Научная фантастика

Научная фантастика (НФ, англ. science fiction, sci-fi, сай-фай) — жанр произведения, сюжет которого основан на некоем допущении, отклонении от реальности в рамках научной картины мира. Такими допущениями могут быть: новые технологии, контакты с инопланетными цивилизациями, необычные существа, неизвестные реальной биологии, и многое другое. Они позволяют аудитории ощутить необычное, отличное от обыденного опыта.

Многие авторы сочиняют научную фантастику, потому что им интересно, как разные фантастические явления повлияют на общество или отдельного человека. Такое могут называть социальной или философской фантастикой. Иным авторам интересны наука и техника сами по себе. Они могут видеть в НФ образовательные функции. Такие часто предсказывали развитие будущего. Но многие используют научно-фантастические тропы просто для антуража.

Хотя можно выделить и более ранних предтеч, достаточно близкие к НФ произведения впервые появляются в XVII—XVIII веках, следуя духу Просвещения, большинство относится к жанру утопии. В XIX веке, после промышленной революции, НФ становится распространённым жанром и приобретает приключенческий характер. В начале XX века появляются специализированные НФ-журналы, которые помогают сформировать современный облик жанра и создать фандом. Расцветает тема космоса. 40-50-е годы — так называемый золотой век, когда выходит много качественной и серьёзной фантастики. 60-70-е — годы новой волны, когда НФ обогощается новыми, противоречивыми темами, смешивается с другими жанрами. С 80-х годов всё больше фантастики посвящается компьютерным технологиям.

Что такое научная фантастика? Трудности с определением

С самим понятием «научная фантастика» существует некоторая путаница. Одни считают его синонимом просто «фантастики». То есть, фэнтези, мистика и всё такое прочее по их мнению — уже не фантастика, и возникают словосочетания вроде «фантастика и фэнтези». Для других слово «научная» всё же уточняет жанр, тогда как «фантастика» вообще означает любые нереальные явления, в том числе и магические.

И да — мы говорим о русском термине. Английский аналог «science fiction» буквально значит «научный вымысел», а вымысел необязательно фантастичен.

Кроме того, не совсем ясны рамки этой «научности». Многое по инерции причисляют к научной фантастике уж за атрибутику, хотя заботы о научности там самый минимум. Вот скажем, относятся ли к НФ те же «Звёздные войны»? С их гипердрайвами, визжащими бластерами, взрывами в космосе и «волшебниками»-джедаями? Большинство людей, наверное, скажут, что относится, ЗВ показывают на каналах научной фантастики, и в магазинах фильмов и книг они будут понятно в каком разделе. Но вот некоторые товарищи, которым не всё равно, могут сказать, что это фантастика минимум ненаучная, или вовсе фэнтези.

Мы остановимся на либеральной точке зрения, что это тоже научная фантастика, просто она бывает твёрдой, а бывает мягкой. Первая сильно опирается на реальную науку и технику, вторая — не очень.

Вообще, границы научной фантастики с другими жанрами весьма расплывчаты. В том числе и с фэнтези. И дело не только в том, что легко изобразить мага на звездолёте, пусть даже назвав его для приличия псиоником или ещё каким-нибудь джедаем. Между НФ и фэнтези много связей, тонких и нет, даже корни их переплетаются. Прочитав следующие разделы, вы уловите некоторые из этих связей.

С реалистичными жанрами фантастику также трудно чётко разграничить. Ведь технологии всё больше проникают в нашу жизнь. Скажем, вымышленная и экстраординарная, но всё же сугубо реалистичная история о космонавтах — это фантастика или нет? Фантастика или нет — рассказ о возможностях новейших гаджетов?

Тем не менее, странно было бы отрицать, что научная фантастика существует, как жанр. Хоть его границы и расплывчаты, есть огромный пласт произведений, который относится к ней однозначно, и это целый культурный слой — со своим фандомом и авторами, полностью посвящающими себя ему.

Также мы не будем считать фантастику каким-то плохим, низким жанром и не будем оскорбляться, когда хороших, умных авторов причисляют к нему (тем более, что многие из них сами называли себя фантастами). Ведь фантастические допущения — это средства, которые в умелых руках могут сотворить замечательное, и им для этого даже не всегда нужна научность. А что 90 % фантастики — полная чушь, то на это есть классический ответ: 90 % чего угодно — полная чушь. Главное — со вкусом выбирать, что читать и смотреть.

