Готический жанр

«	А духи гор, долин и вод Кружились рой за роем, Сплетались в мерный хоровод И выли скорбным воем: «Терпи! Пусть горестен твой век, Смирись пред Богом, человек! Прах будет взят могилой, А душу Бог помилуй!»	»
— Вся суть готики вкратце

Один из бесчисленных артов по теме.

Готический жанр (готика, к фантастическим поджанрам также применим термин чёрная фантастика) — направление в искусстве, в классическом виде популярное в Новое Время со второй половины XVIII века по начало Первой Мировой Войны, но особо отметившееся в середине-конце века XIX. Готика — одно из течений в романтизме, для нее характерны пристрастие к мрачной эстетике, нагнетение чувства ужаса и тревоги, интерес к тёмным сторонам человеческой природы и общества и пограничным состояниям психики. Классическая готика обыкновенно включает в себя мистические элементы, от более-менее эфемерных пророчеств и проклятий до вполне явственных магии и сверхъестественных существ, но в принципе это необязательно, и солидная часть готических сюжетов существует во вполне реалистическом сеттинге.

Началось все, как водится, с контркультурщиков конца XVIII века, недовольных конвенциями литературы Просвещения и в своих художественных изысканиях обращавшихся к мотивам старины: фольклору и культуре Средневековья и эпохи барокко. По сравнению с достаточно сдержанной и так или иначе стремившейся к реализму просвещенческой литературой источники вдохновения предромантиков отличались крутыми сюжетными поворотами, невероятными деталями повествования вплоть до открыто сверхъестественных элементов, гипертрофированными чертами характера героев. Первой книгой, которая описывалась как готическая, стал роман «Замок Отранто» Хораса Уолпола, выпущенный в 1764 с подзаголовком «Готическая история» — «готическими», то есть «варварскими» во времена Просвещения по еще возрожденческой традиции назывались времена Средневековья, в которые происходило действие романа.

Великая Французская Революция, запустившая сначала кровавую политическую борьбу в самой Франции, а затем и цепочку революционных и наполеоновских войн, и проходившая под знаменами практического воплощения идеологии Просвещения, привела к дискредитации просвещенческих идей в Европе и подъему национальных чувств, естественным образом сопровождавшихся возрождением интереса к национальным культурам ее народов в противовес просвещенческому культу античности. Предромантизм оформился в собственно романтизм и готика заняла в нем видное место. Уже в 1819 году вышла повесть доктора Джона Полидори «Вампир», в которой появился такой знаковый для жанра типаж, как собственно вампир — более того, вампир-аристократ, выведенный не просто как байронический герой, а как Копиркин самого лорда Байрона, пациента Полидори. Впрочем, творчеством англоязычных авторов ранняя готика не исчерпывалась — в то же время выходили и немецкие, и французские, и даже русскоязычные произведения аналогичного содержания. К середине века в готике усиливаются социальные мотивы: расслоение общества, урбанизация и упадок села, права женщин.

В наиболее завершенный вид готика приходит в конце XIX века после краткого периода упадка. С одной стороны, он ознаменовался образованием единых германского и итальянского государства, освобождением Балкан от многовекового османского ига, новой фазой колониализма и империестроительства, что привело к резкому подъему националистических настроений и, как следствие, интереса к национальным истории и культуре. С другой — бурным научно-техническим развитием, которое вызвало резкие изменения как в общественном устройстве, так и в плоскости мировоззрения. Успехи науки во многом поспособствовали падению авторитета религии и популярности философских учений материалистическо-сциентистского и нигилистического толка, провозглашавших триумф холодного рационализма над моралью и чувствами, а успехи техники — продолжению промышленного переворота, дальнейшему возвышению буржуазии, упадку аристократии и крестьянства, формированию огромного класса пролетариата, обострению классовых противоречий, активизации радикальных движений социалистического и анархического толка. Учение Дарвина об эволюции, наложившись на национальные и классовые конфликты, привело к их биологизаторским трактовкам в духе научного расизма и социального дарвинизма, в которых «низшие» расы и классы сопоставлялись с более низкими ступенями эволюции биологического мира. Набирали популярность и так же получали околонаучную трактовку идеи Ницше о смерти Бога и грядущем сверхчеловеке, появлялись всякие попытки «примирить» научную и духовную картины мира, нередко имевшие откровенно оккультно-мистическую форму. В поздней готике так или иначе отразились все эти явления: подъем национализма и ксенофобии, столкновение культур в колониях, культ «сильной романтической личности», духовно-мистические искания, страх перед расколом общества на «развращенные» верхи и «одичавшие» низы, вопрос границы между человеком и зверем, повсеместное торжество бездушной Машины, упадок и гибель старого мира и, как итог, предчувствие грядущего триумфа основанного на радикальных идеях и нигилистических философиях варварства при сохранении высокого технологического уровня. Исполнение прогнозов «готов» уже в XX веке, воплотившееся в мировых войнах, революциях и установлении власти диктаторских режимов как ультранационалистического, так и социалистического толка, во многом привело к исчерпанию готики как жанра, но ее наследие продолжило жить во многочисленных неоготических направлениях.

В современном понимании готика — ещё и субкультурный жанр. Связан с околохристианской мистикой, вампирами, призраками и прочей нежитью, оборотнями, колдунами и ведьмами, мрачной кладбищенской символикой, трагической любовью и некроромантикой. Как минимум оболочка от изначального явления остаётся.

Стоит отметить: несмотря на то, что большая часть этой статьи повествует все же о евроатлантической готике, на Дальнем Востоке бытовали совершенно аналогичные истории про разные крайности человеческой природы, воздаяние за нарушение законов божеских и человеческих, мрачные мистику, магию и чертовщину. Уже во время вестернизации японской (а потом и китайской) культуры они во многом слились с западными готическими романами и их тропы, эстетика и сюжетные элементы заметно повлияли на современные аниме, мангу и ранобе в этом жанре.

Характерные черты

Оборотень и вампир — классические персонажи готического жанра. В наши времена считаются недругами.

