Участник:DamnedComrad/Перенос, или как не надо писать фэнтези-романы

Перенос, или Перекрестки судеб: Эхо выбора — веб-роман Евгения Лисовского в жанре попаданческого фэнтези. Публикуется по главам с 2024 года, на момент написания статьи написано 70 глав. Согласно Слову Божию, роман в значительной степени вдохновлен фэнтезийными аниме и мангой, особенно в жанре исекай, и задумывался как деконструкция анимешно-фэнтезийных тропов и штампов в реалистичном ключе. Насколько это получилось сделать… Что ж, обо всем по порядку.

Роман доступен бесплатно на Author.today.

Завязка сюжета

Максим Вяземский, оператор дрона на большой войне России против НАТО (в которую, судя по флэшбэкам, переросла спецоперация на Украине), участвует в боевых действиях где-то неподалеку от Львова. Волей случая его подразделение становится первой жертвой применения вражеской стороной тактического ядерного оружия, но вместо того, чтобы погибнуть, Макс оказывается перенесён в фэнтези-мир. В новом мире он встречается с юной двухсотлетней знахаркой Каей из волшебного народа энос, которая путем ритуала прививает ему знание местного языка, оказывается ввязан в конфликт со зловещим Орденом — воинственным государством мраккультистов — и, спася из лап орденских воинов Ланаилу, дочь правителя Кильского герцогства, получает от герцога высокий пост при дворе, в одночасье становясь фактически соправителем страны. Параллельно герой узнает, что на него имеет виды создательница энос, богиня любви Ирия — и это явственно не нравится ее визави, божеству войны Триру, которому служит Орден…

Что тут есть

• Авторский набор штампов — полный суповой набор. Просвещенный абсолютизм как лучшая форма правления, философический угар на тему правильного устройства государства, госбезопасность и авторитарные правители — всегда хорошие, много описаний оружия и военной техники с периодическими жёсткими ляпами, стремительные домкраты, фансервисные красотки-блондинки с огромной грудью, Тяжелые Решения™ и жестокость, оправданная тропом Так было надо с педалью в пол, Магическое подчинение и/или ментальные воздействия с сексуальным подтекстом, секс как минимум сомнительной добровольности, мотив благоговейно-восторженного ужаса перед ядерным оружием, несколько снисходительное отношение протагониста к женщинам, и — конечно — вездесущие — тире — там — где — нужно — и — не — нужно.
• Авторский произвол — увы, но встречается в больших количествах, порой просто фансервиса ради, иногда даже в форме буквальных божественных вмешательств.
• Анахронизм — войска Ордена в захваченных городах Кильской республики устанавливают военно-гражданские администрации, а медики в околосредневековом сеттинге знакомы с микробной теорией.
• Антимагия — Железный Венец, горный хребет на севере континента, ослабляет магию вблизи себя, отчего герцогство и полагается на науку и технологии в противоположность магичным республике и Ордену. На деле же… божественная магия там работает в полную силу, способности шаманов-эсперов — тоже, равно как и ведовство энос, и явно мистичная чума зомби… а собственно, какую магию Венец вообще подавляет?
• Богиня любви — Ирия, богиня любви, она же заодно и создательница расы энос. В местном пантеоне жена и одновременно противница воинственного бога Трира. С самого попаданства Макса назначает его в свои избранники и чемпионы, постоянно закидывая баффами и периодически являясь лично. Из-за столь тесных отношений с протагонистом культ Ирии становится доминирующей религией в герцогстве Кильском.
• А что, так можно было?! — в «зомби-арке» в критической ситуации Макс пытается с помощью «сна шамана» связаться с майором Крэнком, который, очевидно, не спит, и у него это получается без особых усилий. А что, так можно было? А шаманы-то и не знали, думая, что общаться может только спящий со спящим!
  • Ближе к концу пресловутой «зомби-арки» оказывается, что перегрев крупного зим-кристалла приводит к взрыву чудовищной силы с радиусом поражения в полкилометра. Сразу возникает вопрос: почему зим-кристаллы раньше не использовали в качестве взрывчатки?