Поджанры и ключевые тропы

• Космическая фантастика. Говорим «фантастика» — подразумеваем «космос». Конечно, только им далеко не ограничивается, но это, считай, первая ассоциация и один из самых дальних горизонтов.
  • Первый контакт — как мы встретим братьев — или небратьев — по разуму?
  • Космическая опера — приключенческая или военная история в футуристических декорациях, где «научность» зачастую для галочки и создания антуража, чтобы звездолеты летали и театры боевых действий занимали десятки звёздных систем. Зачастую вообще близко к фэнтези.
    • Космооперетта — такая же военная или приключенческая история в научно-фантастическом антураже, но труба пониже и дым пожиже: масштаб меньше, герои — обычные люди, эпические сражения происходят за кадром или вовсе отсутствуют. Может быть, в зависимости от конкретного автора и его художественного замысла, ближе к авантюрно-плутовскому роману, детективу, триллеру, мелодраме, робинзонаде, (анти)утопии или истории про «маленького человека на большой войне».
  • Космический вестерн — где вместо Дикого Запада — дикая планета, вместо индейцев — инопланетяне, и всё по законам этого лихого жанра.
  • Планетарный роман — действие происходит на одной планете, как правило, напоминающей антуражем старину.
  • Затерянный ковчег — более твёрдый вариант межзвёздных перелётов: корабль просто летит долгие годы, и люди либо в анабиозе, либо живут поколениями.
• Хронофантастика — не только пространство люди хотят покорить; этот раздел о путешествиях во времени с помощью специальных машин или иным образом.
  • Петля времени — о событиях, связанных с одним временным промежутком, который придётся повторить много раз. Возможный вариант — человек, многократно переживающий один день.
  • Альтернативная история — когда в прошлом что-то меняется, и история идёт другим путём. Может быть и из-за намеренного вмешательства, и само по себе.
  • Временные парадоксы — различные интересные ситуации, возникающие, если путешественник во времени нарушит принцип причинности. Убьёт своего дедушку, например.
• Мультиверс — другие миры, независимые от нашего, куда не попадёшь ни через пространство, ни через время, а только специальными средствами. Хотя, как правило, эти миры похожи на Землю.
• Искусственный интеллект и роботы. Как человек будет жить рядом с его искусственным подобием?
  • Восстание машин — возможно, мы не уживёмся…
  • Меха — преимущественно японский жанр об огромных боевых человекоподобных роботах. Обычно неразумных и пилотируемых, но на всё есть исключения.
• Искусственный человек — можно создать даже более близкое подобие, чем робота…
  • Монстр Франкенштейна — типаж одного из первопримеров (как правило, более основанный на фильмах, чем на книге).
  • Клонирование — не просто искусственный человек, а копия другого человека.
• Киберпанк — пессимистичный взгляд на будущее с развитыми компьютерными технологиями.
  • Посткиберпанк — жанр с теми же элементами, но иной по духу, более оптимистичный.
  • Биопанк — кроме компьютерных технологий (или вдобавок к ним) могут быть сильно развиты и биотехнологии, тоже с мрачным результатом.
  • Нанопанк — наномашины тоже могут сильно изменить нашу жизнь.
  • Наупанк — в принципе, материала для чего-то, похожего на киберпанк, хватает уже сейчас.
• Трансгуманизм — о будущих изменениях самого человека.
• Постапокалипсис — как люди будут жить после глобальной катастрофы, порушившей цивилизацию.
  • Стандартный постапокалиптический сеттинг — после ядерного удара осталась пустыня, люди живут мелкими поселениями, собирают машины на колене, защищаются от мутантов.
  • Зомби-апокалипсис — из-за некоей заразы люди обращаются в хищных ходячих мертвецов.
• Затерянный мир — фантастика бывает и без технических достижений или последствий от них: просто есть где-то в горах, лесах, пустынях невиданные места…
  • Динозавры — возможные обитатели.
  • Плейстоценовая фауна — мамонты и саблезубые тигры — тоже здорово.
  • Затерянная цивилизация — могут там жить и люди.
• Кайдзю — ещё один японский (хотя в наше время уже не обязательно) жанр, о гигантских монстрах, крушащих города.
• Безумный учёный — классический герой (или злодей) научной фантастики. Более мягкий вариант — чудаковатый гений.
• Супергерои — преимущественно комиксовый жанр и типаж сверхлюдей, в классическом варианте спасающих человечество. Весьма мягкий жанр, не исключает и магии.
• Сверхспособности — могут быть в связи с супергероями, безумной или нормальной наукой, трансгуманизмом и кибернетикой, или просто без серьёзных объяснений, ради притчи. Некоторые:
  • Псионика — невероятные воздействия силой мысли, такие как телепатия и телекинез.
  • Невидимость.
• Ретрофутуризм — когда сочиняют о будущем согласно представлениям прошлого или отталкиваясь от прошлого.
  • Стимпанк — мир по технологиям и в духе XIX века и жюльверновской фантастики. Несмотря на то, что об этом часто говорят, как об ответвлении киберпанка, сходства с оным — сугубо по желанию автора. Просто слово удобное. По аналогии со стимпанком выделяют и другие мини-жанры:
    • Атомпанк — мир в духе фантастики 50-х и 60-х, с ядерными войнами, лучами смерти, космосом, шпионами…
    • Дизельпанк — в духе первой и второй мировых войн, либо просто с акцентом на дизельном транспорте.
    • Клокпанк — под XVIII-й век или иное время, но главное — с часовыми механизмами.
• Антиутопия — противоположность утопии или ответ на неё: демонстрация общества, где не хотелось бы жить, возможно, возникшего из попытки создать утопию. Обычно причисляется не к фантастике, а к «большой литературе», и общественные и политические процессы там важнее научных, но всё же жанр родственный. Тем более, иногда именно технические новинки могут создавать или укреплять антиутопию.

История

Самое-самое раннее

Летать при помощи мастерства мечтали и до науки.

Хотя сама научная фантастика и научное мышление как таковое появились много позже, едва ли не все тропы НФ зародились ещё в мифологии. Есть даже мнение, что в науке и технике человек воплощает давние мечты из сказок и мифов.

Так, хитроумные технические устройства и улучшения человеческой природы можно сравнить с волшебными вещами и способностями. Причём иногда «волшебное» могло восприниматься как просто невероятно умело сделанное (вспомните мифы о чудесных кузнецах — гномах, Ильмаринене и т. п.). Вплоть до появления историй просто о легендарных мастерах, как Дедал, сделавший крылья и много чего другого.

Среди предтеч фантастических транспортных средств можно назвать индийские мифические виманы или стеклянную сферу для подводного плавания из средневекового романа об Александре Македонском.

Говоря о роботах или существах вроде монстра Франкенштейна, надо вспомнить големов, Галатею и других искусственных людей. В развитых культурах, таких как древнегреческая, средневековая европейская, индийская, китайская, в сказках, легендах и подражающих формах (рыцарские романы) могли появляться и собственно механические люди.

Прообразом историй о сумасшедших учёных служат фаустианские сюжеты.

Предшественниками идеи инопланетян и параллельных миров можно назвать мифы о небожителях и других обитателях потусторонних миров.

Путешествия в будущее имелись в таком виде: герой попадает в чудесную страну (например, страну эльфов), а вернувшись домой, обнаруживает, что прошло много лет, ибо время течёт по-разному в разных мирах.

Пожалуй, только выраженных путешествий в прошлое не было в мифологии. Разве что в виде странствий (например, шаманских) в мир первозданного хаоса, где живут предки и древние герои (вроде Времени Сновидений у австралийцев).

Атлантида по описанию Платона.

Но это всё тропы, возникшие, потому что не могли не возникнуть. А когда появилось мышление, подобное тому, каким располагают фантасты? Для начала стоит сказать, что фантастика всегда шла и идёт об руку с наукой: пока та или иная область не изучена и покрыта мраком, люди могут применять фантазию, пусть и с опорой на науку, выдвигая различные гипотезы. Таковы были размышления Циолковского о космосе, и таковыми остаются рассуждения о параллельных мирах, кротовых норах, об основанной лишь на математике теории струн. Хоть это всё и не облекается в повествовательную форму, но близко к области фантастики. Поэтому её началом можно считать начало самого научного мышления. То есть, античную философию, начиная с Милетской школы. Тогда зародился образ мысли, отличный от мифологического, требующий рассуждений.

Размышления древних философов были подлинно обоснованы только в областях, требующих точного расчёта, таких как математика и изучение движений небесных светил. В иных же областях им приходилось подключать фантазию. И их придумки действительно походят на идеи современных фантастов. Посудите сами, прочтите о представлениях о мироустройстве у той же Милетской школы, у пифагорейцев с их Противоземлёй и Центральным огнём, у Демокрита с его атомными завихрениями, из которых зарождаются миры, о концепции Эмпедокла о происхождении существ (в том числе мифических, с обоснованием, почему они вымерли). А описания диковинных народов в дальних землях (например, в Истории Геродота) мало отличались от нынешних описаний инопланетян.

Ближе всего к научной фантастике подошёл Платон с его диалогом об Атлантиде, где он подробно описал вымышленную страну. Пожалуй, Платон стал первым сознательным автором вымышленного сеттинга (тут можно вспомнить также его «Государство» и «Пещеру»), став предтечей не только фантастов, но и фэнтезистов.

Но сами философы не облекали свои придумки в повествовательную форму (Платон был ближе всего к этому), разве что в диалоги для удобной подачи. Мышление античных авторов было строго-жанровым: эпос — это эпос, лирика — лирика, драма — драма, комедия — комедия. Места чему-то, похожему на научную фантастику, тут не нашлось.

Впрочем, философские воззрения могли отражаться и на художественной литературе. И тут самый яркий пример — позднеантичный автор Лукиан и его повесть «Правдивая история». Правда, это была пародия на невероятные сочинения о путешествиях и дальних землях, что не мешает некоторым энтузиастам называть Лукиана первым фантастом. И действительно: как и в современной фантастике, героем движет жажда исследований, он попадает в космос, где застаёт звёздные войны между жителями Луны и Солнца за пустынную Венеру, наблюдает невероятные физические явления.