• Основа личностного конфликта готики — герой вольно или невольно (как вариант — не так уж и невольно) преступает некие границы, которые ему не следовало бы переступать, и вынужден иметь дело с последствиями. Грехи прошлого, преступления против общественной морали, закона или близких, обретение неких опасных знаний, разрушительная страсть, противостояние обществу или даже миропорядку — всё это разные способы нарушения границ героем, и каждый из них возложит на него свой груз ответственности. Одна из основных тем жанра — вопрос греха и воздаяния. Нередко борьбой конкретного героя за свою судьбу, жизнь и душу готический конфликт и исчерпывается.
• Если же конфликт претендует на то, чтобы происходить в масштабе целого сообщества, то почти всегда это конфликт некоего благого миропорядка с враждебными ему силами, часто принимающий форму столкновения старого и нового (как в формате «старые традиции против сомнительных новшеств», так и как «современные ценности против варварской архаики») или привычного и чуждого:
  • Свет цивилизации против разрушительных сил дикости. Добро в таком варианте связано с каким-то разумным и гуманным мироустройством, как христианским, так и, к примеру, современным научно-рациональным, зло — со всякими хаотическими силами, воплощающими анархию или, напротив, неограниченную тиранию, суевериями, неподвластной человеку чертовщиной; часто оно происходит со всяких опасных окраин (языческих и непросвещённых стран за пределами христианского/развитого мира, дикой глуши, где водится всякое) или из тёмного прошлого (опять же, языческого или просто мракобесного).
  • Свет традиции против тьмы современного разврата. Готика — всё же ветвь романтизма, возникшего во многом как реакция на идеологию Просвещения, практическое воплощение которой привело как к череде кровавых войн и революций, так и к общему упадку консервативных «скреп», так что нередко в ней продвигаются идеи опрощения, близости к природе и к корням. В таких конфликтах на стороне добра оказываются вольные или невольные хранители дедовских скреп и устоев, а на стороне зла — агенты грозящих разрушить старый мир новых порядков, воплощённых в светском (или просто городском) разврате и потребительстве, всяких сомнительных рецептах переустройства общества либертинского или, напротив, диктаторского толка, подозрительных научных новинках и т. п.
  • При всём при этом, часто выводится идея бессилия сдерживающих миропорядок сил, их слабости и незначительности по сравнению с грозящими ему силами хаоса; зачастую в готике сохранение порядка — не заслуга «светлых», а недоработка «тёмных». Наука то и дело оказывается бессильной, религия — невежественной и лицемерной, власти — некомпетентными и лживыми, общество — ханжеским и погрязшим в собственных пороках. Из этой идеи потом вырастут вселенские ужасы.
• Главные герои готических конфликтов — это, как правило, самые обычные люди, которым не повезло наткнуться на инфернальщину: ничем особым не выделяющиеся горожане, крестьяне, мелкие дворяне, интеллигенты. Как воплощение добра и, опционально, ментор героев, может присутствовать некая набожная девушка, мудрый священник или монах или, в редких случаях, опытный герой-мракоборец. Типичное местообитание сил добра, особенно в «романтической» готике — сельская местность, деревенская церковь и др.
  • Впрочем, крутой герой для готики тоже не новость — какой-нибудь рыцарь, отставной солдат или, если это антигерой, то разбойник или оккультист — тоже знаковые архетипы для жанра.
• Антагонисты, напротив, куда более колоритны; во многом готический конфликт и сама готичная атмосфера жанра держится именно на их образах. Зло может быть представлено людьми (например, мраккультистами, тёмным магом, ведьмой), монстрами (демоны, чужеродные и хтонические чудовища) или размывать границу между ними (чудовища, которые были людьми, вроде нежити и оборотней, чудовища в облике людей типа демона мефистофелевского типажа), но оно в любом случае связано с человеческим пороками и помянутыми деструктивными тенденциями. Вампир? Был проклят за то, что ещё при жизни перешёл моральный горизонт событий. Призрак? Оказался жертвой несправедливости, а теперь мстит своим обидчикам. Чёрный маг? В погоне за властью и знаниями спутался с опасными силами. Чужеродное чудовище? Обратило внимание на наш средний мир после того, как смертные сами привлекли его. Человекоподобное зло может как принадлежать к привилегированным категориям населения вроде церковной верхушки, аристократии, богатой буржуазии или интеллигенции (особенно если это «романтическая» готика), так и, напротив, происходить из бедноты, маргинальщины, диких и отсталых уголков мира (если это готика «просвещённая») или совмещать в себе эти типажи (аристократы из незатронутой цивилизацией глубинки или далеких краёв со зловещими традициями, к примеру).
  • Впрочем, как такового антагониста может и не быть — роль враждебной герою силы может играть, к примеру, павшее на него проклятие или преследующий его злой рок.
• Из роли антагонистов в готическом сеттинге вытекает и характерная для жанра романтизация зла. Готичное зло пафосно, эстетно и соблазнительно, у него есть эффектные суперспособности и в целом власть над смертными, оно обитает в крутых и мрачных местах вроде древних особняков и замков или живописных руин, пещер и лесов… Хотя его губительность при этом под сомнение не ставится, именно отсюда начался тренд, в рамках которого уже в XX веке постмодернисты и деконструкторы задумались: «а зло ли оно вообще?»
• Большая роль семейных и родственных, в меньшей степени — дружеских и соседских связей, особенно влияния их разложения на сеттинг и героев. Типичными элементами готического сюжета будут предательства, конфликты внутри семьи, круга знакомых или сообщества, семейные тайны и скрываемые даже от близких мрачные секреты, активно эксплуатируются темы клятвы и ее нарушения, чести и мести. Туда же — мистика, связанная со старыми домами, призраками и родовыми проклятьями.
• Ещё одна дежурная тема готики — вопрос, где кончается человечность и начинается перерождение в нечто чудовищное. Сочетается как с религиозной моралью, так и с будоражившими воображение тогдашней публики идеями Ницше, Фрейда, Дарвина. Обычно отход от человечности обеспечивается тем самым пересечением недозволенных границ, маркируется же её потеря безумием, совершением преступлений, а то и вовсе буквальным перерождением в какую-то нечисть.
• Из интереса к традициям, конфликту прошлого и будущего, преемственности поколений для готики очень важна тема прошлого и истории. Древние тайны, старые обиды, грехи юности, семейные реликвии, всякие мрачные исторические практики, дома, семьи и сообщества с долгой и запутанной историей — всё это часто играет заметную роль на страницах готических произведений. Во многом отсюда и любовь жанра к нежити, как к буквальным пришельцам из прошлого.
• Для жанра характерен болезненный эротизм и, учитывая царящие в нём в целом пуританские настроения, в скорее отрицательном ключе. Регулярно появляются мотивы губительной страсти, запретной любви, порочных связей, супружеских измен, противоестественного влечения вроде инцеста, гомосексуализма или некрофилии. Эротизируются образы антагонистов: отсюда все эти соблазнительные вампиры, брутально-мужественные оборотни, суккубисто-инкубистые демоны и привлекательные ведьмы.
• Чёрно-белая или чёрно-серая мораль с религиозным уклоном, причём шанс получить хорошую концовку прямо пропорционален «белизне» положительной стороны. Это очень важная черта, по которой можно отличить готические произведения от декадентских (см. ниже). При этом в готике не распространено прямое вмешательство Бога (ангелов, святых с чудесами, паладинов с мечом на +100 урона нежити) — люди оставлены без «огневой поддержки» против зла. Их может спасти искренняя молитва или священный символ, но через личный духовный подвиг. А может и ничего не спасти, если веры было мало, а самоуверенности или, напротив, трусости — много. В любом случае, в классической готике порок наказывается, а добродетель так или иначе вознаграждается.
  • При всём при том — зачастую настороженное отношение к самой организованной религии. Как и наука и прочие институты общества, религия в готическом жанре часто оказывается слаба, невежественна и бессильна при столкновении со сверхъестественным злом, а то и откровенно коррумпирована; героям в итоге приходится рассчитывать только на собственную веру.
  • В готической эстетике это означает пристрастие к религиозной и оккультной атрибутике: церквям, кладбищам, крестам, черепам, алхимической и герметической символике и тому подобному.
• Большое влияние легенд, народных преданий и фольклора, и тропы из них отыгрываются «в лоб», без всяких субверсий и деконструкций. Если уж вампир — то кровожадный хищник, пусть и не лишённый злодейского шарма. Если призрак — то неприкаянная прóклятая душа, для которой нежизнь куда более в тягость, чем окончательная смерть. Если демон — то воплощённое (или бесплотное — но активно действующее) зло. Образы, связанные с природными силами (феи, оборотни), могут быть не столь однозначны, но в любом случае, чужды и враждебны человеку.
  • Нередко появляются ревенанты, возвращающиеся из могилы по возвышенным мотивам типа любви или чувства долга — правда, кончается это обычно плохо.
• Настороженное отношение к науке. В лучшем случае учёный оказывается глупцом-материалистом, чья сухая и безжизненная наука не в силах понять и описать мистическую подоплёку вещей и оставляет «учёного» мужа в невежестве. В худшем — учёный начинает пытаться «алгеброй гармонию измерить» и ввязывается в опасные эксперименты с чертовщиной, «чисто науки ради» и из желания переплюнуть Творца пробуждая противоестественные и очень опасные силы. Если не падёт их жертвой и научится контролировать, имеет высокие шансы заделаться чёрным магом и возжелать себе ещё большего могущества. Как правило, такому безбашенному учёному, впавшему в гордыню, противопоставляется тот самый монах или священник, у которого меньше научных знаний, но зато гораздо больше мудрости. В «просвещённой» готике всё может быть и не столь однозначно и наука может оказаться как раз в числе сил, защищающих благой и разумный миропорядок от тьмы суеверий и чертовщины.
• Из интереса жанра к науке, религии, мистике, недозволенным тайнам в нём естественным образом возникает тема оккультизма. Иногда увлечение исследованием недоступного — это просто способ дать персонажу перейти границы дозволенного и заставить его разгребать последствия. Иногда оказывается, что несмотря на всю их опасность и сомнительность магические методы помогают одержать победу над злом. Так или иначе, тайные науки, мистические практики, магические общества и оккультные религии (вплоть до откровенных мраккультизма и дьяволопоклонничества) — частые гости в готических произведениях.

