Унылый Совок

«	Почему в магазинах пропали молоко и говядина? Потому что мы идём к коммунизму семимильными шагами — коровы за нами не поспевают.	»
— Анекдот советского времени

В советских магазинах чего только нет…

Слесарь завода «40 лет в светлое будущее» Вася Пупочкин вот уже третий час стоял в очереди после очередного утомительного собрания, на котором работягам как обычно выносили мозг мелким оптом своим «догнать и перегнать», а под конец опять заставили скидываться на помощь голодающим Конго.

Очередь была хорошей такой. Человек на сто восемьдесят. За колбасой. По два сорок. Но из туалетной бумаги. При мысли про туалетную бумагу Вася сокрушённо вздохнул — той в продаже родного советского города вообще не было. Видимо, вся уходила на колбасу. Поэтому филейную часть после известной процедуры приходилось вытирать газетой «Правда». Ну, или «Труд». Последняя была мягче, но первая встречалась чаще. Этого «добра» вообще было навалом. Если поднапрячься и сдать в макулатуру, то в обмен можно было получить книги. Полное собрание сочинений Ленина. Или Стругацких. Но уже не полное. Потому что цензура. Стругацких хотелось больше, но давали только Ленина, ибо нефиг. Было там ещë что-то про сталеваров, но Вася находил такие книги невероятно скучными даже по сравнению с трудами Ильича.

Мысли Пупочкина текли лениво и были наполнены тоской. Ну, вот придёт он домой, в родную обшарпанную «хрущёвку». А там что? Унылый вечер в компании со стареньким телевизором, по которому крутят очередную муть про урожаи и надои или выступления Генерального Секретаря. Ага, аж целых два канала, выбирай на любой вкус. И жена в халате и бигудях, которая выносит мозг почище партсобрания — хочется женщине красивых шмоток и хорошей косметики. А где их взять-то? Ясное дело, у фарцовщиков. Но за такие деньги, которых просто не может быть у обычного слесаря. А если даже как-то извернуться и собрать необходимую сумму — завистливые соседки-кумушки мгновенно донесут «куда надо» о том, что семья Васи живёт не по средствам. И пойдёт Вася по этапу, давать стране лес и уран. Ну его к чёрту такие приключения ради тряпок.

Под такие невесёлые мысли Вася наконец дошёл до прилавка… и увидел лишь табличку «колбасы нет», аккурат под наглой жирной мордой продавщицы. Смачно выругавшись, Вася несолоно хлебавши потопал домой…

✽   ✽   ✽

Гулаги и рабы? Нет, в данном случае жизнь советскому гражданину портят не кровавые родные спецслужбы и жестокий репрессивный аппарат, а нищета, скудость и запредельная унылость советского же быта. Бесконечные очереди в магазинах, товарный дефицит, постоянные партсобрания-«говорильни», однообразие и унылая унификация всего и вся — и проистекающие из этого озлобленность и равнодушие советских граждан.

Впрочем, когда на смену советской «скуке» пришли «весёлые» девяностые, по Унылому Совку стали ностальгировать даже те, кто до этого придерживался резкой антикоммунистической позиции.

Инверсия тропа — «Страна героев» и «Светлое советское прошлое».

Примеры

Фольклор

• Неистребимая тема для множества советских анекдотов:

«	Двое маленьких немцев переговариваются из-за Берлинской стены: — А у меня апельсин есть! — А у нас зато социализм! — Па-а-адумаешь! Захотим — и у нас построим! — Ха! Тогда у вас апельсинов не будет!	»

«	— Какой ад лучше — капиталистический или социалистический? — Конечно, социалистический — то спичек нет, то с топливом перебои, то котел на ремонт поставят, то у чертей партсобрание.	»

«	Еврей решил эмигрировать в Израиль и везёт с собой попугая. Таможенник спрашивает: — Сколько лет попугаю? — Триста. — Тогда это антиквариат. Вывозить запрещено. Можно только чучелом или тушкой. Попугай из клетки: — Сема, хоть тушкой, хоть чучелом, но сваливать отсюда надо!	»

«	Москва. 1980-й год. Дефицит всего, но в преддверии Олимпиады продавцам запрещено говорить, что чего-то нет. В магазин заходит дама и спрашивает перчатки. Перчаток, конечно, нет и продавец начинает выкручиваться: — А какие перчатки вам нужны — кожаные, шерстяные или лайковые? — Кожаные. — А из какой кожи — свиной, телячьей? — Из свиной. — А какого цвета? — Коричневые, под цвет пальто. — Тогда приносите пальто, мы вам подберем. Тут вмешивается стоящий рядом мужчина: — Дамочка, не верьте им — я уже и жопу показывал, и унитаз приносил — НЕТ У НИХ ТУАЛЕТНОЙ БУМАГИ!!!	»