В средневековье ближе всего к научной фантастике был богословский роман XII века «Рисала Фадиль ибн Натик» арабского учёного Ибн ан-Нафиса. Вместо того, чтобы всецело опираться на мифологию, автор пытался дать научное объяснение фантастическим явлениям, опираясь на тогдашние знания, а также занимался футурологией, описывая конец света. Также роман представляет ранний образец робинзонады (возможно, даже повлиял на книгу Дефо) и литературы о детях-маугли.

А если без натяжек? Век Возрождения и Просвещения

Конечно же, на Солнце живут просвещённые люди!

Пусть до зарождения жанра, как массового отдельного явления, было ещё далеко, но много произведений, почти без оговорок обладающих всеми признаками научной фантатсики, появилось вместе с рождением современной науки.

Из самых ранних примеров нужно назвать «Утопию» (1516) Томаса Мора, где описан остров с хорошим, по мнению автора, общественным устройством, и рассказ «Сон» (1634) Иоганна Кеплера, первооткрывателя законов движения планет. В последнем, основываясь на строгих расчётах и рассуждениях, автор описал жителей Луны, их биологию и даже общественное устройство! При этом он уже облёк это в повествование, правда, через многие слои вымысла: рассказ о сне, в котором молодой исландец призывает демона, способного перенести человека на Луну (причём даже процесс переноса описан чётко и логично).

В XVII—XVIII веках появляются и другие произведения с описанием других общественных устройств, жизни на иных планетах, затерянных миров, полой Земли. Образованные люди того времени видели своим долгом распространение знаний и рационализма (за что эпоха Просвещения и получила название). Согласно духу эпохи произведения и описывали чаще всего просвещённые утопические или по крайней мере альтернативные общества. Из примечательных примеров можно назвать «Государства и империи Луны» (1656) Сирано де Бержерака, «Путешествия Гулливера» (1726) Джонатана Свифта, где помимо странных цивилизаций, также впервые подробно описываются вымышленные технические устройства (пусть и в юмористическом ключе), «Мемуары о XX столетии» (1733) Сэмюэла Мэддена, где впервые был описан строй далёкого будущего (пока без учёта технического прогресса, только общественно-политические изменения), «Микромегас» (1752) Вольтера, сатира, как у Свифта, где описан прилёт на Землю более развитых пришельцев-великанов.

Подлинное рождение. Время стремительных перемен

Самым непосредственным предвестником научной фантастики обычно считается роман «Франкенштейн, или Современный Прометей» Мэри Шелли. Он относится к готическому жанру, и герой, помимо науки, пользуется также оккультизмом, но это один из первых романов-предупреждений, об ответственности за опасные и неэтичные открытия.

Мэри Шелли пишет и другие романы, близкие к научной фантастике, из которых наиболее примечательный — «Последний человек», который считается первым постапокалиптическим произведением.

Также среди основателей научной фантастики иногда называют Эдгара По. Более известен он за «страшные» рассказы и стихотворения, но здесь следует упомянуть его роман «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима», где описан затерянный мир в Антарктиде, и некоторые рассказы, особенно «Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля», о путешествии на Луну на воздушном шаре.

Капитан и его корабль. Взгляд в будущее.

Научная фантастика, как явление, появляется вместе с промышленной революцией. Наука и техника, а с ими и общество развиваются стремительно, люди хотят сочинять о том, что будет дальше. Среди первых таких описаний будущего — «Мумия!» Джейн Лаудон и «4338-й год» Владимира Одоевского (который также полемизирует с пессимистичным «Последним человеком»). Рассказ Джона Леонарда Ридделла о путешествии на Луну на антигравитационном аппарате, содержащий научные данные вплоть до алгебраических формул, называют первопримером твёрдой научной фантастики.

Но самым успешным в новом жанре становится, конечно, Жюль Верн. Он в виде увлекательных приключений обильно подаёт научную и техническую информацию в форме, доступной даже для детей. Он кодифицирует темы фантастических подлодок («20 000 лье под водой»), летающих кораблей («Робур-Завоеватель»), полётов в космос с помощью пушки («С Земли на Луну прямым путём за 97 часов 20 минут»). Первыми двумя — также неоромантическую фигуру загадочного отстранённого гения или капитана. Также надо отметить его роман «Париж в XX веке», где он весьма точно предсказывает развитие будущего, но тогда этот роман кажется таким невероятным, что его публикуют лишь в 1994 году.

Также он серьёзно отмечается и в жанре затерянных миров, с романами «Путешествие к центру Земли», «В стране мехов» и др. Этот жанр вообще процветает во второй половине XIX века благодаря популярности колониальной темы и интересу к археологии. Кроме Жюля Верна, в нём наиболее важны Генри Райдер Хаггард, писавший о загадочных древних цивилизациях, Артур Конан Дойл, собственно давший жанру название своим романом о плато динозавров, чуть позже — Эдгар Берроуз с его книгами о Тарзане и не только.

Другой первостепенный деятель фантастики (самые известные работы которого приходятся на конец века) — Герберт Уэллс. Он кодифицирует многие ключевые фантастические темы (да, почти на любую можно найти примеры и до него, но не столь успешные и ещё не в классическом виде): путешествия во времени («Машина времени», 1895), изменение живых существ («Остров доктора Моро», 1896), невидимость («Человек-Невидимка», 1897), вторжение пришельцев и лучи смерти («Война миров», 1898), попадание в будущее через долгий сон («Когда спящий проснётся», 1899), полёты на другие планеты и кастовые инопланетяне-инсектоиды («Первые люди на Луне», 1901).

Но главное, конечно, то, что Уэллс использует фантастику для подачи некоего философского вопроса, его книги служат важнейшим прообразом социальной фантастики. И несмотря на то, что в его книгах содержатся вполне научные рассуждения, он не стремится показать развитие науки максимально реалистично и пользуется самыми невероятными средствами — антигравитация, паукообразные пришельцы… За это Жюль Верн даже называет его вруном.

…И не столь оптимистичный взгляд.

Уэллс как иносказательно (в «Войне миров»), так и прямо (в «Войне в воздухе») затрагивает волнующую всех тему — грядущие мировые войны, самые массовые в истории, с применением новых орудий убийств. Кроме него большую войну «предсказывают» и другие фантасты. Необязательно с Германией, быть может — с азиатским миром, но многие видят, что война будет. Один из ярких примеров — «Двадцатый век. Электрическая жизнь» (1890) Альбера Робиды, где описана война с Китаем с применением танков, авиации, химического и бактериологического оружия. Позже, когда война происходит в действительности, Робида пугается своих пророчеств и впадает в творческий кризис.