Дальнейшее развитие и смешение с другими жанрами

Всё вышеперечисленное: традиционная мораль, мистика и чертовщина, интерес к религии и оккультизму, пристрастие к сельской местности с деревнями-замками-лесами — атрибуты классической готики. И в период своего расцвета она нередко мешалась с другими жанрами, а, как уже было сказано во вступлении, с окончанием «прекрасной эпохи» и вступлением в эру мировых войн все мрачные пророчества «готов» о скатывании цивилизации в варварство в сущности сбылись, и готика в чистом виде потеряла свою актуальность. Тем не менее, её мотивами, идеями и эстетикой продолжали пользоваться в других направлениях, и их развитие в итоге создало плеяду неоготических жанров. В примерном порядке появления:

• Готика + реализм. При использовании тех же мотивов и идей, что и в классической готике, отказывается от её фантастических элементов в пользу их более приземлённых аналогов. Аристократ-вампир? Нет, он вполне смертный, просто порочный тиран и кровопийца в переносном смысле. Призраки и неупокоенные мертвецы, жаждущие мести за свершившуюся несправедливость? Нет, конечно, тут «призраки прошлого» фигурируют, но в сугубо метафорическом смысле — как всплывшие старые обиды, застарелые конфликты, грехи прошлого, а разборки вокруг них ведут обычные люди. Зловещие тайны мироздания, которые лучше не знать? Ну, тайны, которые лучше не знать, тут, конечно, есть, но они касаются не мистической подоплёки мира, а обычных человеческих отношений: кто-то кого-то подставил, кто-то кому-то изменил, кто-то кого-то обманул, кто-то скрывал какой-то осуждаемый порок, и выйди это наружу — быть беде. Один из старейших типажей готики, был хорошо известен одновременно с готикой классической. «Джейн Эйр» и «Грозовой перевал», «Граф Монте-Кристо», «Собор Парижской Богоматери», «Призрак Оперы» — далее везде.
• Готика + модернизм aka Декаданс. Чёрно-белая мораль? Нет, моральная неоднозначность всего и вся, добро и зло — оно ведь только в нашей голове, а Иной Мир этим земным стереотипам не подвержен. Христианские Бог и дьявол? Тоже нет: в лучшем случае вашего Боженьку придумали попы, чтобы вколачивать людям в голову свои нравоучения, а на самом деле миром правят фольклорные мистические существа вроде фэйри и языческие боги из древних религий (античные, египетские, кельтские, древнеславянские, whatever), а в худшем — Он совсем не такой, каким Его описывают верующие, и определённо не лучше их представлений. Таким образом, «готы» апеллируют к средневековой картине мира, а декаденты — скорее к дохристианскому язычеству или постхристианскому мистицизму. Вкратце: чтобы отличить каноничного «гота» от декадента, спросите у обоих, почему герой погиб/стал вампиром/был зохаван Ктулху. Первый задвинет вам длинную речь про то, что герой был плохим христианином, поддавался плотскому соблазну, не любил ближнего и т. д., а второй ответит лаконично: «потому что Ктулху встал не с той ноги».
• Готика + weird fiction aka Вселенские ужасы (зачастую ещё и с примесью научной фантастики). Жанр, почти целиком выросший из готики и последующего декаданса. Развивает идеи «готов» о бессилии сдерживающих миропорядок сил и грядущем торжестве зла и хаоса в мысль о том, что собственно зло, хаос и враждебная человеку чертовщина в этом мире первична, а все попытки сдержать их цивилизацией, культурой, наукой и религией — так, жалкая надстройка, которая больше успокаивает, чем реально что-то защищает. Нередко это опирается как раз на «научную» составляющую и на идеи в духе дарвинизма и демона Лапласа: мол, на самом деле нашим миром правят безжалостные законы природы (те самые cold equations), в частности, закон естественного отбора (и те, кого мы называем «богами», — просто высшие по отношению к нам звенья в эволюционной цепочке), а эти ваши добро, любовь и чудеса — просто сказочки для сентиментальной публики. Готика per se достаточно камерная и имеет дело с хорошо известной фольклорной чертовщиной, для вселенских ужасов же характерен вселенский же размах (даже если конкретное сюжетное происшествие — камерное, подчёркивается, что в масштабах сеттинга оно рядовое и обусловлено его законами, а не являет собой нечто из ряда вон выходящее), а привычная нечисть вроде вампиров и оборотней — хорошо если самая верхушка айсберга неведомых космических ужасов.
• Готика + бульварно-приключенческий жанр. Мысль о том, чтобы разбавить приключенческий жанр о похождениях бравого героя-одиночки (или бравого героя с верной командой спутников) мистико-фантастическим элементом далеко не нова, равно как и мысль о том, чтобы добавить «экшона» в традиционно небогатую на него классическую готику. Неудивительно, что среди прочих начали выходить и приключенческие боевики в готичном антураже. Именно в них, пожалуй, был кодифицирован такой знаковый для готической стилистики типаж, как охотник на нечисть. Противостоять нечисти молитвой хорошо, но если добавить к молитве клинок и пистолет… В общем-то, поджанр являет собой тенденцию по сползанию готики из хоррора в боевик: вместо вынужденных противостоять неведомому простых обывателей тут брутальный профессионал-мракоборец, а вместо одинокого антагониста с парой-тройкой приспешников — главгад, повелевающий небольшой армией головорезов и монстров. Сюжетно незначимая нечисть тут может существовать «как бы сама по себе», без привязки к конкретным ошибкам персонажей, или «в приложение» к антагонисту как его приспешники. Если несмотря на повышение градуса экшона основные готические темы сохраняются — то это ещё вполне себе неоготика, если нет — то просто героическая фэнтезя в готишной обёртке. Поджанр достаточно старый, его кодифицировал ещё «Соломон Кейн» Р. Говарда, но наиболее известные примеры скорее современные: «Ведьмак», «Ван Хельсинг», «Каслвания», «Ди, охотник на вампиров»…
• Готика + нуар. Нуар — жанр, кодифицированный уже в эпоху мировых войн, но во многом наследовавший реалистичному направлению в готике в изменившейся обстановке. Для «готов» крушение традиционных устоев и скатывание мира в варварство было возможным мрачным будущим, от которого они предостерегали, для авторов нуара мрачные пророчества «готов» были уже объективной реальностью. Урбанизация, эхо войны, бурный рост преступности, расцвет радикальных идеологий, атомизация общества и отчуждение людей друг от друга — вот реалии, в которых существуют нуарные сюжеты. Вместе с тем, в жанре сохранились многие тропы и типажи готики: байронические герои, мрачные тайны и зловещие секреты, губительные пороки, семейные конфликты, месть за обиды, границы, которые лучше не переступать, — а многие из них в новом контексте обрели новый смысл. В общем, затея сделать в нуарном сеттинге честную готику с мистикой и чертовщиной в целом оказалась интуитивно понятной. Если в классической готике основное место действия — сельская местность, в которой зло прячется в лесу, на руинах или в овеянном дурной славой старом поместье, то в готике нуарной — мрачные урбанистические ландшафты, где зло затаилось в переулках, трущобах, заброшках, нехороших квартирах или наоборот, в пентхаусах и небоскрёбах «богатых и успешных», как вариант — пригороды со зловещими секретами или всё то же село, но уже вымирающее и ставшее гнездом бедности, социальной неустроенности и тёмных делишек. Если в классической готике описывается разложение традиционной морали, то в нуарной оно — сложившийся факт, и герои уже живут в атмосфере всеобщего отчуждения, нарушенных социальных связей и всепронизывающего цинизма. Если в классической готике образ человекоподобного зла — порочная аристократия или, наоборот, вырождающиеся низы, то в нуарной оно своей атрибутикой и поведением явственно отсылает к организованной преступности. Если традиционная готика вдохновляется христианской мифологией, оккультными учениями и традиционным фольклором, то нуарная с большой долей вероятности может заимствовать мотивы из городских легенд, теорий заговора, попсовой эзотерики. Один из кодификаторов — настольный ролевой сеттинг «Мир Тьмы», хотя сами авторы называли свой жанр именно «готик-панком» (см. ниже).
• Готика + панк-фантастика aka готик-панк. Панк-фантастика как жанр сочетает тропы НФ и того же нуара, затрагивая всё те же вопросы границы между человечностью и чудовищностью, отчуждения и атомизации общества, социальных и бытовых неурядиц, преступности, коррупции и теневой экономики и того, как они трансформируются в свете технологического развития. Собственно, во многом тот же киберпанк готичен сам по себя, заменяя традиционную для готики мистику на фантастические технологии: киборги вместо вампиров и оборотней, хакеры вместо магов, вирусы вместо проклятий, ИИ вместо демонов… Готик-панк может идти разными путями. Может добавить к фантастическим технологиям реальную чертовщину. Может наоборот — организовать оную чертовщину по образцу фантастических технологий. Так или иначе панк-фантастика — как раз место триумфа той самой бездушной науки — стирающей грань между человеком и машиной или чудовищем и играющей с силами, которые лучше не трогать, — порочных страстей, несправедливого устройства общества, развращённых элит и озверевших маргиналов, истончения грани между адекватностью и безумием и честностью и преступлением — для «гота» есть где разгуляться. Не всегда, однако, готик-панк — это какой-то футуристичный или откровенно альтернативный мир. Зачастую месторасположением «лоу лайфа» является наша с вами современность, и единственным различием между ней и реальностью является наличие в ней сверхъестественных элементов. Это, так сказать, «чистый» готик-панк, без примеси какого-то другого «панка». Типичные «панковые» атрибуты мира, такие, как акцентирование неприглядных сторон жизни, социального расслоения, преступности, вывихов контркультуры — на месте. А в роли фантастического элемента — только собственно готика, ее оккультизм и монстры. Кстати, о контркультуре: педалирование этой темы позволяет ввернуть в сюжет и собственно готов и панков, чем сделать название жанра дважды говорящим.

