нормальные двигатели, мы бы прибыли спустя несколько недель после вторжения, а так мы ничего не нарушили, лишь прилетели несколько раньше!») Эсхатон закроет глаза.
Серая слизь — первой линией обороны Фестиваля выступают Вышибалы, фактически, многокилометровые лейкоциты, несущие в себе рой агрессивных всепожирающих наномашин. Пара Вышибал с легкостью сожрала почти весь военный флот Республики.
Судилище — офицеры Республики во время полета к Рохарду устаивают военный трибунал над Мартином, подозревая в нем шпиона.
Тайная полиция — ведомство Куратора. Строго следит за соблюдением законов Республики, особенно в той части, что касается использования запретных технологий. Поначалу пыталась препятствовать общению рохардцев с Фестивалем.
Технонежить — Мимы, очередное творение Края, которое вышло немного бракованным из-за деградации данных. Реанимированные наномашинами трупы, наспех загримированные под клоунов и мимов. Пытаются общаться с окружающими, насильственно преобразовывая их в себе подобных.
Трикстер — таковым для Республики вообще и для рохардцев в частности выступает Фестиваль. Весь привычный уклад жизни за несколько дней был превращён в пост-сингулярный хаос, в котором теперь возможно буквально всё.
Философский зомби — сначала жители Рохарда просили у Фестиваля исключительно вещи, продукты, исполнения своих желаний, но никакой информации, в связи с чем Критики считают, что, возможно, впервые вступили в контакт с целой цивилизацией зомби.

«	– Едва ли. Они – антитезис Фестиваля, разве ты этого вибриссами не ощущаешь? – Сестра Седьмая заморгала красными глазами на Ту-Которая-Наблюдает, нашаривая дерево управления соматического стенда. – Вот перед нами гнездовой трутень. – Она произвела некоторые манипуляции, и изображение переехало следом за саботажником в замок. – Фенотипический разброс ведет к широкой специализации, как всегда, плюс обычный уровень свободы воли, находимой в человеческой цивилизации. Но этот устроен так, чтобы препятствовать всплескам информации, разве не видно? – Всплескам информации – препятствовать? Жизнь – это информация! – Я вс` время слежу за Фестивалем. Ни один из аборигенов не просил его об информации. Ни один! Вещи – да. Пища – да. Машины, вплоть до репликаторов – да. Но философия? Искусство? Математика? Онтология? Возможно, мы свидетели первой цивилизации зомби.	»
— Критики готовятся критиковать рохардцев.

Эксцентричный художник — Край. Одна из фракций Фестиваля, которая использует ресурсы планеты как материал для творчества. Творчество варьируется от посадки инопланетной флоры в масштабах континента до искусственного вызова солнечных вспышек для полярных сияний. Заслуженно считаются потенциально самым опасным элементом Фестиваля, хотя сами по себе не злые, а просто крайне эксцентричные.
Экстерминатус — стандартная судьба колонии, которая решила нарушить запрет Эсхатона на соблюдение принципа каузальности. Обычно выражается в виде падения многокилометрового астероида или вспышки сверхновой.
Я не бог — Эсхатон явно обладает около-божественным силами, но прямо говорит, что он ни в коем случае не бог. Дополнительная ирония в том, как именно это он говорит — на каждой человеческой колонии появился алмазный куб с ребром в десять метров, на котором были выгравированы три заповеди:

«	1. Я — Эсхатон. Я не бог ваш. 2. Я происхожу от вас и существую в вашем будущем. 3. Да не нарушишь ты принципа причинности в моем историческом световом конусе. А не то.	»
— Все предельно понятно. (Не считая его имени, означающего «Полезный для конца света».)