В конце XIX — начале XX века большую популярность приобретают утопии и — пока в меньшей степени — антиутопии, а также романы о революциях. Ещё бы, ведь тогда распространяются новые политические движения, такие как социализм, назревают большие перемены. Наиболее известная из утопий — «Взгляд назад» Эдварда Беллами, о социалистической Америке будущего (чтобы не отпугивать читателей, идеология названа «национализмом», в том смысле, что производство национализировано), где предсказаны дебитные карты и современное отношение к шоппингу. Также упомянем роман «Красная звезда» Александра Богданова, 1908, о коммунизме на Марсе. Роман будет раскритикован Лениным за подачу истории развития общества, и потому в СССР его переиздадут лишь дважды.

Не все разделяют энтузиазм по поводу технического прогресса. Технологии того времени довольно грязны, а унификация вызывает удручение. И возникают утопии пасторальные, с возвратом к аграрному обществу и ручному труду. Самая известная из них, пожалуй — «Вести ниоткуда или Эпоха Спокойствия» Уильяма Морриса.

Страх перед будущими социальными переменами также пробуждается. Самая громкая из ранних антиутопий появляется в 1920 году — роман «Мы» Евгения Замятина. Советская власть видит в нём карикатуру на их идеологию, и у автора начинаются проблемы, хотя идея ему была навеяна машинной Англией, и сам он был убеждённым социалистом. Роман «Мы» станет прообразом для будущих великих антиутопий.

Первый большой фантастический фильм.

Несмотря на то, что одним из основателей жанра был Эдгар По, американская фантастика долгое время оставалась в тени английской и французской. Её основателем и первым профессиональным автором считается астроном и популяризатор астрономии Гарретт Сервисс, начавший с сиквела к упрощённой пиратской версии «Войны миров» — романа «Эдисоновское завоевание Марса».

Эту же книгу можно назвать ярким и буквальным примером поджанра, который позже будет назван эдисонадой — о приключениях молодых изобретателей, предназначенный для детей.

Рассказ об эре перемен можно закончить такой переменой, как появление кино. Если уж совсем мелочиться, то первый фантастический фильм — шуточный «Механический мясник» самих братьев Люмьер, длящийся менее минуты. Но более примечательны фильмы фокусника и изобретателя Жоржа Мельеса. С потрясающими по тем временам спецэффектами он снимает пародии-экранизации Жюля Верна и Герберта Уэллса, из которых самая известная — «Путешествие на Луну».

Потом появляются другие экранизации фантастической классики, самое популярное направление в раннем кино. Например, американский фильм «20 000 лье под водой», 1916. И особо тут надо выделить фильмы ужасов: экранизации от разных студий «Доктора Джекилла и мистера Хайда», «Франкенштейна», «Человека-Невидимки», «Острова доктора Моро» и (выходя за пределы НФ) «Дракулы». Тема чудовищ и экзотических путешествий сочетается в фильмах «Затерянный мир» и «Кинг-Конг».

Германия тем временем отмечается более интеллектуальной кинофантастикой, тяготея к символизму и экспрессионизму. Фильмы «Голем» (1915) по роману Майринка, «Гомункулус» (1916), об искусственном человеке без души, «Кабинет доктора Калигари» (1920) о зловещем учёном и созданной им сомнамбуле, «Метрополис» (1927), антиутопия о городе будущего, «Женщина на Луне» (1929), первый достаточно научный фильм о космическом путешествии, и другие.

Эпоха журналов. Золотой век

Следующей вехой считается изобретатель и бизнесмен Хьюго Гернсбек. Он был великим писателем? Нет, его писанина считается посредственной по качеству (хотя в ней встречаются довольно точные предсказания о технике будущего, например, о радаре). Он примечателен другим: открытием в 1926 году первого массового журнала, целиком посвящённого научной фантастике — «Amazing Stories». Его целью становится развлекать и просвещать, корректно отражая будущее техническое развитие. Он печатается на хорошей бумаге, не относясь к дешёвым pulp-изданиям, то есть Гернсбек претендует на подлинную научность. В этом же журнале публикуются письма читателей с их адресами, что помогает сформировать фандом фантастики. Также Гернсбек впервые употребляет термин scientifiction, который впоследствии закрепится как science fiction (ранее могли говорить «научный роман»). В общем, этот человек поспособствовал выделению фантастики, как обособленного массового явления. Не зря в его честь названа премия Хьюго — одна из самых почётных для фантастов.

Первый научно-фантастический журнал! И иллюстрация к первой космоопере.

Самый примечательный из постоянных авторов Amazing Stories — Эдвард Элмер «Док» Смит, открыватель жанра космооперы, один из первых, кто пишет о сверхсветовых межзвёздных перелётах. До него была «Битва за Империю: История 2236 года» Роберта Уильяма Коула, но она оказалась несвоевременной и осталась забыта.

Нельзя, впрочем, сказать, что дискурс Гернсбека сразу захватывает всех. Многие фантасты пишут сами по себе. В это время (1932) появляется вторая из великих антиутопий — «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли, сатира на общество потребления. Тогда пишет Уильям Олаф Стэплдон, заглядывая в невероятно дальние дали будущего, со всей грядущей историей человечества и даже циклами вселенных. Чех Карел Чапек в 1920 году ставит пьесу «R.U.R.», где вводит понятие «робот». А в 1939-м Клайв Льюис начинает религиозно-фантастическую, во многом фэнтезийную «Космическую трилогию», как бы полемизируя с фантастами, в частности с Уэллсом.

И всё же, журналы (не только Гернсбека) преображают фантастику, и не только в лучшую сторону. Туда пишут учёные и инженеры, хоть и компетентные в «научной» части, но не претендующие на высокую литературность, или вовсе юные фанаты. Тогда появляется популярный образ со множества обложек pulp-изданий, до сих пор ассоциирующийся с плохой фантастикой: привлекательная полуобнажённая девушка в лапах чудовища, которую спасает мужественный космонавт или иной герой (подобное и с фэнтези).

Но в журналах, в том числе и палповых, пишут и хорошие авторы. Опять же Эдгар Берроуз, кроме «Тарзана» известный за Марсианский цикл — кодификатор планетарного романса и более узкого жанра «меч и планета» (хотя похожее было и раньше), с которого идёт тенденция помещать в космос феодализм и поединки на мечах. Говард Лавкрафт, пишущий о вселенском ужасе. Эдмонд Гамильтон, ещё один основатель космооперы, а именно — направления звёздных королей. И другие. Кстати, именно тогда, тоже посредством журналов, фэнтези начинает формироваться как жанр, и тогда же оно начинает восприниматься как другая сторона научной фантастики (в том числе благодаря вышеупомянутым авторам).

Для комиксов эпоха тоже знаковая. В 30-е формируется узнаваемые образы супергероев (появляются Тень, Фантом, Супермен, Бэтмен). В жанре космооперы хрестоматийными персонажами становятся Флэш Гордон и Бак Роджерс (последний впервые появляется в повести в тех же Amazing Stories, так что он более ассоциируется с наукой). Позднее они также становятся героями киносериалов, и что характерно, обоих играет один и тот же актёр, закрепляя образ «героя Галактики», который позднее будут часто пародировать.

Джон Кэмпбелл. Человек, который сделал фантастику серьёзной.