  • Если бы рыцари-маги Ордена знали, в каких масштабах реально применяется магия в области действия антимагического поля Железного Венца, они бы расплакались. Обоснуй: применяется «накопленная в кристаллах» магия, вмешательство богов и «шаманский дар», который, очевидно, не является «полноценной» магией. К сожалению, автор не удосужился расписать, чем подвиды магии отличаются друг от друга фундаментально.
  • Майя-Джессика обходит запреты на насилие и агрессию, прошитые в психику энос самой богиней Ирией, при помощи примитивной ментальной гимнастики по принципу меньшего зла на уровне «Так было надо для спасения людей». А что, так можно было, что ли? А почему все энос так не делают, позволяя людям шпынять себя веками?
• Бафосное имя: в количестве.
  • В «зомби-арке» впервые появляется бравый гусарский офицер по имени Бонер. Если кто не в курсе, «boner» по-английски это буквально «стояк», в смысле, просторечный эвфемизм эрекции. А людям, хотя бы поверхностно знакомым с реалиями перестроечной политики, оно еще и неимоверно доставляет сходством с фамилией вдовы академика Сахарова, одиозной либеральной диссидентки Елены Боннэр.
  • Эпизодический персонаж «зомби-арки», девушка-энос по имени Лэсси, у многих читателей вызывает неизбывные ассоциации с собакой-колли из одноимённой франшизы.
  • Ее возлюбленному по имени Краз повезло ненамного больше.
• Беда во время беременности — Лана-Аврора оказывается прямо во время беременности заражена чумой зомби (от которой, напомним, больные начинают заживо разлагаться еще до непосредственного превращения в нежить), но в итоге женщину и ребенка ценой своей жизни спасают магическим путем знахари-энос.
• Бетризация — дар и проклятие не-эльфам энос от их создательницы Ирии. Энос полностью лишены способности злиться и проявлять агрессию, из-за чего они ведут себя как инфантильные бесхребетные добрячки, позволяя всем подряд себя угнетать и унижать, и раз за разом наступают на одни и те же грабли, являясь бесконечным источником чернухи.
• Божественное вмешательство — с попаданием Макса в мир они начинают в нем происходить регулярно, как со стороны максовой небесной покровительницы Ирии, так и со стороны воинственного Трира. Последствия разнятся, от банальной жреческой магии уровня телепортации своих приверженцев по запросу через правильный ритуал до странной экзотики типа магического связывания Макса с его женщинами в идеальный бесконфликтный неразрушимый брак.
• Вера делает вас идиотами — Орден организует поспешное и до смешного плохо подготовленное вторжение в Кильское герцогство (которое, конечно, заканчивается разгромом и огромными потерями) из-за того, что им так приказал их бог-покровитель Трир.
• Верный боевой афедрон — палаш в представлении автора предстает то «тяжелой шпагой», то «здоровенным тесаком».
• Военный социопат — при декларируемой высокоморальности протагонист Максим демонстрирует признаки тропа. Очень многие проблемы, особенно в начале повествования, он решает огнем на поражение; не гнушается расстреливать из засады людей, не сделавших лично ему ничего плохого, по одному подозрению и не попытавшись разобраться в ситуации; не моргнув глазом, отправляет людей на заведомо самоубийственные задания, и не считает нужным даже встать с постели, услышав, как его жена приговаривает к смерти слугу за мелкую оплошность. Когда в «зомби-арке» Лана-Аврора заражается чумой не-смерти, он приказывает зачистить больницу от всех оставшихся больных (из которых еще далеко не все успели обратиться в зомби) прежде, чем его жену доставят туда.
  • Штрих к портрету: Максим с явным удовольствием вспоминает, как в ходе войны на Земле ставил на колени пленных, и держит у себя на смартфоне целую коллекцию видео ядерных испытаний. Автору правки очень не хочется предполагать, зачем именно.
  • Бонер, выписанный поначалу бравым офицером гвардейских гусар, с боевым кличем «За честь и славу!» радостно скачет выполнять приказ Макса перебить собственных соотечественников, зараженных чумой, а наблюдая за бойцом, жертвующим собой, чтобы взять в ад компанию, он вопит от восторга, что вызывает вопросы даже у протагониста.