Примеры

Мультяшный вариант

Литература

Русскоязычная

• Баллады Василия Жуковского, пример ранней готики, вдохновленной немецким романтизмом. Сплошь переводные, но эстетику старых замков, заброшенных церквей, бродячих мертвецов, демонов и чёрной магии вполне передают.

«	Пала мёртвая на прах. Стон и вопли в облаках, Визг и скрежет под землёю; Вдруг усопшие толпою Потянулись из могил; Тихий, страшный хор завыл: «Смертных ропот безрассуден; Царь всевышний правосуден; Твой услышал стон творец; Час твой бил, настал конец».	»
— «Людмила»

• Николай Васильевич Гоголь прославился и как желчный сатирик-реалист, и как маэстро русской готики:
  • Сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки» — к жанру так или иначе относятся все новеллы, кроме реалистической и, по признаниям автора, откровенно неудачной «Иван Фёдорович Шпонька и его тётушка». «Заколдованное место», «Сорочинская ярмарка» и «Ночь перед Рождеством» в целом на грани, бо несмотря на соответствующую атрибутику (колдуны, ведьмы, черти, проклятия) в них готические шаблоны деконструируются в юмористическом ключе. Наиболее эталонно готичная новелла сборника — бесспорно, «Страшная месть»: тут и давнее, ещё средневековых времен предательство и родовое проклятие, и колдун-дьяволопоклонник в роли антагониста, и ворочающиеся в своих могилах мертвецы, и сеттинг украинской Руины мрачной атмосфере способствует. «Вечер накануне Ивана Купала» про сделку с дьяволом и переход морального горизонта событий, «Майская ночь» про ставшую нежитью девушку-утопленницу, загубленную своей мачехой-ведьмой и «Пропавшая грамота», несколько более юморная, но все равно про опасную игру с нечистой силой, тоже где-то рядом.
  • Сборник «Миргород», новелла «Вий». Единственная готическая во в целом реалистическом сборнике, откровенно отсылающая к более мрачным элементам «Вечеров на хуторе» и, пожалуй, наиболее классическая по жанровым характеристикам во всем творчестве Гоголя. Противостояние студента семинарии и ставшей нежитью девушки-ведьмы и ее «друзей» с Той Стороны на протяжении трёх ночей, в ходе которых его вера подвергается очень серьезным испытаниям, заканчивающееся тем, что страх и маловерие его все же губят и он становится жертвой чудовищ, почти эталон эстетики как он есть.
  • Сборник «Петербургские повести». Классика городской мистики, наиболее близка к сабжу новелла «Портрет» о, собственно, мистической картине, изображающей дьявола в образе ростовщика, который во снах сходит с полотна и предлагает владельцам ссуды, что всегда приносит им куда больше вреда, чем пользы и оканчивается их крахом.
• Толстой Алексей Константинович, «Семья вурдалака», «Упырь», «Амена» и др.
• Александр Сергеевич Пушкин помимо прочего, отметился и в готическом жанре:
  • «Маленькие трагедии» — к сабжу относятся пьесы «Пир во время чумы» (контраст декадентского пиршества на фоне всеобщего бедствия с вопросом загробного воздания), «Каменный гость» (фантазия Пушкина на тему легенды о доне Жуане, все сопутствующие элементы, такие как саморазрушительная страсть, безрассудный вызов судьбе и итоговая гибель в наличии) и «Скупой рыцарь» (упадок дворянства и измена рыцарским идеалам, конфликт в семье, саморазрушительная страсть не любовного толка).
  • Сборник «Повести Белкина» — новеллы «Гробовщик» и «Выстрел». Учитывая, что «Наше Всё» был знатным стебушником и в сборнике лихо проехался по штампам романтизма, то неудивительно, что подано оно там в полупародийном ключе. В «Гробовщике» повторяется коллизия из «Каменного гостя» — гробовщик Адриан Прохоров в ответ на неостроумную шутку безрассудно заявляет, что позовёт к себе праздновать новоселье мертвецов, которых хоронил — и его мертвецы и вправду к нему приходят, но в итоге оказывается, что это был всего лишь пьяный сон. В «Выстреле» же подается «реалистичная готика» про всплывший призрак былого конфликта — некогда отложивший свой выстрел на дуэли по причине пренебрежения противника к смерти гусар возвращается через шесть лет, чтобы застрелить своего соперника, уже ставшего из легкомысленного молодого повесы добропорядочным семьянином, но в итоге удовлетворяется лишь его страхом и уходит, не причинив графу вреда.
  • Сборник стихов «Песни западных славян» по мотивам стихов Мериме на балаканскую тему и нескольких аутентичных балканских песен. Учитывая тему, бесспорно самый готичный цикл мастера, тут и «Видение короля» (про явившееся королю Фоме II видение грядущего падения Ключа, а вместе с ним — и всей Боснии), и «Феодор и Елена» (про порочную страсть к замужней женщине, навет с помощью черной магии и последующее ее убийство мужем и его страшную месть обидчикам), и «Марко Якубович» (про гайдука, ставшего вампиром), и «Песня о Георгии Чёрном» (про убйиство гайдуком отца-предателя), и «Сестра и братья» (про зависть женщины к сестре своего мужа, клевету и гибель обеих), и «Яныш королевич» (про измену, самоубийство и перерождение в нечисть, и про запоздалое раскаяние изменщика).
• «Призраки» Тургенева.
• «Бобок» Достоевского.
• «Огненный ангел» Брюсова — религиозно-оккультная готика. Повествует о том, как отставной солдат Рупрехт влюбляется в одержимую религиозным бредом молодую женщину Ренату, верящую в то, что ее пропавший возлюбленный граф Генрих — земное воплощение являвшегося к ней огненного ангела, и под влиянием страсти ввязывается в опасную игру с темными силами.
• «Руки вверх, Синяя Борода!» Валерия Роньшина — внутримировой пример: готически-декадентскую стилистику любит загадочный бизнесмен Кармалютов по прозвищу «Синяя Борода», который отстроил собственный особняк в виде псевдоготического замка с чёрными комнатами и свечами, придумывает своим невестам вычурные имена типа Глория, Эдита, Фанни и др. А ещё он шизофреник, который искренне считает себя Синей Бородой, убившим своих трёх жён (в действительности их не существовало), и хочет, чтобы местный доктор их оживил.