Общую ситуацию меняет другой знаменитый редактор — Джон Кэмпбелл, благодаря которому журнал Astounding вытесняет Amazing Stories в конце 30-х. Он говорит, что ему нужны авторы, которые знают и науку, и людей, ставит интересные задачи, требует от сюжетов большей остроты. Легендарный пример — когда Кэмпбелл не принимал ни одну редакцию рассказа Тома Годвина «Холодный расчёт», в которых автор всячески пытался спасти девушку, и только та версия, где пилот пожертвовал ей, чтобы спасти миллионы, была опубликована. Иначе рассказ вышел бы менее сильным!

Под началом Кэмпбелла публикуются многие великие писатели, в том числе двое из «большой тройки»: Айзек Азимов, мышление которого во многом было определено Кэмпбеллом, и Роберт Хайнлайн. Кроме них — Альфреда ван Вогт, Генри Каттнер, Клиффорд Саймак, Фрэнк Герберт, Пол Андерсон…

Это и был золотой век фантастики. Другие авторы, с которыми связывают его — Артур Кларк (ещё один из большой тройки), Рэй Брэдбери, Роберт Шекли (более популярный в СССР, чем на родине), Роберт Силверберг, Джон Уиндем, Андрэ Нортон, Ричард Матесон, поляк Станислав Лем…

Способствуют развитию фантастики и мировые события. По словам Айзека Азимова, взрыв атомной бомбы убедил всех, что фантасты были не просто мечтателями и психами, и многие из мотивов этой литературы стали неизменной частью газетных заголовков.

Именно тогда постапокалиптический жанр обретает небывалую популярность. Причём, причиной катастрофы необязательно служит бомба. Другие варианты бедствия могут быть метафорой или раскрытием темы цивилизации вообще. Так, в романе «Earth Abides» Джорджа Стюарта случается пандемия, в «Колыбельной для кошки» Курта Воннегута землю губит вещество Лёд-9, а в «Конце детства» и «Девяти миллиардах имён Бога» Артура Кларка тема решена в мистическом ключе. Что интересно, распространяется и поджанр «уютной катастрофы»: когда, после гибели цивилизации, оставшиеся люди вздыхают спокойно и начинают жить простой жизнью без сует.

На фоне общей паранойи инопланетяне входят в фольклор. Появляется множество сообщений о похищении пришельцами, возникает легенда о Розуэлльском инциденте.

Общественные процессы вызывают появление других известных антиутопий. Тоталитарные режимы отражены в романе «1984» Джорджа Оруэлла, происходящее на западе — в «451 градус по Фаренгейту» вышеупомянутого Рэя Брэдберри, социальные проблемы в связи с прогрессом — в «Механическом пианино» Курта Воннегута. Утопии в чистом виде становятся редкостью, люди успели разочароваться. Едва ли не единственная значимая — «Атлант расправил плечи» Айн Рэнд — и та часто упрекается в наивности.

Темы Холодной войны и космической гонки захватывают и кинематограф. Выходит необычайно много фильмов о космосе, в частности и о вторжениях пришельцев, в которых все узнают метафору возможной новой мировой войны. Страх перед ядерной энергией проявляется и в расцвете жанра фильмов о гигантских чудовищах, из которых самым известным становится японский Годзилла.

Вообще, радиация тогда была очевидно модной в фантастике. И в представлениях авторов она могла сотворить что угодно. В частности, с радиацией связано появление таких супергероев, как Человек-Паук, Халк, Люди-Икс, комиксы с которыми впервые вышли в начале 60-х.

Космос и новая волна

В 60-х, а затем и в 70-х выходят величайшие фильмы и сериалы про космос. Казалось бы, это закономерно, ведь человек впервые смог покинуть Землю, а космическая гонка была в разгаре. Но не всё так просто. На самом деле в начале 60-х космическая фантастика была уже слишком растиражирована и заштампована, многим надоела, и в первую половину десятилетия жанр находился в упадке, интересовал только гиков. Так что вторую половину хорошее кино реанимировало тему.

С 1966 по 1969 выходит первая итерация культового сериала «Звёздный путь» («Star Trek»). Первые его серии поставлены по классическим рассказам, к написанию сценария последующих сразу привлекаются маститые писатели. Это позволяет с одной стороны привлечь широкую аудиторию высоким качеством, с другой — заинтересовать и гиков. Сериал задаёт новые стандарты, он влияет на моду, из среды его фанатов выходит множество инженеров и сотрудников НАСА.

Тем временем в Британии, с 1963 года, идёт не менее культовый, впоследствии — самый продолжительный фантастический сериал «Доктор Кто», нацеленный на семейную аудиторию.

Стимул снимать качественную и серьёзную фантастику.

«Космическая одиссея 2001» (1968) Стэнли Кубрика показывает, что кинофантастика может быть серьёзной, интеллектуальной, философской, заодно задав высокую планку спецэффектам.

Позже, в 1977 году, публику потрясает первый фильм «Звёздных Войн». Он возрождает старые традиции космооперы и космовестерна, будучи вдохновлённым «Линзменами», «Флэшем Гордоном», «Звёздными Королями», «Основанием», «Лаки Старром» и т. д., в то же время показывая всем, как надо делать визуальные эффекты. Жанр космооперы станет тесно ассоциироваться именно с ним.

Отметим и не столь значимый фильм «Потерянные» (1969), который примечателен тем, что во многом совпал с грядущей аварией Аполлона-13, и то, что один из инженеров смотрел его, помогло направить рассуждения и спасти астронавтов.

В начале же десятилетия кинематограф обогащается по другую сторону железного занавеса — советским фильмом «Планета бурь» (1962). В переработанном виде он получает хождение и на Западе — в качестве фильмов «Путешествие на доисторическую планету» (1965) и «Путешествие на планету доисторических женщин» (1968), где к исходному фильму добавляют кадры с прекрасными венерианками.

По теме ядерной паранойи тоже выходят сильные фильмы. «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу» (1964) опять же Стэнли Кубрика, «Планета обезьян» (1968), о мире, где после катастрофы людей заменили обезьяны, цикл о Джеймсе Бонде.

Сатира на новое общество как таковое всплывает в первом фильме о зомби-апокалипсисе «Ночь живых мертвецов» (1968) Джорджа Ромеро и «Заводном апельсине» (1971), снова Стэнли Кубрика.

В литературе же набирает обороты новая волна. Её можно считать частью общих нонконформистских тенденций 60-х, возникших в пику консерватизму и войне во Вьетнаме. Именно тогда происходят расцвет культуры хиппи и бешеная популяризация фэнтези («Властелин Колец» тут служит лишь толчком). Поднимаются запретные и просто нестандартные темы: те же секс, наркотики и рок-н-ролл, мистика, экзотические мотивы, альтернативные политические движения, деконструкции старого искусства.

Когда всё зависит от Пряности.

Новая волна в фантастике же, помимо прочего, протестует и против старой фантастики. Против её заштампованности, против установки писать сугубо твёрдую фантастику гернсбековского-кэмпбелловского толка. Кроме того, фантасты считают себя последователями французской новой волны — явления из мира кинематографа, направленное на борьбу со стандартными предсказуемыми приёмами и на развитие авторского кино.

Распространяется мягкая фантастика, её часто смешивают с фэнтези, мистикой и даже сюрреализмом. Кроме того, развенчивается оптимизм: подвергаются сомнению постоянство и торжество человеческой природы, то, что с нечеловеческим разумом можно легко найти общий язык, и т. п.