• Госбезопасность — «тени», герцогская охранка, совмещающая функции тайной полиции и спецназа. Вооружены лучшим, чем у военных, оружием, безраздельно преданы герцогу, разгоняют аристократическую фронду (и обычную коррупцию) что твои опричники, но притом кристально честны и не допускают злоупотреблений.
• Деконструкция: согласно Слову Божьему в чатах, посвященных творчеству автора, роман задумывался как попытка деконструкции ряда расхожих тропов и штампов отаку-культуры. Результат вышел… спорным.
  • Исекай — вместо деконструкции анимешного исекая получился скорее типичный попаданческий роман с постсоветского культурного пространства. Сеттинг романа не имеет практически ничего общего с современным японским фэнтези и даже не несет характерных и самых пародируемых его родимых пятен типа опоры на штампы JRPG, главный герой тоже далек от ОЯШа и представляет из себя характерного для все того же русского попаданческого жанра мэрисьюшного гигачада-спецназовца. Даже сама идея попаданства российского военного в фэнтезийный мир, увы, уже давно не нова. В качестве вишенки на торте авторский язык и манера изложения неприкрыто (и не слишком умело) подражают классикам русского иронического фэнтези нулевых годов типа Андрея Белянина.
  • Попаданец-прогрессор: и снова деконструкции не получилось. Протагонист двигает прогресс фэнтезийного мира в основном даже не свежими идеями (как в каком-нибудь «Герое-рационале», к которому самому по себе немало вопросов), а крайне удачно оказавшимися в его смартфоне учебными пособиями по химии и медицинским справочником. В той части повествования, в которой прогрессорствует сам Максим, никакой деконструкцией тропа и не пахнет, напротив, он играется максимально прямо: в представлении автора наш современник априори во всех областях знаний разбирается лучше аборигенов околосредневекового фэнтези. Доходит даже до того, что никогда в жизни не державший в руках меча Макс через пару недель упражнений уже учит местных рыцарей тому, как правильно фехтовать. Заодно в дело идет и полный набор штампов о средневековых дебилах, принимающих современную технику за магию и впадающих перед героем в благоговейный трепет — в общем, вместо деконструкции тропа он воспроизводится в неизменном виде.
  • Протагонист-пустышка — автор много критиковал фэнтезийные аниме за блеклых главных героев, намеренно лишенных яркого характера для того, чтобы с ними легче ассоциировал себя зритель. Ответом, данным в романе, становится главный герой — Марти Сью, с которым, судя по всему, ассоциирует себя автор.
  • Мне на самом деле семьсот лет и Бездна времени — критике со стороны автора подвергались аниме с персонажами-долгожителями (например, Провожающая в последний путь Фрирен или Волчица и пряности) за недостаточное, по мнению автора, раскрытие психологии фэнтезийных долгожителей в человеческом обществе. Попыткой деконструкции соответствующих тропов и штампов в романе стал образ Каи и раса энос в целом. Увы, попытка снова не удалась: у самой Каи вековой жизненный опыт превращается в заявленную способность на фоне того, как она растекается розовой лужицей от безумной влюбленности в Максима, с расой энос в целом происходит то же самое на фоне их карикатурного инфантилизма, а флэшбек из прошлого Каи, призванный раскрыть трагичные стороны долгожительства, в итоге разрешается сюжетным ходом… позаимствованным из еще одного аниме на ту же тему, Укрась прощальное утро цветами обещания! Вот это деконструкция аниме! Ай да автор!