На других языках

• «Замок Отранто» Хораса Уолпола (1764 года). Привидения, пророчества, невинная девушка ещё не убились об стену рационализма и практичности, как это происходит в «Кентервильском привидении» О. Уайльда (1887 г.).
• «Ленора» Готфрида Бюргера, а также созданные по её мотивам «Людмила» и «Светлана» Жуковского. Жених, оказавшийся мертвецом, увозит наречённую… в могилу. Кто сказал «Коринфская невеста» наоборот? Оно было раньше написано (1773)!
• Баллады немецких романтиков: прежде всего, Шиллера и Гёте. (Отдельно упомянем Жуковского, который перевёл их на русский.) Пара примеров, оба 1797 г. «Кубок»: о короле, бросившем в море кубок, чтобы подарить тому, кто его достанет. Однако далее он предложил удачливому ныряльщику в придачу к перстню руку своей дочери… «Ученик чародея»: тоже известный сюжет; оный ученик самоуверенно вызвал демона, и тот потребовал дать ему задание; ученик от страха и сдуру приказал принести воды. Впрочем, как и в других версиях, старый чародей вовремя вернулся.
• Гёте: «Фауст», «Коринфская невеста» и многое другое. Второе произведение (1797) менее известно; по давнему сговору юноша из семьи язычников (не христиан) должен жениться на девушке из семьи, принявшей христианство. Он прибыл, но не знает, что невеста умерла и похоронена, и ему приготовили её сестру. Впрочем, поднятая нечистой силой мёртвая приходит к нему… Да, она теперь вампир, и, похоже, он тоже станет.
• Гофман: «Золотой горшок», «Песочный человек» (1817) и ещё много всего, даже и знаменитый «Щелкунчик» не без этого. Все вышеперечисленные примеры так или иначе фантасмагоричны, когда реальность сливается с грёзой или кошмаром. В «Песочном человеке» зловещий мастер-оптик Коппелиус смог наделить созданного профессором Спаланцани андроида человеческими глазами.
• «Вампир» Джона Полидори (1819) — первый роман, посвящённый вампиру; начат под влиянием дружеского соревнования на модные тогда темы. В образе заглавного злодея проглядывают черты одного из пациентов Полидори — великого британского литератора Джорджа Гордона Байрона. Лорд Ратвен сначала знакомится с девушками, потом выпивает из них кровь; такой вот намёк на нравы Байрона. (Сам Байрон тоже выбрал вампирскую тему, но свой вариант не доделал).
• Мэри Шелли, «Франкенштейн» (1819). Как и Полидори, довела участие в соревновании до готового произведения. Фактически, громко вопросила, будет ли человеком искусственное существо, похожее во всём на человека, но в которое Бог не вложил душу, а человек не в силах был. Ответ довольно отрицательный: да, разумный, но чудовище.
• Эдгар Аллан По. Немало таких. Как пример, «Маска Красной Смерти» (1842) об антропоморфной персонификации страшной болезни, явившейся на «пир во время чумы».
• «Вагнер-вервольф» Джорджа Вильяма Рейнольдса (1847) (к счастью, НЕ переводился на русский). Фернанд Вагнер заключил договор с дьяволом (это тот самый Вагнер, который в книгах о докторе Фаусте выступает его учеником или помощником). Ну, приятным дополнением к заглавному проклятью шли вечная молодость, исключительное здоровье, богатство и знания. Самое смешное, душу он за всё это НЕ продавал…
• «Предводитель волков» Александра Дюма (1857). Местная разновидность легенды о жеводанском звере и ему подобных — заговорённый от пуль волк. Впрочем, это явно нечто большее, чем зверь. Среди прочего, умеет говорить и исполнять недобрые желания: это он предлагает башмачнику Тибо за «скромную» плату. «Один волос за первое желание, два за второе, четыре за третье — и так далее, все время удваивая число». Впрочем, волосы не вылезали, а становились рыжими, и по мере их изменения он получил дар (см. название) повелевать волчьей стаей. Со временем Тибо стал полным чудовищем и даже согласился занять место прежнего волка, но, похоже, всё же спас душу благодаря своей первой любви и её любви к нему.
• Р. Л. Стивенсон, «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда» (1885). На что только не способна трансцендентная медицина. Например, преобразить человека в соответствии с его страстями. У уважаемого и почтенного доктора было много нехороших страстей, которые воплотились… ну, во что воплотились, в то и воплотились.
• Брэм Стокер, «Дракула» (1897). Своеобразная квинтэссенция позднеготической эстетики и, в сущности роман-манифест жанра. Антагонист — одновременно вампир, чернокнижник, порочный аристократ, зловещий иностранец, коварный соблазнитель и реликт средневекового варварства, которому прислуживают вампиры рангом пониже, которых он делает из очарованных им женщин, «дикари»-цыгане и безумец Ренфилд. Места действия — от натуральной готической Трансильвании с мрачными селами, глухими лесами и зловещим замком до не менее мрачного викторианского Лондона. Побеждает зло объединенная команда из протестантов и ученого-католика, причем свою роль играют и наука, и религия, и даже эмансипация женщин.
• Артур Мэйчен застрял где-то посередине между сабжем и декадансом. Вычурные и цветистые символы и отсылки на всевозможную алхимию — это от декаданса, но при этом автор отличался строгой католической моралью (а не серобуромалиновой, как большинство декадентов). «Холм грёз» (1897), история молодого писателя, погружённого в порой прекрасные, порой кошмарные фантазии и причуды воображения, возможно, искажённого опиумом.
• Черты готики сохраняются у Г. Лавкрафта. Основное отличие — доброго Бога у него точно нет (ближайший кандидат на звание, Йог-Сотот, тоже имеет разные весьма неприятные наклонности; а его сын от смертной женщины («Ужас Данвича», 1928) меньше всего заслуживает добрых слов — как чудовище, питающееся кровью, а то и людоед — как сказал бы персонаж рассказа Ф. К. Дика «Дело Раутаваары» (1980), это у вас пьют кровь Спасителя и едят Его плоть). Но настороженное отношение к науке («Реаниматор», 1922) и столкновения «маленьких людей» с нечистью (почти где угодно) — наличествуют. Произведения, где меньше говорится про космос и больше — о проклятых местах и мрачных культах, подходят под троп. Например, «Сны в ведьмином доме», 1932; сама ведьма с фамильяром, приносящая детей в жертву, прилагается. Что характерно, там Ньярлатхотеп и ведьма отступают от распятия, что для мрачного декадента Лавкрафта почти немыслимо.
• Есть в творчестве Стивена Кинга, самый яркий пример — его вампирский роман «Салимов удел», где на стороне Красноты, собственно, вампиры (в чудовищности которых никто не сомневается), а со стороны Белизны — команда простых крутых смертных, среди которых есть священник, получающий испытание веры. Причём оный священник появляется как важный второстепенный персонаж в «Тёмной Башне», где поднял уровень крутизны и борется с вампирами (все теми же слугами Красноты в целом и Алого Короля в частности) уже чистой силой веры, не прибегая к кресту.
• «Грустная история братьев Гроссбарт» Джессе Буллингтона. Пожалуй, одно из лучших произведений жанра, хоть и написано уже в 2009 году. Несмотря на нетипичный для готики чёрно-серый конфликт, имеет вполне христианскую мораль: демоны ужасны, колдовство убивает, а у хладнокровных убийц и грабителей Гроссбартов нет никаких оправданий и в конце их настигает справедливое возмездие за их злодеяния. Попутно раскрыта тема морального падения одной из жертв братьев на почве мести, заканчивающаяся тем, что чтобы отомстить братьям, он добровольно становится сосудом для демона чумы.
• Ханна Уиттэн «Дочь для волка» — начинается со слов «Первая дочь — для трона, вторая дочь — для Волка, волки — для Диколесья», готическая история про Красную Шапочку и Серого Волка. Когда у очередной королевы рождается вторая дочь, то по достижении 20 лет, её, одев в алый плащ цвета крови, отправляют в Диколесье в качестве жертвы для Волка. Если жертву не принести, то из Диколесья нагрянут тёмные создания. И надо сказать, что Красная Шапочка не так уж беззащитна, а будучи магичкой в 15 лет, развесила кишки напавших на неё разбойников по деревьям.