Предвестником новой волны считают Уильяма Берроуза, который писал в подобном духе ещё в 50-е, относясь к культуре битников. Его основные темы — наркомания и контроль общества.

Значимый деятель — автор киберпанка до киберпанка — Филип Дик. Он затрагивает темы сознания и восприятия, вплоть до метафизического уровня, манипуляции ими техническими и наркотическими средствами.

Практически все темы эпохи концентрируются в одном из величайших научно-фантастических романов — «Дюне» Фрэнка Герберта. Космическая империя, жизнь которой зависит от расширяющего сознание вещества с пустынной планеты, вырождение человечества, эклектика с преобладанием восточных мотивов, мистика, пронизывающая футуристическую жизнь… «Дюна» станет образцом космооперы, кодификатором и даже первоисточником многих тропов.

К новой волне относятся и перечисленные выше фильмы Стэнли Кубрика.

Можно упомянуть и французский мультфильм «Дикая планета», который противопоставляется и диснеевским работам, будучи направленным на взрослых и выполненным в другой технике. В меньшей степени и два других мультфильма Рене Лалу, которые выйдут позже — «Гандахар: Световые годы» и «Властелины Времени».

В плане смешения фантастики и фэнтези, кроме «Дюны» (которая пыталась максимально маскироваться под твёрдую фантастику), выделяются Хайнский цикл Урсулы ле Гуин, где органично смешиваются классические приёмы обоих жанров, «Хроники Эмбера» Роджера Желязны, о мультиверсе, среди миров которого есть и магические, цикл о Маджипуре Роберта Силверберга, о планете в сказочном духе, «Магия уходит» Ларри Нивена, где появляется мана как ресурс, с аллюзией на энергетический кризис.

Условно можно отнести к тенденции и юмористическую фантастику, которая тоже возникает как реакция на заштампованность и, если с элементами сатиры, — на общественные процессы. Здесь надо назвать цикл «Автостопом по Галактике» Дугласа Адамса, с концентрированным научным юмором, циклы «Билл — герой Галактики» и «Стальная Крыса» Гарри Гаррисона (первый — антивоенной направленности), различные книги Клиффорда Саймака, который можно считать гуманитарной фантастикой и тоже примерами смешения с фэнтези.

И всё же, классическая твёрдая фантастика не уходит со сцены полностью. Кроме сериала «Звёздный путь», этот период дарит также цикл «Мир-Кольцо» вышеупомянутого Ларри Нивена, некоторые произведения Пола Андерсона.

Величайший фильм в жанре киберпанк и, возможно, научной фантастики вообще.

Ещё одна, в целом более поздняя тенденция, о которой надо упомянуть, как о следствии успеха «Звёздных Войн» — обилие в конце 70-х, в течение 80-х и немного в 90-х качественных фантастических фильмов на широкую аудиторию, которые станут культовыми и значимо кодифицируют свои темы. Это «Супермен», первая по-настоящему серьёзная попытка снять приличную экранизацию комиксов о супергерое, «Чужой», космический ужас (вполне в духе новой волны), примечательный также помещением женщины на главную роль, «Безумный Макс», постапокалипсис, «Побег из Нью-Йорка», антиутопия-боевик, «E.T.», добрый фильм об инопланетянине, «Трон», о виртуальной реальности, «Нечто», ужас о пришельце-метаморфе, экранизация «Дюны», «Терминатор», о восстании машин, «Охотники за привидениями», «Назад в будущее», о путешествиях во времени, «Муха», притча о телепортации, «Хищник», ещё один космический ужас, «Робокоп», сатирический киберпанк-боевик, «Универсальный солдат», о суперсолдатах, «Парк Юрского периода», о динозаврах, «Пятый элемент», ещё одна космоопера, «Люди в чёрном», о секретной службе надзора за пришельцами, более близкие к фэнтези «Индиана Джонс», об археологе-авантюристе, «Горец», о бессмертных, «День сурка», притча с временнóй петлёй, некоторые фильмы ужасов, как «Кошмар на улице Вязов», «Изгоняющий дьявола» и «Восставшие из ада», и не только. За качественными фильмами также следует много трэша.

Киберпанк

Киберпанк с одной стороны можно считать следствием и частью новой волны. Он также возникает в пику старой оптимистичной космической фантастике, поднимает схожие темы. С другой стороны, это достаточно специфичное и более позднее явление, которое расцвело, когда новая волна в целом уже схлынула, — в 80-е годы.

Его предтечами считаются Уильям Берроуз и Филип Дик. И экранизация романа последнего — «Бегущий по лезвию» от Ридли Скотта — фактически открывает эпоху и является самым успешным фильмом в жанре (потом по Дику снимут ещё несколько экранизаций, включая «Вспомнить всё»).

Классики же собственно киберпанка — Уильям Гибсон и Брюс Стерлинг. Их темы — развитие компьютерных технологий и кибернетики при горькой картине общества. Контроль со стороны системы, мегакорпораций (и борьба против них), поставленные под вопрос реальность окружения и целостность собственного я, экологические проблемы… В отличие от популярных представлений о киберпанке, в действительности в книгах классиков вполне летали в космос, но недалеко и без инопланетян. Также киберпанк следует эстетике нуара. Жанр долго оставался довольно маргинальным.

В девяностые годы, когда становится видно, что развитие технологий и общества всё же идёт несколько иным путём, а компьютеры входят в обыденную жизнь, появляется жанр-последователь — посткиберпанк. Он уже более оптимистичен, и герои, как правило — не борцы с системой, а часть этой системы (к примеру, правительственные агенты). Классик жанра — Нил Стивенсон.

Киберпанк и посткиберпанк получают неплохое развитие в Японии, там же больше всего экранных воплощений. Этому способствуют лидерство страны в электронной отрасли («кибер»-составляющая), впечатляющий ворох накопившихся социальных проблем («панк»-составляющая), склонность японцев к мозговыносным образам и более свободное отношение к кино и анимации (прежде всего — у продюсеров, не боящихся вложить деньги во что-то глубоко экспериментальное). Самый известный пример — пожалуй, фантастическая вселенная Масамунэ Сиро, в которую входят такие культовые работы, как Ghost in the Shell, Appleseed и Dominion Tank Police. Также — культовое аниме Akira, проложившее для японской анимации дорогу на запад — где, однако, отсутствует главный элемент киберпанка — компьютерные технологии, но в наличии вся сопутствующая эстетика. Из наиболее знаковых работ жанра можно выделить манги BLAME!, Battle Angel, их адаптации, а также несколько оригинальных сериалов без первоисточника в виде манги или ранобэ: «Эксперименты Лэйн», Texhnolyze и «Эрго Прокси».

В 1999-м году, когда жанр уже перестал быть маргинальным и в общем сошёл на нет, появляется своеобразный его апофеоз — фильм «Матрица», о людях, живущих под гнётом машин в виртуальной реальности, с глубинами философских смыслов и символизма. Героем-спасителем, знаково для новой эпохи, становится хакер.