«	Приходит мужик в отдел «Мясо». Спрашивает: — А у вас есть говядина? Продавец (невозмутимо): Есть, как раз свеженькая. Мужик: А ещë что есть? Продавец (невозмутимо): Ещë колбасы есть: сервелат, брауншвейгская… Рыбку вот подвезли красную… Икра чёрная на развес… Мужик: ДА ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ, ГАД!!! Продавец (невозмутимо): Ты первый начал.	»

• Шутливые загадки советского времени:
  • Длинное, зеленое, пахнет колбасой? — Электричка из Москвы.
  • Где больше всего хлеба в СССР? — В котлетах.
  • Что собирают, когда нет урожая? — Пленум.
  • Что такое вобла? — Кит, доплывший до коммунизма.

• Анектоды с инверсиями и деконструкциями:
  • Началась Третья Мировая Война. Над Тихим или Атлантическим океаном встретились две ракеты с ядерными боеголовками и разговорились. Советская ракета так описала унылую жизнь, что американская передумала туда лететь и вернулась домой.
  • В Чёрном море встретились два корабля: на одном еврейские эмигранты плывут из СССР в Израиль, а на другом — возвращаются обратно. Пассажиры обоих кораблей вышли на палубы, смотрят друг на друга и пальцами у висков крутят.

Литература

• «Директивный бантик» Ильфа и Петрова — на дворе эпоха первых пятилеток, но с нормальной одеждой в Союзе уже всë грустно:

«	Он надел брюки, тяжкие москвошвеевские штаны, мрачные, как канализационные трубы, оранжевые утильтапочки, сшитые из кусочков, темно-серую, никогда не пачкающуюся рубашку и жесткий душный пиджак. Плечи пиджака были узкие, а карманы оттопыривались, словно там лежало по кирпичу. Счастье сияло на лице девушки, когда она обернулась к любимому. Но любимый исчез бесследно. Перед ней стоял кривоногий прощелыга с плоской грудью и широкими, немужскими бедрами. На спине у него был небольшой горб. Стиснутые у подмышек руки бессильно повисли вдоль странного тела. На лице у него было выражение ужаса. Он увидел любимую. Она была в готовом платье из какого-то ЗРК. Оно вздувалось на животе. Поясок был вшит с таким расчетом, чтобы туловище стало как можно длиннее, а ноги как можно короче. И это удалось. Платье было того цвета, который дети во время игры в «краски» называют бурдовым. Это не бордовый цвет. Это не благородный цвет вина бордо. Это неизвестно какой цвет. Во всяком случае, солнечный спектр такого цвета не содержит. На ногах девушки были чулки из вискозы с отделившимися древесными волокнами и бумажной довязкой, начинающейся ниже колен. В это лето случилось большое несчастье. Какой-то швейный начальник спустил на низовку директиву о том, чтобы платья были с бантиками. И вот между животом и грудью был пришит директивный бантик. Уж лучше бы его не было. Он сделал из девушки даму, фарсовую тещу, навевал подозренья о разных физических недостатках, о старости, о невыносимом характере. «И я мог полюбить такую жабу?» — подумал он. «И я могла полюбить такого урода?» — подумала она. — До свиданья, — сухо сказал он. — До свиданья, — ответила она ледяным голосом. Больше никогда в жизни они не встречались. Ужасно печальная история, правда?	»

• «Призрак» Александра Рудазова — пространство в Загробье, зарезервированное для атеистов советского и постсоветского разлива, выглядит именно так: однотипные хрущёвки, убогие макароны «полкило в одни руки» и прочие «радости» позднесоветской действительности. Повезло тем, кто был хотя бы втайне крещён — такие принадлежат Раю; повезло и тем, кто не только атеист, но и убеждённый коммунист — для них существует мир Светлого Коммунистического Завтра в лучших традициях Ефремова и Стругацких, с интересной работой «от каждого по способностям» и космическими полётами на инопланетные загробные миры. А остальным «совкам» — унылое совковое посмертие.
• «Тёркин на том свете» Александра Твардовского — пусть это и была шпилька в адрес сталинизма (время публикации поэмы — хрущёвская «оттепель»), но социалистический загробный мир показан именно так: предельно забюрократизированный, невероятно унылый и скучный.
• «Убийца наваждений» Ирины Кобловой — отсылка. Автор рамги Инора рассказывает заглавному охотнику на опасных мороков про свою молодость и личное участие в Союзе Лояльных Отроковиц (СОЛО). «Всех, кого приняли в высшую школу изящных наук, заставляли туда вступить в добровольно-принудительном порядке. Надо было платить членские взносы, это бы еще ничего, но, кроме того, заставляли ходить на собрания, которые проводились раз в три дня и пожирали массу времени. Наверное, СОЛО для того и придумали, чтобы у нас было поменьше личного времени. Самое главное, там была сплошная пустая болтовня. Твердили на разные лады о том, что нужно проявлять лояльность к властям, придерживаться правильных политических взглядов, смотреть и читать только то, что содержит высоконравственные идеалы, и подавать окружающим хороший пример. Все это можно сказать одной фразой, уложившись в полминуты, а лояльные отроковицы гробили на это по два-три часа каждые три дня.» Поскольку Инора — аватара автора 1960 года рождения — описанное соответствует концу эпохи застоя, после чего по сюжету случилась какая-то «Революция Чёрных Шляп». И зигзагом её же рассказ про унылую художественную культуру того времени.

