Подзабыть про посмертие
| « | Христиане жаждут бессмертия так, словно уверены в райском блаженстве; и в то же время боятся смерти, словно уверены, что попадут в ад. | » |
| — Ежи Плудовский | ||
Нам не дано знать, что свершится с нами после смертного мига. Противоречивые учения разных религий не всем внушают доверие, но и мысль, что со смертью человека умирает и его сознание, далеко не всем кажется близкой к истине (а уж успокаивающей — тем более).
А вот в сказочно-мистических мирах перспектива Загробной Жизни может быть видна невооружённым взглядом — хотя бы для героев. Но… герои произведения всё равно боятся смерти так, как если бы были кондовыми атеистами, живущими в насквозь материальном мире. В уме главного персонажа даже мелькает мысль наподобие «вот схвачу своей головой вражеский болт арбалета — и пустота…»?
Он подзабыл про посмертие. Что простительно для их авторов, обитающих в секулярном мире и особенно секулярной европейской культурной среде без явных свидетельств существования послебытия. Привычка относиться к смерти как к исчезновению въедается в кожу, так легко ли не передать её своим персонажам? И потом — кто знает, каким был бы мир без подобного отношения к смерти, каким талантом нужно обладать, чтобы описать его?
Примечание: изрекаемые на смертном одре слова наподобие «Ну вот, настал и мой черёд простереться у ног богини Эфеиды» не служат чётким контраргументом к тропу. Нечто подобное может на смертном одре изречь и житель нашего мира, но это часто граничит с агностицизмом или самообманом. Пусть даже персонаж поминает богов и посмертие на каждом углу, но если при этом он шарахается от смерти так, как если бы та была полным исчезновением — зная, что это не так, и не имея альтернативных причин бояться её? — это тоже наш случай.
Примеры
Литература
- Легендариум Толкина — в духе тропа ведут себя многие люди, стремящиеся к бессмертию. Несмотря на то, что у них нет особых причин сомневаться в реальности Илуватара, обещавшего людям посмертное существование за пределами материального мира, многие почему-то завидуют эльфам и жаждут такой же вечной жизни в рамках Арды, какую имеют те (основная причина в том, что Илуватар вообще ничего не поведал людям о посмертии помимо того, что оно есть и что оно-де велико и загадочно — а вечная земная жизнь эльфов вот она, перед глазами, во всех подробностях). В Нуменоре (расположенном совсем недалеко от владений Валар, слуг Илуватара!) это желание вообще постепенно доросло едва ли не до массового психоза, что и привело страну к восстанию против Валар и гибели.
- «Досье Дрездена» Дж. Батчера — скорее аверсия. Первоначально троп кажется отыгрываемым прямо, пока не выясняется, что призраки, с которыми общаются герои, являются лишь своего рода эмоциональными отпечатками побывавших за гранью стресса людей, способными образоваться даже без чьей-то фактической гибели. Подлинная посмертная судьба личности в описываемом мире остаётся долгое время неизвестной. Правда, не сказать чтобы личное знакомство с ангелом что-то меняет в отношении героя к смерти (хотя о судьбе Лаш он его успокоил).
- Последующие книги, хоть и не сообщают ничего об «общем» посмертии (хотя учитывая действия Бога, скорее всего оно является вариантом христианского), показывают посмертие конкретных богов — царство теней Аида и воинство Одина. Хендрикс и Мёрфи погибают и Один забирает их к себе в качестве эйнхерия и валькирии соответственно. Но Дрездену, к сожалению, ничего не светит — валькирии возвращаются в мир смертных только тогда, когда о них больше никто и ничто не помнит.
- «Конан» Р. Говарда и проч. — за свою богатую карьеру киммериец не раз сталкивался как с изобильными доказательствами существования посмертных Серых Земель, так и с прибывшими оттуда тварями. Но он не рефлексирует особо на эту тему, разбивая очередному зомби голову кулаком. Тут, впрочем, случай не особо чистый, поскольку даже усвой гордый варвар реальность посмертия для себя целиком — возможно, усвоил? — чистое упрямство всё равно подстёгивало бы его сражаться до самого конца.
- «Мефодий Буслаев» Дм. Емеца — предполагается, что смерти в описываемом мире нет, по крайней мере, если твой эйдос-душа не прогнил насквозь из-за приверженности материальным ценностям. Также её нет и для лишенных эйдоса стражей света и стражей мрака — первые в случае гибели просто «соединяются со светом», вторые попадают в некую неприятную воронку. Тем не менее стражи света пребывают как минимум в ужасе, когда одной из них, Дафне, угрожает перспектива из-за любви к смертному самой стать человеком и вместо тысячелетий в Эдеме прожить обычную человеческую жизнь на Земле. Впрочем, может быть, тут наложилось нежелание расставаться так быстро?