А что сейчас? С одной стороны, говорят, что киберпанк устарел, пророчества не сбылись, темы и тропы исчерпаны ещё классиками, а главное, киберпанк — не киберпанк, если он не маргинальный (иначе какой же это «панк»). И новые «образцы» — чистой воды стилизация с оттенком альтернативной истории и ностальгии по старым-добрым 80-м (как ремейк «Бегущего по лезвию» или игра «Киберпанк 2077» от создателей «Ведьмака»).

С другой стороны, говорят, что многие пророчества сбылись и ещё будут сбываться в будущем (пусть и не с «панково-нуарным», а более прилизанным оттенком), или даже что мы живём в мире победившего киберпанка. И в мире, где у всех гаджеты, и кругом интернет и дополненная реальность, как нельзя актуально дальше раскрывать тему и предупреждать. Из образцов такого «нового киберпанка» можно назвать сериал «Чёрное зеркало».

Современность

Есть мнение, что фантастика, как жанр, вымирает, поскольку наука уж очень оторвалась от быта, от человеческого, и развивается слишком стремительно. Это раньше Жюль Верн с энтузиазмом писал о подлодках и летальных аппаратах новейшего типа, позже — Азимовы и Кларки — о кораблях, бороздящих вселенную. А сейчас что, о большом адронном коллайдере писать? Что интересного в этом разгоне частиц, где тут приключения и надежды? В космос, тем более к далёким звёздам, мы полетим, очевидно, нескоро, а инопланетян, наверное, и вовсе не встретим.

И современным фантастам (якобы) остаётся либо уходить в попсу — боевую фантастику или ретрофутуризм, обыгрывающий времена, когда всё было понятно, как тот же стимпанк (который лишь немногие энтузиасты вроде Гибсона и Стерлинга с их «Машиной различий» делают подлинно-научной альт-историей и обыгрывают «панк»-составляющую — high tech, low life, большинству же он нужен ради огромных паровых роботов), либо наоборот — быть супер-профессионалом, который знает, как написать зубодробительно-твёрдую фантастику. Уж не говоря о бесконечных эксплуатационных ремейках и сиквелах классики.

Но этот пессимизм не совсем верен. Автор с фантазией и склонностью написать хорошее произведение литературы всё ещё может создать достойную фантастику. Дело не в эпохе, а в конкретных людях. Тем, кто жалуется на эпоху, можно сказать: если вы читатель — лучше выбирайте, что читать, а если вы автор, то… ну, наверное, вы пока автор не очень, учитесь, читайте хорошие книги и смотрите на жизнь. В конце концов, в шестидесятых тоже казалось, что фантастика исчерпана, и тогда пошла новая волна.

Будущее по 2010-м.

Есть явление современной космооперы, нередко отличающееся психологизмом, погружением в политические темы: книги и серии, стартовавшие в восьмидесятых или позже и иногда продолжающиеся по сей день. Примеры — «Игра Эндера» Орсона Скотта Карда, «Сага о Форкосиганах» Лоис Макмастер Буджолд, «Песни Гипериона» Дэна Симмонса, цикл о Хонор Харрингтон Дэвида Марка Вебера и Эрика Флинта, «Легенды о Героях Галактики» Ёсики Танаки (на западе более известны по аниме), сериалы «Звёздные врата», «Вавилон-5», «Звёздный крейсер Галактика» (ремейк старого), «Лексс». Можно сюда отнести и цикл «Стальная Крыса», хоть он и стартовал раньше.

С 90-х годов творит весьма оригинальный и философичный фантаст Тед Чан.

Если в наши дни сочиняют о светлом будущем, всё-таки отталкиваясь от наших дней, а не от 80-х, 60-х или 1860-х годов, то основными мотивами становятся «чистые» технологии вроде солнечной энергии, светлая и гладкая эстетика в зданиях, машинах и гаджетах, космополитизм (не только с реальными народами, но также с киборгами, мутантами и инопланетянами). Яркий пример — игра Overwatch. См. Соларпанк.

Из нового фильма.

Насчёт твёрдости — отчасти правда, сейчас в моде алмазно-твёрдая-фантастика и реалистичные произведения о космосе. Есть такие примеры, как книги «Ложная слепота» Питера Уоттса, «Марсианин» Энди Вейра с одноимённой экранизацией, фильмы «Гравитация» и «Интерстеллар», российские исторические «Гагарин. Первый в космосе» и «Время первых».

Да и ретрофутуризм, в том числе и стимпанк с его сноуклонами, при прямых руках можно реализовать достойно. Как у относительно нового и редкого жанра, у него даже есть что раскрывать. Хорошими примерами могут послужить юношеская трилогия «Левиафан» Скотта Вестерфельда и внезапно-серьёзное раскрытие темы «Герметикон» Вадима Панова.

Ещё один новый жанр (правда, немного сомнительный по самой своей сути), возникший в связи с популярностью детских и юношеских книг после «Гарри Поттера» — молодёжные антиутопии, где основная суть не в показе неприятного общественного устройства, а в молодых борцах с системой. Первым образцом считаются трилогия и экранизация «Голодные игры», затем появляются подражатели — «Дивергент» и другие.

Помимо всего прочего, в 70-х появился и до сих пор развивается формат видеоигр, для которых не грех воплощать и старые, и новые темы. Фантастика о космосе представлена шутерами «Half-Life», «Mass Effect», «Dead Space» и стратегией «StarCraft», тема искусственного интеллекта — головоломкой «Portal», постапокалипсис — серией ролевых игр «Fallout», киберпанк — ролевыми же «Shadowrun» и «Deus Ex»…

Фантастика в России и СССР

У нас своя параллельная и довольно интересная история фантастики.

В царской России тоже были фантасты. Так, Александр Вельтман, современник Пушкина, написал первый зафиксированный роман с выраженным путешествием в прошлое, при помощи гиппогрифа — «Александр Филиппович Македонский». Роман задумывался, как часть трилогии о прошлом, настоящем и будущем, и будущему была посвящена часть «MMMCDXLVIII год». В отличие от других утопий того и предшествующего времени, эта книга была не просто слегка окрашенным изложением идей автора, но имела полноценный сюжет.

Также о будущем писали Александр Улыбышев, Фаддей Булгарин, Владимир Одоевский. Булгарин написан и несколько других фантастических произведений — о космосе, о путешествии к «средоточию Земли».

Остальные же произведения Одоевского преимущественно мистического характера, но выделяют рассказ «Косморама», где герой с помощью загадочной вещи мог видеть мир двойников. Также у него была антиутопия о тайном городе, где решили делать только то, что приносит пользу.

Впрочем, тогда в России фантастика не стала массовым жанром с постоянным притоком авторов и читателей, а вышеперечисленные остались и остаются известны только энтузиастам жанра. Ситуация стала меняться позже.

Для начала отметим Константина Циолковского. Он более известен за научные концепции о покорении космоса, но некоторые свои идеи облекал в форму фантастических рассказов. Правда, их читают мало.

Первый же русский человек, по-настоящему значимый и известный как писатель-фантаст, — Владимир Обручев. В 1915 он пишет роман «Плутония», в 1924 — «Земля Санникова». Оба — в жанре затерянного мира, а первый — также и как ответ на роман Конан Дойла, который Обручев посчитал недостаточно научным. Отмечают, правда, что научность пошла в ущерб живости повествования, и тем не менее романы довольно популярны.