«	Свою первую рамгу я показывала немногим знакомым. Им нравилось. По сравнению с тем, что выпускалось тогда официально, это было необычно. Тогда ведь считалось, что мастера иллюзий должны не сочинять всякие занятные небылицы, а учить благонравию и лояльности, и все студии находились под контролем государства, с жесткой цензурой. В моей рамге не было ничего благонравного в их понимании, я просто придумывала то, что мне хотелось. Вообще-то это был сущий бред, за который теперь стыдно, и сейчас я бы это в студию не понесла ни за какие деньги, чтобы потом не краснеть перед зрителями.	»
— Всем бы «разоблачителям советской цензуры» такую самокритику.

• «Юдоль» М. Елизарова — протагонист-злодей, пенсионер Андрей Сапогов, решает стать слугой Сатаны именно из-за скуки и беспросветности позднесоветского быта — он мечтает, что на службе у Сатаны у него вместо комнаты в коммуналке с гнусными соседями будет восьмикомнатная квартира с балконом, вместо отвратительных толстух из собеса — Мисс Фансервис с внешностью итальянской киноактрисы, да и сам он будет не жалким сутулым стариком, а атлетом со скульптур Арно Брекера. И после того, как он раздобыл безымянный палец Сатаны, на него действительно посыпались всяческие блага — но привычный мир начала поглощать Юдоль. Второй главный герой, обыкновенный советский пионер Костя, замечает вокруг всё больше и больше пугающих изменений — за каждым углом его подстерегают маньяки, по телевизору Филя угрожает зарезать Хрюшу, а домашняя еда, приготовленная бабушкой, вдруг стала вкусной.

Музыка

• Александр Лаэртский, «В защиту негров» — очень злая сатира в адрес советской помощи разнообразным «голодающим Занзибара» в ущерб благу собственных граждан.
• Группа «Наутилус Помпилиус», «Скованные одной цепью» — резкая критика явления:

«	Здесь суставы вялы, а пространства огромны. Здесь составы смяли, чтобы сделать колонны. Одни слова для кухонь, другие — для улиц. Здесь сброшены орлы ради бройлерных куриц И я держу равнение, даже целуясь На скованных одной цепью, Связанных одной целью. Скованных одной цепью, Связанных одной целью.	»

• Группа «Гражданская Оборона», клип «Эй, брат любер, где твой кастет?!» — на тормозах: так уже Перестройка, в клипе Совок символизируют любера, поймав неформала с хайером, стригущие его налысо.