Музыка

Готическая, конечно же. Хотя жанра «готика» как такового не существует: к нему относят пост- и дарк-панк, метал разных направлений, индастриал, да хоть русский рок (Цоя и «Агату Кристи», например). С блэк-металом, однако, имеет место наивная попытка аверсии. ТруЪЪ-мизантропы-сатанисты решили, что им не пристало вешать на себя ярлык какой-то попсовой «готики»; так появился «жанр» депрессивно-суицидального блэк-метала. В плане тематики бывает субверсия: музыканты накрашены под вампиров, но в текстах больше современной проблематики, или психодел, или нью-эйдж, или декадентская эстетика.

• Powerwolf — едва ли не каждая песня связана с темой. Христианство, сатанизм, вампиры, оборотни.
• Король и Шут — и нечисть, и проклятия, и жуткие дома (один стал кодификатором тропа), и некроромантика…
• Сектор Газа — их самый последний альбом «Восставший из Ада» отличается тяжелым звучанием и соответствующим готическим хоррором в текстах. Война Света и Тьмы, голливудский сатанизм как атрибутика последней, предчувствие последней битвы сил добра и зла — вполне в духе сабжа.
• Гакхан, менестрель отечественного ролевого движения, активно поющий про всякую дарксайдерскую крутотень, не мог обойтись без хотя бы одной песни на тему. «Чёрный трон» — о князе вампиров, избавляющемся от своих подданных, спустив на них псов посреди пира, пожалуй, самая каноничная в плане эстетики.
• Хотя Ганс Зиверс aka Александр Дугин больше специализируется на декадентских песнях, его «Астарот» — это чистейшей воды готическая баллада о колдуне, которого коварно обманул его наставник-демон.

Кино

• Ван Хельсинг. Типовая приключенческо-боевая готика, синтезированы три классических книжных франшизы о Дракуле, о Франкенштейне и о Соломоне Кейне, причем без особой деконструкции. Разве что ватиканские клирики — зануды-ксенофобы, а Монстр Франкенштейна — глуповатый добряк.
• «Ворон» с Брэндоном Ли — образец и эталон нуарной готики как есть. Фильм про ревенанта-мстителя, вышедшего на тропу войны с бандитами-беспредельщиками, изнасиловавшими и погубившими его любимую, эстетика стихов По и деградации городской среды прилагаются. В гот-субкульуре быстро стал культовым и не сказать, что незаслуженно.
• Ганзель и Гретель: Охотники на ведьм. Фильм вроде того же «Ван Хельсинга» эстетически, на основе немецкой сказки. Злые ведьмы — злые без всяких прикрас (даже если используют «прикрасы» внешние). Есть, правда, и добрые волшебницы, но их доброта явно коррелирует со способностью искренне любить семью/мужчину.
• «Готика» Кена Рассела — деконструкция всего жанра. Повествует о том, как несколько будущих авторов готики собрались в старом замке, сообразили на троих и, раскопав всевозможные скелеты в своих шкафах, вдохновились на создание своих произведений. Что характерно, фильм снимался в родовом замке Станисласа Клоссовски де Рола — европейского аристократа и оккультиста, который некогда зажигал вместе с «Rolling Stones».
• Underworld — серия фильмов по отдаленным мотивам «Мира Тьмы», про войну вампиров и оборотней в современном мире. Смакование готично-нуарной эстетики с перестрелками на автоматах и ружьях с серебряными пулями тут есть, но в целом это городское тёмное фэнтези с готишным антуражем, а не готика как таковая.
• «Седьмая печать» Ингмара Бергмана — классика. Средневековье, рыцари, чума, вопросы религии и философии, спор человека со смертью — всё на месте. Для жанра настолько знаков, что оказал влияние ажно на отаку-индустрию, что для западных работ редкость.
• Фильмы Тима Бёртона «Битлджус», «Эдвард Руки-ножницы», «Сонная Лощина», «Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит», «Мрачные тени» и «Дом странных детей мисс Перегрин» — педаль в пол. Не зря режиссер заслужил репутацию главного макабрического гота Голливуда, ибо в вышеупомянутых работах присутствуют множество характерные признаков готического жанра. Это и характерная цветовая гамма, и личностный конфликт главных героев, и сам их образ, ведь они зачастую являются обычными людьми, непонятные обществом и столкнувшимися с паранормальным, и частичная романтизация зла… В общем, признаки жанра налицо.

Мультфильмы

• Мультфильмы Тима Бёртона — как и у случае с фильмами, кукольные мультфильмы данного режиссера тоже являются яркими представителями готического жанра.
  • «Кошмар перед Рождеством» — формально, Тим Бёртон не является его режиссером, но большая часть заслуг в том, что мультфильм получился именно таким, несомненно его. Повествует о жителях городка Хэллоуин, различным чудовищах, которые пугают детей в одноимённый праздник. А так же о том, как один из его жителей Джек Скеллингтон, уставший от однообразия праздника, открывает портал в город Рождество и решает изменить однообразие собственного города и попробовать себя в роли Санта-Клауса.
  • «Труп невесты» — действие мультфильма происходит в Викторианской Англии и повествует о переключениях неуклюжего молодого человека Виктора, который во время репетиции клятвы верности случайно стал супругом мёртвой невесты, и которая после этого забрала его с собой в мир мёртвых. Что характерно, как бы это не было парадоксально, но загробный мир выглядит куда более живым и ярким, нежели мир живых, именно поэтому Виктор и проникается к нему большей симпатией.
  • «Франкенвини» — мультфильм о том, как юный мальчик Виктор Франкенштейн, не в силах смириться с утратой любимого бультерьера Спарки, которого сбила машина, решает методом тёзки вернуть его к жизни. Оживший Спарки получился точно таким же, каким и был при жизни, однако окружающие Виктора люди всё равно боятся его. История основана на реальном эпизоде из жизни Бёртона, который точно таким же образом в детстве лишился любимой собаки той же породы и с той же кличкой.