- «Тысяча и одна ночь» — сказка об Абд-Аллахе земном и Абд-Аллахе морском. Эти Абд-Аллахи, человек и рыболюд, подружились, поскольку оба были добрыми мусульманами — но когда рыболюд узнал, что на человеческих похоронах плачут, а не радуются, как у них в море, он немедленно разорвал отношения с человеком. Ибо, как объяснил рыболюд, «если вы, когда приходит к вам новорожденный, радуетесь ему, хотя Аллах великий вкладывает в него душу, как залог, а когда он берёт её, — как это может быть для вас тяжело и почему вы плачете и печалитесь? Нет нам в товариществе с вами нужды».
- Цикл «Сварог» А. Бушкова — хотя практически все высокопоставленные персонажи цикла знакомы с высшей магией и знают о существовании легко проверяемого посмертия, избегают они смерти не с меньшим старанием, чем жители нашего мира. Сцена постепенного превращения одного из эпизодических героев в золотую статую исполнена стоического трагизма. А самоубийство одного из ключевых персонажей, вроде как осознавшего свою беспомощность и некомпетентность? Как будто смерть может кого-то избавить здесь от горьких мыслей. В общем, либо мы не знаем о местном посмертии чего-то существенного, либо налицо парадокс.
- «Говорящий от имени мертвых» — абсолютно идиотская в общем-то смерть одного из ксенобиологов на Лузитании. Дядя позволил аборигенам себя убить, чтобы они не совершили ритуального убийства одного из аборигенов. Это при том, что ксенобиолог только что открыл что аборигены от ритуального убийства не умирают, а просто перерождаются в деревья. Аборигены узнав подоплеку этого самопожертвования были в шоке — мало того что этот балда себя погубил (на людей ритуал не действует), так еще и у товарища почетное место в лесу отобрал.
Театр
- «Гамлет» У. Шекспира — заглавный герой терзается неизвестностью, что ждёт его после смерти («Боязнь страны, откуда ни один не возвращался»), даже после общения с духом своего отца, вернувшимся с того света. Впрочем, Гамлет не уверен, что Тень — его отец, а не злой дух, принявший его образ. Просто так на слово он призраку и не верит. А то, что существуют ангелы и демоны, никоим образом не проясняет вопрос о посмертии людей.
Кино
- «Прикосновение» — троп присутствует, как бы это не было парадоксально для сюжета, который целиком строится вокруг посмертия. «Форзи», духи умерших, убеждённые, что загробный мир несравнимо лучше нашего, пытаются довести оставшихся на Земле до самоубийства, убивая их близких (погибшие близкие впоследствии тоже начинают являться человеку, подталкивая его к суициду). Вот только не совсем понятно, почему человек, получивший доказательства, что тот мир существует, и там, видимо, действительно хорошо, должен скорбеть из-за близких и самоубиваться? Самая логичная позиция была бы «ну вы там меня подождите, у вас-то впереди вечность, а я ещё поживу».
Телесериалы
- «Скользящие» — в одной из серий персонажи сталкиваются с явными доказательствами существования посмертия, что не сильно сказывается на их отношении к смерти в последующих сериях. Конечно, реальность посмертия не означает, что узнавший о ней человек должен немедленно бросаться под пули, но хоть какая-то реакция должна быть?
Видеоигры
- Might and Magic — достоверно известно, что загробный мир существует. Но что там — абсолютно неизвестно.
- Аверсия в девятой части серии — в игре показан загробный мир для жителей Чедиана. Тот свет мало чем отличается от мира живых — там даже есть банки и магазины. Впрочем, этот мир создали Древние, так что в этом нет ничего удивительного.
- «Аллоды Онлайн» — идея превращать игровую условность с Чистилищем в элемент лора — довольно странная. И, если все разумные существа, кроме обезглавленных, попадают туда и респавнятся, почему все — от великих магов до занюханных разбойников, боятся смерти, будто Чистилища нет?
Реальная жизнь
- Кто-то может сказать, что поведение верующих не всегда совпадает с образцом поведения человека, твердо верящего в посмертие. С другой стороны — в христианских произведениях встречается ирония в адрес тех священников, которые при встрече со сверхъестественным будто бы впервые осознают: «Все, что я проповедовал, правда».
 |
[ + ] Ошибки
|
||||
|---|---|---|---|---|---|
|
|||||