Кино

• «Заложники» — главные герои, зажравшаяся золотая молодёжь советской элиты, в край озверевшая от своей безнаказанности по принципу «папа всегда отмажет» (c) (отец Анны Варсимашвили действительно оказался достаточно влиятелен, и в отличие от прочих террористов, её отмазали — она получила условный срок), и которые живя лучше большинства «совков», считали свою жизнь унылой и скучной, поэтому возжелали жить как живёт западная элита. И поскольку они привыкли с детства плевать на жизни и судьбы тех, кого они привыкли считать «быдлом», то решили, что «цель оправдывает средства», а жизни и судьбы «этих» для них не стоят и дефицитной туалетной бумаги после подтирки ихней задницв, и пошли на теракт попытавшись угнать пассажирский самолёт. При всём этом, они, пользуясь связями своих родителей, могли спокойно вылететь за границу через Москву, без теракта, и там остаться.
• «Иван Васильевич меняет профессию» — в целом, тут скорее светлое советское прошлое но есть один эпизод, очень запоминающийся, про товарный дефицит: когда инженеру Тимофееву срочно понадобились транзисторы для починки машины времени, выяснилось, что в советских магазинах их достать просто невозможно. Поэтому пришлось покупать у фарцовщика из-под полы (буквально).
• «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» — вся завязка состоит в том, что благодаря унылой советской типовой застройке изрядно подвыпивший герой сперва даже не понял, что залез в чужую квартиру (типовой замок в которой он открыл своим типовым ключом). Унылое однообразие советского быта 1970-х годов даже подсвечивается закадровым голосом в самом фильме: «А теперь во всех городах возводят типовой кинотеатр „Ракета“, где можно посмотреть типовой художественный фильм.<…> Название улиц тоже не отличается разнообразием. В каком городе нет 1-й Садовой, 2-й Загородной, 3-й Фабричной, 1-й Парковой, 2-й Индустриальной, 3-й улицы Строителей! Красиво, не правда ли? Одинаковые лестничные клетки окрашены в типовой приятный цвет. Типовые квартиры обставлены стандартной мебелью, а в безликие двери врезаны типовые замки».
• «Москва на Гудзоне» — именно так показана здесь советская действительность, причём в режиме «педаль в пол»: многокилометровые очереди за туалетной бумагой, уставленный дефицитной водкой холодильник, обязательно плохо работающие «Жигули», общая мрачность как в годы войны… Сейчас это смотрится как откровенная клюквенная пародия, но фильм снимался всерьез.
• «Стиляги» — серая жизнь, которую главные герои пытаются разукрасить в яркие цвета, одеваясь в стильные одежды попугайских цветов и танцуя под западную музыку. Им противостоят борцы за нравственность из комсомола, пытающиеся добиться серого единообразия и дисциплины. Однако показанное больше похоже на деконструкцию: жильцы коммунальной квартиры Мэлса и его товарищи живут вполне нормальной жизнью, в магазинах полно одежды и прочих товаров народного потребления (пусть однообразных, но вполне добротных), зато стиляги (кстати, так их называли именно комсомольцы и прочие «жлобы», а «чуваки» сами так себя никогда не называли) выглядят бафосно, будто сошли со страниц советских карикатур (где над ними обезьяны из зоопарка смеялись). А в финале вернувшийся с Америки «Фрэд» прямо подсвечивает нормальность «обычной жизни» и глупость «стильной».

Телесериалы

• «Чернобыль» — ясен перец, ждать от американских создателей сериала аутентичного и объективного отражения советского быта восьмидесятых было бы глупо. Но всë равно — какого Троцкого у вас целый академик Легасов живет в загаженной (по другом не скажешь) квартире в «хрущёвке»? Так-то у Валерия Алексеевича в реальности был двухэтажный коттедж, знаете ли. А медсанчасть 126, в которую привезли пострадавших, тут выглядит будто постсоветская районная больница в каком-нибудь глубоко провинциальном Жопомировске — всюду облезлая краска и битый кафель, рассохшиеся ободранные окна с выщербленными подоконниками и тому подобные признаки разрухи. В реальности МСЧ-126 была к моменту аварии в эксплуатации менее десяти лет, к тому же являлась специальным медицинским учреждением, обслуживавшим работников АЭС, поэтому снабжалась «по высшему разряду». Дойлистский обоснуй — авторы сериала зажмотились на декорации и сняли натуру в том, что осталось от советских времён. Разумеется, аутентичная натура за столько лет неизбежно пришла в упадок. Но и так эти жмоты могли бы хотя бы стекла в кадре протереть…

Мультфильмы

• Трилогия «Возвращение блудного попугая» — деконструкция явления: трижды попугай Кеша устраивает своему хозяину, обычному советскому школьнику, театр одного актёра на тему «как уныло я тут живу, никаких модных вещей, ничего делать нельзя». И сваливает на поиски лучшей жизни, которая очень скоро оказывается гораздо хуже. Особенно наглядно показано во второй серии, где бездомного Кешу подбирает одетый в зарубежные шмотки сынок обеспеченных родителей (фарцовщиков?). Попугай наслаждается иностранными предметами роскоши (шикарной мебелью, видеомагнитофоном и так далее) — но исключительно в отсутствие хозяина дома, где теперь ему уготована роль прислуги.

Видеоигры

• Workers & Resources: Soviet Republic — в этой игре про индустриализацию и градостроительство в СССР из-за довольно высокой сложности, муторности управления и контроля над всеми аспектами жизни троп статьи можно невольно построить собственными руками: у игроков чаще образуется «совок» с огромными очередями в полупустые магазины, стоячими заводами и огромными убытками, чем светлый уютный советский городок, где «от каждого по способностям, каждому — по труду».

Примечания

[ + ] Россия и СССР

Страницы в категории «Россия и СССР»  Rus' Catholica, Альтернативная Россия, Гулаги и рабы, Закат Российской империи, Исламская Россия, Контркультура эпохи застоя, Красная угроза, Лихие девяностые, Перестройка и гласность, Постсоветская хтонь, Россия — западная страна, Россия, которую мы потеряли, Русская угроза, Русские сказки, Светлое советское прошлое, Советская сверхнаука, Страна героев, Унылый Совок, Эпоха застоя, Эпоха первых пятилеток Подкатегории для категории «Россия и СССР»  Контркультура эпохи застоя, Эстетика девяностых