Мультсериалы

• «Ленор: маленькая мёртвая девочка». Стёб над эстетикой сабжа и субкультурой готов.
• «Битлджус» — по мотивам одноимённого фильма Бертона, о приключениях ещё не мёртвой девочки в царстве мёртвых.

Аниме, манга и ранобэ

• Angel's Egg — психоделия, насыщенная готической символикой.
• Bastard! — строго говоря, тут эклетика пусть и с большим количеством готики, но всё-таки 80-е и «Секс, наркотики и рок-н-ролл» на полном ходу и их влияние очевидно. Наш герой — могущественный черный колдун, которого полтора десятка лет назад сумел прикопать суровый пастырь с дубиной наперевес и стало только хуже так, как вместо одного гада стало полдесятка и куда более отмороженных и Дарка Шнайдера пришлось возвращать. Эстетикой и духом очень повлиял на Берсерк.
• Belladonna of Sadness — учитывая то, что источником вдохновения для Ямамото и Тэдзуки послужила книга «Сатанизм и колдовство» Жюля Мишле, то принадлежность к жанру несомненна. Главное отличие от «классической» готики — принципиальное отсутствие положительных персонажей: история полностью посвящена моральному падению деревенской девушки Жанны и её постепенному перерождению в ведьму и главу сатанинского культа. Главный антагонист — эталонный испорченный аристократ Барон, чьи действия к этому падению и привели.
• Berserk — идейный продолжатель Dororo, но мир чисто фэнтезийный, с местом действия в культурном шаблоне Германии/Бургундии (но в качестве враждебных фракций появляются и аналоги Франции и Персии). Демоны, нечисть, злой Демиург, вопросы греха и покаяния — все в наличии. По духу во многом напоминает бергмановскую «Седьмую печать» и вполне даже может называться готическим романом в картинках.
• Dororo — опять японская готика, но на этот раз — похождения борющегося с демонами странствующего самурая на фоне Войны Сэнгоку. Множество демонов и духов завязано непосредственно на ужасы войны, а сам герой борется с нечистью не просто так, а потому, что хочет вернуть себе свое тело, которое его отец продал демонам в обмен на процветание своих земель.
• Ghost Hunters — специфически японская готика, с ёкаями (злыми фэйри) и юрэями (заложными покойниками) в качестве антагонистов и экзорцистами в качестве героев.
• Goth — манга о говорящим названием о дружбе между мальчиком-психоптом, успешно притворяющимся обычным учеником, и девочкой с характерной готической внешностью. Оба одержимы историями о маньяках и убийствах, а девушка ещё и регулярно оказывается похищена ими, посему парню приходится вновь и вновь и вновь спасать её.
• Hellsing — вопросы веры, рыцарства, человечности на фоне войны между католическими крестоносцами, британскими спецслужбами и немецкими уберзольдатен-полувампирами.
• High School DxD — это, конечно, тот ещё этти-капустник, но сеттинг вполне себе готический: с демонами, колдунами, вампирами, падшими ангелами, злыми церковниками и сделками с дьяволом. С оттенками декаданса: Бог и сатана уже давно умерли, а война разных сил друг с другом всё идёт и идёт.
• JoJo’s Bizarre Adventure:
  • При создании Phantom Blood Араки сильно вдохновлялся «Дракулой» Б. Стокера и другой классикой готики. В основе сюжета лежит чёрно-белый конфликт между благородным джентльменом Джонатаном Джостаром и подлым мерзавцем Дио Брандо, активно фигурирует различная мистика (вампиры, зомби и магическое боевое искусство «Хамон»), поднимаются серьёзные темы о грехах и добродетелей.
  • Да и Stone Ocean содержит немало элементов готического романа, но перенесённого в современность — от юной героини, пытающейся спасти отца от болезни, и порочного священника Энрико Пуччи в роли главзлодея, до темы разлученных в детстве близнецов, изолированной территории как места действия и безумного убийцы, которого спасает любовь к героине.
  • Готические элементы встречаются и в JoJolion. Хотя вся её основная сюжетная линия напоминает детектив (попытки Джоске узнать о своём прошлом и его война с преступным синдикатом каменных людей), но центральную роль всё же занимает тема семьи. В манге поднимается тема семейных отношений (отношения Джоске со своей матерью Холли Куджо и приёмной семьёй Хикашигата), родового проклятья (каменная болезнь Хикашигата) и грехов прошлого.
• Monogatari Series — удачная попытка переноса конвенций готики на японскую почву. Повествует о молодом охотнике на нечисть поневоле, разгребающем чужие (и, периодически, свои) проблемы с чертовщиной и проклятиями. Одна из основных тем — мысль о том, что проклятия и нечистая сила никогда не преследуют людей просто так и всегда связаны с чьими-то грехами, и о том, что сверхъестественная сила всегда даётся отнюдь не даром и за всё в жизни придется платить. Несколько ближе к декадансу образ самого героя-«недовампира», большую часть сюжета «застрявшего меж двух миров» и ходящего по узкой грани между человеком и монстром, вплоть до того, что на определённом моменте знакомые оккультисты фактически говорят, что он по сути вампир, пытающийся быть человеком, и ещё один шаг в вампирскую сторону гарантированно превратит его в чудовище.

Настольные игры

• Vampire: the Masquerade — это нестандартная и осовремененная готика, но, тем не менее, это она. Главное отличие в том, что здесь мы играем за силы зла — собственно, вампиров, которые бывают как серенькими паразитами, так и густо-чёрными монстрами. Тем не менее, мораль с религиозным уклоном здесь присутствует: в сеттинге есть Бог, который проклял вампиров (первым из которых был не кто иной, как печально знаменитый Каин), и среди людей (то есть, противоборствующей стороны) есть те самые священники — борцы с нечистью, которые через личные духовные подвиги приобретают Истинную Веру, способную отпугивать вампиров. Губительность вампиризма как явления под сомнение практически не ставится (разве что существует возможность духовного подвига и для вампиров, не желающих поддаваться своему Зверю).