  • Гаремное аниме — главной претензией автора к жанру была неправдоподобность отношений главного героя с его пассиями, в том числе, что греха таить, отсутствие у них секса. В романе у протагониста две возлюбленных, и он берет в жены обеих. Что характерно, потенциальные проблемы такой ситуации, на которые часто обращают внимание в деконструкциях гаремников, типа ревности или соперничества между пассиями протагониста, не рассматриваются в романе никак — вместо этого они… просто отменяются божественным вмешательством богини любви Ирии (читай — авторским произволом), которая своей силой навсегда блокирует всем троим супругам ревность и на метафизическом уровне запрещает им конфликтовать и вообще испытывать какие-либо негативные эмоции друг к другу. Надо ли говорить, что главный повод для конфликтов в реальных исторических гаремах (рождение первенца и претензии детей на наследство) в романе тоже никакой проблемы не составляет? Деконструировал, нечего сказать! Правдоподобность характеров и взаимоотношений тоже страдает: в анимешных гаремниках черты характера героинь намеренно гиперболизируются в рамках архетипов, но это позволяет сделать девушек более яркими и непохожими друг на друга. Кая и Лана (они же Алиса и Аврора) же после декларации отношений общаются с протагонистом настолько розовосиропно, что в этой сахарно-сопливой жиже окончательно вязнут зачатки характера обеих героинь, и их образы натурально смешиваются в один в том числе и в голове автора, который, осознав это… вводит обоснуй, что под влиянием божественных сил сознания девушек постепенно сливаются воедино. Сами отношения же выглядят не правдоподобными в смысле реализма, а идеализированно-правильными с точки зрения автора (мягко говоря, неоднозначной), что очков успешной деконструкции тоже не добавляет. А ведь замах был на рубль.
• Доктор Фансервис — на тормозах Кая, так как довольно скромна и не врач, а только знахарка. В куда большей степени под троп подходит Майя-Джессика из «зомби-арки» — тоже, что характерно, энос.
• Дочь в жёны и полцарства в придачу — сыграно прямо, как удар палкой в лоб. Ян Кильский буквально отдает Максу Ланаилу в жены и делает его соправителем. Причем не в награду за что-то, а фактически просто так — большой заслуги Макса нет даже в спасении Ланы из плена (ее и так почти всю дорогу вели «тени», а Макс нескольких даже умудрился убить). Педаль в пол — обещание герцога короновать Макса короной объединенного Киля после присоединения земель Республики — фактически, Герцог выдает Максу более высокий титул и делает его своим сюзереном!
• Женские домогательства допустимы — Лана фактически насилует Макса, с помощью заклинания обменявшись телами с Каей и придя в ее теле в спальню (на тот момент Макс еще был женат только на Кае). Никаких последствий для Ланы это не несёт, протагонист даже не обижается.
• Заимствование — среди источников вдохновения романа и предметов полемики прослеживаются такие тайтлы, как «Волчица и пряности», «Провожающая в последний путь Фрирен», «Королева демонов и Герой», «Герой-рационал перестраивает королевство» и «Укрась прощальное утро цветами обещания».
• Закон об оружии в фэнтези — в сеттинге романа нет огнестрела, что вдвойне поразительно с учетом того, что в нем известен порох. Более того, он применяется как взрывчатка при осадах и саперных работах, но никто не додумался до огнестрельного оружия. Нишу ручного огнестрела заняли магические лучеметы, работающие на «светоносных зим-кристаллах», но обоснуй тропу из этого неубедительный: огнестрельное оружие это, в первую очередь, не пистоли и мушкеты, а пушки, способные радикально перевернуть тактику средневековых осад. В романе же никаких пушек на светоносных кристаллах не наблюдается: упомянуты пару раз «тяжёлые лучеметы» неясных характеристик, но ими в герцогстве Кильском вооружены только корабли, а в сухопутных сражениях применяются механические метательные машины типа онагров и баллист. Что мешало местным развивать пороховое вооружение параллельно магическому, (учитывая, что порох для производства никаких заморских магических кристаллов не требует) — непонятно. С концепцией пушки местных знакомит, разумеется, протагонист, причем изобретает сразу казнозарядную с фугасными снарядами: см. пункт «Не в ладах с технологией».
• Заявленная способность — вековой жизненный опыт у Каи и острый политический ум у Ланаилы. Обе способности практически не проявляются «в кадре», потому что протагонист своей крутизной затмевает обеих, а они рядом с ним думают в основном об испытываемых к нему чувствах. Особенно странно смотрится, как двухсотлетняя энос рядом с Максом стабильно ведет себя подобно влюбленной девчонке-подростку, еще и, разумеется, оказываясь в сравнении с героем неопытной в постели. Лана же вроде бы пытается проявлять свои политические таланты на виду у читателя, но обычно ее участие в управлении государством сводится к тому чтобы поддакивать Максу и герцогу Яну, да иногда блистать знаниями, когда ситуация требует экспозиции сеттинга. Все остальное время она думает и говорит строго о своей жаркой любви к протагонисту (и, с момента свадьбы, к Кае тоже).