Аэлита.

Алексей Николаевич Толстой, также известный за исторические романы и сказки, пишет и фантастику, и наиболее известные его произведения в жанре — «Гиперболоид инженера Гарина», о преступном изобретателе боевого лазера, и «Аэлита», вероятно, вдохновлённая Эдгаром Берроузом история о путешествии на Марс, о революционных событиях на нём, и о загадочной принцессе Аэлите, которая становится фактически символом советской фантастики. По «Аэлите» же снимают первый советский фантастический фильм. С виду произведения идеологичны, но многие видят в них двойственность.

Самый же продуктивный отечественный фантаст первой половины века — Александр Беляев, часто называемый «русским Жюлем Верном». Известно множество его романов на самые разные темы — «Голова профессора Доуэля», «Человек-амфибия», посвящённый К. Э. Циолковскому роман «Звезда КЭЦ», «Ариэль», о летающем человеке, «Продавец воздуха» и многие другие.

Михаил Булгаков, более склонный к реализму и мистике, пишет и некоторые околонаучно-фантастические произведения, в которых, однако, всё равно главное — сатира: «Собачье сердце», «Роковые яйца», пьеса «Иван Васильевич».

Жанр приходится весьма кстати для советской идеологии. В её духе оказывается стремление к «светлому будущему». Плохие же варианты будущего достаются инопланетным цивилизациям, подобным идеологическим противникам, и для таких книг появляется термин «роман-предупреждение».

В 30-50-х годах критика приветствует так называемую «фантастику ближнего прицела», своеобразное продолжение соцреализма. В духе Жюля Верна пишут о реалистичной продвинутой технике, полезной для народного хозяйства. Полёты к далёким звёздам редки. Относятся ли к фантастике ближнего прицела произведения об освоении Солнечной системы с технически точными описаниями космических кораблей — есть разные мнения, но так или иначе то, что космические полёты совсем исчезли из фантастики того времени, — миф. Врагами в таких книгах, как правило, становятся иностранные шпионы, отражая тогдашнюю ситуацию. Часто живость героев отводится на второй план по сравнению с описаниями техники и идеологическим посылом.

Известный автор и ревнитель фантастики ближнего прицела именно в её космическом варианте (возражал как против «приземлённой» фантастики, так и против запредельной) — Александр Казанцев. Он вводит много неологизмов, среди которых — «инопланетяне» и, возможно, «вертолёт». Один из первых советских уфологов, собирал данные о палеоконтактах, выдвинул гипотезу, что Тунгусский метеорит — космический корабль. Самое известное его произведение — «Планета бурь», по которой будет поставлен один из самых успешных взрослых фантастических фильмов.

Надо упомянуть и о Георгии Мартынове. Его дилогия романов «Каллисто» (1957) и «Каллистяне» (1960) становится так популярна среди детей, что впервые в СССР открывают то, что сейчас бы назвали фан-клубом. Клубы любителей фантастики, которые начнут активно открываться середине 60-х, станут важным культурным явлением. Больше о них — ниже.

Переломным моментом в истории жанра станет выход романа «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова. После обилия фантастики ближнего прицела всех потрясает масштабная межзвёздная картина, утопия далёкого будущего, настоящие характеры и взаимоотношения героев. Скоро фантастика ефремовского типа выйдет на первый план. Этому поспособствуют также Оттепель и полёт Гагарина в космос.

Самую масштабную картину такого будущего создаёт Сергей Снегов в эпической трилогии «Люди как боги». Хотя, по его словам, это пародия на космооперу и библейские тексты.

Наиболее выдающийся феномен советской фантастики — это, пожалуй, братья Стругацкие. Начинают они с твёрдой фантастики об относительно близком будущем, покорении Солнечной системы и лишь назревающем коммунизме. Затем они уходят больше в философию, поначалу оптимистично, описывая утопический Мир Полудня. Потом они постепенно разочаровываются, их книги становятся всё мрачнее, но в то же время оригинальнее, образнее и дальше от науки. В духе новой волны, которой, как массового явления, в СССР не было. Они более-менее возвращаются к «твёрдым» элементам лишь в книге «Волны гасят ветер», окончательном развенчании их Мира Полудня.

Алиса Селезнёва, девочка из будущего.

В детской фантастике выделяется Кир Булычёв (псевдоним учёного И. В. Можейко) и его неоднократно экранизированный цикл об Алисе Селезнёвой — девочке из будущего. Из его произведений для взрослых известен цикл о городе Великий Гусляр.

Ещё один значимый детский писатель — Владислав Крапивин с циклом «В глубине Великого Кристалла», о детях, способных перемещаться по мирам метавселенной Кристалла.

От авторов перейдём к читателям. Помянутый уже Клуб любителей фантастики (КЛФ) — единственный, но обширный фандом в СССР. Он помогает собираться, обсуждать, писать фанфики, а также выбирать качественную фантастику (в СССР, в отличие от Запада, не было специальных журналов, к тому же была цензура, были квоты на идеологически выдержанную фантастику, на фантастику народов СССР, и отобрать крупицы золота было сложно). Издаются самиздатовские журналы, где печатается и то, что не печатается официально. Организуют фестиваль фантастики «Аэлита», позже, уже в Перестройку — «Интерпресскон». В 80-х власти даже пытаются принять запретительные меры против КЛФ в связи с их неподконтрольностью. В КЛФ расходится и фэнтези. Первые толкинисты по эту сторону железного занавеса сильно пересекаются с КЛФ. Обычное дело — писать фанфики-кроссоверы по Толкину и Стругацким, среди первых ролевиков можно увидеть людей с бластерами. С распространением доинтернетных сетей BBS и Fido активность КЛФ уходит туда. Постепенно фандомов становится не один и не два вместе с толкинизмом, а много…

В наши дни из известных постсоветских фантастов можно назвать украинский дуэт авторов под коллективным псевдонимом Генри Лайон Олди, пишущий интеллектуальную фантастику и фэнтези, Сергея Лукьяненко, Дмитрия Глуховского с циклом «Метро», Вадима Панова, который после мистики о Москве внезапно начал писать стимпанк, Ольгу Громыко с юмористическим циклом «Космоолухи»…

В целом же ситуация в российской фантастике весьма печальна. По ряду причин полки завалены тоннами низкокачественных однообразных под(д)елок: в основном попаданцы, постапокалипсис и бесконечные межавторские циклы вроде «Сталкера» и «Метро». Редким хорошим образцам очень трудно пробиться через этот шквал, трудно и различить их в нём, и некоторые авторы и читатели уходят во внежанровую литературу (в конце концов, чтобы писать фантастику, необязательно формально стоять на полке с надписью «Фантастика»).

Примечания

	[ + ] Жанры фантастики
Страницы в категории «Жанры фантастики»  Альтернативная история, Корабль поколений, Космическая опера, Космические ужасы, Космооперетта, Меха, Научная фантастика, Панк-фантастика, Планетарная фантастика, Постапокалиптика, Твёрдая и мягкая фантастика, Фэнтези Подкатегории для категории «Жанры фантастики»  Жанры космооперы, Жанры мехи, Жанры панк-фантастики, Жанры фэнтези