Видеоигры

• Жанр игр Souls-like — все игры этого жанра являют в той или иной мере влияние готики, причём в самых темных тонах её спектра, так как лучшего способа передать ангст, чернуху, разрушение и предстоящей гибели мира нет и не может быть. Даже попытка перенести события в Японию эпохи Сэнгоку всё равно отдают готикой.
• A Vampyre Story от Autumn Moon Entertainment — про ставшую вампиршей оперную певицу Мону де Лафитт. Кроме готичного вампирского замка и страны Драксильвании, в наличии ещё и местный аналог доктора Франкенштейна.
• Castlevania — современный эталон приключенческой готики, экшн-платформеры и немного обычных слэшеров про борьбу разных охотников на нечисть (в основном из клана Бельмонт) с Дракулой и его приспешниками, с обильными отсылками на классику готических литературы и кинематографа. Серия в целом — скорее как раз «героическое тёмное фэнтези в готишной атрибутике», но, к примеру Simon’s Quest (вся история посвящена квесту главного героя по снятию с себя проклятия), Symphony of the Night (главный конфликт — между Дракулой и его героическим сыном Алукардом, среди важных антагонистов — колдун-мраккультист и «тёмный священник» Шафт, который подчинил себе героя-мракоборца Рихтера) вполне готичны и по жанровым признакам.
• Clive Barker’s Jericho — весь сюжет о борьбе команды магов с хтоническим чудовищем Перворожденным больше похож на Лавкрафт-лайт, но встречаются и элементы готики. В качестве героев выступают антигерои с очень мрачным прошлым, сам Перворожденный больше напоминает дьявола, создавший его Бог выступает на стороне добра, но всё же он недостаточно могучий, чтобы напрямую противостоять своему творению, а в качестве злодеев соблазнённые главгадом негодяи различных сортов, которые за свои грехи были обречены на участь хуже смерти.
• Clive Barker's Undying — сюжет строится вокруг родового проклятия и мрачного особняка, да. Особенно выделяется сюжетная линия противостояния Лизбет. Особняк (он будет фигурировать и далее, конечно), мавзолей, катакомбы, монастырь, скелеты, упыри.
• Dante’s Inferno — разработчики игры пытались осмыслить сюжет «Ада» Данте в рамках готики. Так, заглавный герой является крестоносцем, желающим спасти свою невесту Беатриc из ада, главгадом выступает сам Люцифер, который выделяется на фоне праведного героя своей излишней пафосностью и несерьёзностью, а сам Бог и его помощники не могут напрямую вмешаться в это дело и помогают Данте только советами. Помимо этого в игре ещё поднимаются темы грехов и их искупления и взаимоотношения с семьёй (взаимоотношения Данте со своим отцом-самодуром и шурином Франческо).
• Quest for Glory 4 — эксплуатирует эту эстетику. Действие происходит в абстрактной восточной Европе под названием Мордавия.
• Terror of the Vampire! — весьма годная indie-игра в стиле классики девяностых, пародирующая сабж. Главный герой — психиатр, пытающийся развеять мифы о вампирах в некой восточноевропейской стране.
• World of Warcraft — начальная кампания за воргена в Гилнеасе пронизана такой стилистикой. Да и в Лордероне как таковом элементов много: скелеты, призраки, осколки рыцарских орденов, Некроситет…
• «Вечера на хуторе близ Диканьки» по мотивам повестей Гоголя.

Визуальные романы

• Ранний Насуверс представлял собой чистейший сабж с некоторыми элементами соседних эстетик. Потом, конечно, чем дальше, тем больше, было скатывание из хоррора в боевик, вплоть до того, что тот же Fate/Grand Order это уже чистой воды эпическое фэнтези, но отаку еще помнят Тот Самый Насуверс, когда он был мрачным и готичным. Что до конкретных линеек:
  • Tsukihime и «Цуки-вёрс» в целом. Собственно самая-самая готичная линейка Насуверса, с вампирами, мрачными тайнами старых семей, злыми церковниками и прочей характерной атрибутикой. Сама «Лунная принцесса» — как есть пронизанная тёмной романтикой и болезненным эротизмом история о разборках вампиров, церковных орденов и кланов оккультистов, в которую попал обладатель мистического зрения, и значительная часть которой крутится вокруг старого поместья, связанного с приёмной семьей героя и его зловещими секретами. Книжная же серия «Граница пустоты» — уже готик-панк про невеселую жизнь обитателей мистического подполья Японии, но темам безумия, раздвоения личности, нездоровых фиксаций, нежизни и социальной неустроенности внимание уделяется самое непосредственное. У «Границы» есть серия полнометражек-экранизаций, «Лунной принцессе» же с адаптацией повезло куда меньше.
  • Серия Fate, на нынешний момент основная. Первые ее итерации — готик-панк про магов и их разборки, потом все больше уклон в сторону городского тёмного фэнтези и просто фэнтези. Традиционная тема сюжетов — война магов за Святой Грааль, герои первых частей, визуальной новеллы самого Насу Fate/stay night и романа-приквела Гэна Уробути Fate/Zero — вставшие на защиту простых людей идеалисты, противостоящие циничным колдунам, которым лишь бы дорваться до тайн и власти. Образы антагонистов тоже отчетливо готические — совершающие серии жестоких убийств в рамках своих религиозно-философских исканий маньяки Урю Рюносукэ и Жиль де Ре, падший священник Котоминэ Кирэй, совершенно мефистофелевский демон-искуситель Гильгамеш, семейка безумных чернокнижников Мато. Смакование мрачной урбанистической эстетики, оккультно-герметических мотивов, изощренной жестокости и сексуальных перверсий (тут и изнасилования, и инцест, и применение в этом деле плотоядных магических червей) тоже во все поля. У Fate/Zero есть полнометражная экранизация, руты Unlimited Blade Works и Heaven’s Feel экранизированы в виде сериала и трилогии фильмов, у рута Fate есть в целом неудачная и неточная сериальная адаптация. Есть подсерия-спинофф Fate/Extra в жанре киберготики.
• Студия Innocent Grey в своих визуальных романах активно заигрывает с готическими тропами, но в основном по жанру это всё же нуар, плавно переходящий в сплаттерпанк в декорациях послевоенного Токио, элементы готики, такие как секты, тайные общества, призраки нехорошего прошлого, истории про родовые проклятия, мрачный фольклор и порочные, в том числе инцестуозные страсти, там наличествуют, но обычно всё же не на первом месте. Но вот Caucasus: Nanatsuki no Nie — выделяющийся из общей картины тайтл, целиком принадлежащий именно к готическому жанру. Место действия — расположенный у горной деревушки старый особняк семьи со зловещими секретами, основанной помешанным на чистоте крови оккультистом. Один из главных сюжетных элементов — некое висящее над этой семьей проклятие рационально обоснованное, потому что это все же типичная «реалистичная готика». Сюжет, на львиную долю посвященный разборкам в этой самой семье, серии загадочных убийств, сумасшествию и разным запретным любовным страстям в диапазоне от банальных супружеских измен до, к примеру, лесбийского инцеста, тоже эталонно готичен.
• Umineko no Naku Koro ni — формальная канва новеллы вполне готична: в основе сюжета — разборка за наследство в семье японских элитариев, вокруг происхождения богатства которой ходят разные нехорошие слухи, место действия — мрачный особняк посреди острова, среди действующих лиц — ведьмы, демоны, скрывающий разные страшные тайны патриарх семейства, среди элементов сюжета — семейные конфликты и скелеты в шкафах, серия убийств, инцест, охота за золотом фашистов… Тем не менее, это в первую очередь ядрёный постмодернизм, в котором местные приколы вроде «цветной правды» готическую атмосферу заметно смазывают.

Примечания

Готический жанр входит в серию статей Ужасы Посетите портал «Ужасы», чтобы узнать больше.

[ + ] Эстетика

Страницы в категории «Эстетика»  Art Nouveau, Yami Kawaii, Апокалипсис-панк, Атомпанк, Вечная осень, Восточная сказка, Вульгарная паранормальщина, Гигеровские монстры, Готический жанр, Готический собор, Гримдарк, Гримлайт, Данс-макабр, Декадентская эстетика, Дизельпанк, Дух 80-х, Замороженный Север, Карты, куш и криминал, Контркультура эпохи застоя, Манапанк, Моральные координаты сеттинга, Недетский детский стиль, Неевроцентричное фэнтези, Ноблдарк, Нуар, Сказочно-мерзкий, Стимпанк, Стоунпанк, Тёмная техника, Фан-диссервис, Фирменный авторский стиль, Электронная архитектура, Элизиум, Эстетика девяностых, Эстетика псевдоистории Подкатегории для категории «Эстетика»  Культурно-исторические периоды, Описательный экстаз, Эстетика девяностых

[ + ] Жанры

Страницы в категории «Жанры»  Авторский поджанр, Антиутопия, Вестерн, Готический жанр, Детектив, Драма, Комедия, Криминал, Магический реализм, Микрожанр, Мистика, Новогодние и рождественские истории, Нуар, Пикареска, Повседневность, Приключения, Робинзонада, Романтика, Ужасы, Фантастика, Фольклор Подкатегории для категории «Жанры»  Жанры видеоигр, Жанры ужасов, Жанры фантастики, Мифология, Типы сказок