  • Откровение у холодильника: возможно, именно так, по мнению автора, и должна вести себя умная женщина?
• Знахарь — основной род занятий Каи до встречи с Максом, да и путешествуя с ним, она не бросает медицину, при необходимости выручая протагониста и его окружение.
• Идиллическая беременность — снадобья Каи-Алисы способны снимать токсикоз и прочие неприглядные симптомы беременности, так что красота жён Макса остается незапятнанной.
• Идиотский мяч — лорд Аркон, орденский парламентер, ловит его, когда выходит на дуэль с Максимом. Макс понта ради не носит доспеха и выходит на бой с одной шпагой, Аркон же закован в готические латы и вооружен полуторным мечом, то есть имеет заметное преимущество в боевой дистанции и колоссальное в площади уязвимых зон… но вместо того, чтобы решить дело парой осторожных уколов, он бежит на Макса как разъяренный бык, размахивая мечом над головой, и в целом ведет себя подобно боссу из Dark Souls. Разумеется, протагонист успешно применяет мэрисьюшные навыки и завершает дуэль унизительным убийством рыцаря.
• Избыточный физиологизм — в основном в рамках нагнетания мрачности. Если чума нежизни — то многословные описания разлагающихся заживо больных, истекающих зловонным чёрным гноем, если сцена налета погромщиков на энос — то непременно смакование стекающей по ногам многократно изнасилованной героини крови.
  • В первых главах упоминается заклинание для подтирания задницы, и нет, не в качестве шутки.
• Искусный государь — заявленная способность герцога Яна Кильского, и судя по тому, как безупречно функционирует его государство на момент начала истории, он активно являл себя примером тропа в прошлом сеттинга. Увы, после прибытия к его двору протагониста он становится в большей степени ментором и кошельком для Макса, чем правителем, и выдающихся качеств на своем поприще уже не проявляет. К слову, те решения, которые он принимает на глазах читателя, при анализе предстают, мягко говоря, неоднозначными, но от негативных последствий своих действий герцог надежно защищен броней Идеологической Сью.
• Кельтский тип — энос, единственная более-менее прописанная нечеловеческая раса сеттинга, имеют характерную внешность с рыжими волосами и по-анимешному огромными зелёными глазами. Вероятная отсылка к стереотипной внешности ведьм, чью роль энос в сеттинге исполняют.
• Королевства — хорошо, а республики — плохо — Кильское королевство в результате буржуазной революции и последовавшей за ней гражданской войны оказалось расколото на возглавляемую буржуазным правительством республику Кильскую и основанное остатками роялистов и королевской династии герцогство Кильское. Разумеется, именно в герцогстве наблюдается сильная государственность и, в условиях близости к ослабляющему магию полю, расцвет науки и техники, в то время как республика возглавляется трусливыми буржуями-капитулянтами и во всем полагается на магию.
  • Протагонист отдельно рассуждает о причинах капитуляции Кильской республики перед Орденом и приходит к тому, что торгаши не воюют, потому что это вредно для бизнеса, а у народа нет мотивации защищать свою землю, если над ним нет феодала. Нидерландская республика, восемьдесят лет воевавшая против испанского сюзерена за независимость, на этом моменте вышла из чата.
• Любовный треугольник — возникает между Каей и Ланаилой: Макс при первой возможности женится на Кае (и брак благословляет сама Ирия), после чего Лана, также влюбленная в протагониста, начинает интриговать против рыжей знахарки. Ситуация становится еще напряженнее после прибытия героев ко двору герцога Кильского: правитель хочет женить Макса на Ланаиле, чтобы таким образом сделать его своим наследником, а сам Макс не хочет предавать возлюбленную энос. Конфликт разрешается к полному хэппи-энду явлением бога из машины титанических масштабов: см. пункт «Гаремное аниме».
• Магическое подчинение — в сеттинге существуют магические рабские ошейники, в «лучших» традициях садомазо-хентая стимулирующие подчинение удовольствием (прямо названным в тексте оргазмическим), и наказывающих неповиновение болью. Макс находит с таким ошейником попавшую в лапы орденских Лану и невольно становится ее новым хозяином — а снять ошейник не может даже его владелец — и до кучи надевает такой на захваченного в плен воина Ордена, что вкупе с озвученным механизмом подчинения вызывает вопросы.
• Мэри Сью — главный герой Максим, конечно. Оператор дрона, но на самом деле (по первой военной специальности) разведчик-спецназовец, потомок дворянского рода, силен, быстр, вынослив, великолепно стреляет и дерется, компетентен во всех областях знаний, которые потребуются по сюжету, настолько быстро думает, что просчитывает до секунды все действия противников в бою. В фэнтези-мире к нему немедленно проявляют интерес все встречные красавицы, местные феодалы принимают на веру его претензии на княжеский титул, а правитель крупного государства, только познакомившись с ним, загорается идеей женить его на своей дочери и сделать соправителем. Макс способен после пары недель тренировок с мечом подчеркнуто унизительно убить в поединке значительно более опытного рыцаря, а открыв в себе магические способности, он в краткие сроки превосходит собственных учителей и делает вещи, считавшиеся ранее невозможными. Вишенка на торте: почти с начала сюжета его регулярно персонально благословляет местная богиня любви, до того не являвшаяся смертным многие сотни лет. Согласно Слову Божьему, Максим еще и великодушен и высокоморален, впрочем, к этому есть вопросы…
  • Мэри-цзы — Макс во время войны с Орденом. В генеральном сражении разбивает вражеское войско своей «гениальной» придумкой, запустив по конному строю бочки с порохом и гвоздями из онагроподобных катапульт, а для встречи уцелевших рыцарей строит пехоту чудесным способом: в первой линии всего три шеренги пикинеров, еще и разбавленных один к трем за каким-то бесом щитоносцами с мечами (для понимания, когда Мориц Оранский в Тридцатилетнюю войну строил пикинеров в пять шеренг, это считалось рискованно тонким построением против кавалерии), а во второй линии арбалетчиков, которые должны расстреливать рыцарей строго после того, как они прорвут строй первой линии(!). Что, конечно, и происходит, но битва все равно выигрывается.
  • Мэри Смит — в новопостроенную деревню энос Макс завозит мясную породу кур вместо яйценосной, и это подается как крутая инновация и улучшение уровня жизни. Вот только в реальности мясные породы кур, несущие мало яиц, выращивают промышленным способом на современных птицефабриках, а в сельском хозяйстве феодальной аграрной экономики основное назначение кур — как раз таки регулярно нести яйца. Забивать кур из подсобного хозяйства на мясо каждый день не получится, крестьяне делали это в основном на праздники или в случае болезни члена семьи. Получается, что заменой яйценосных кур на мясных Макс фактически обрек деревню на голод и хроническую нехватку белка.
  • Центр вращения — и снова Максим. После его попаданства буквально вся политика и метафизика мира начинают вертеться вокруг него, все персонажи в романе испытывают перед Максом восхищение или благоговейный ужас, все подданные Кильского герцогства ставят его жизнь и интересы в наивысший приоритет и готовы по его команде убивать и умирать пачками, ни одна его идея не встречает сопротивления, а встреченные Максом женщины через пару дней жизни без него не мыслят, да и герцог Кильский моментально делает его соправителем. До кучи богиня любви Ирия ради него возобновляет контакты с тварным миром и засыпает баффами, а бог войны Трир записывает в личные враги.
  • Мэри-Сьютопия — герцогство Кильское, причем еще до прибытия Макса. В обмылке королевства, оставшемся от буржуазной революции, герцог Ян умудряется построить абсолютизм покруче Короля-Солнца и при этом не иметь вообще никаких внутренних проблем. Герцогство содержит сорокатысячную регулярную армию и внушительную госбезопасность, беззаветно лично преданную самому герцогу, а сам он творит что хочет, вообще не оглядываясь на мнение дворянства во вроде бы феодальной стране: например, по мановению руки отменяет в своих землях многовековой фантастический расизм по отношению к энос (что характерно, расизм реально прекращается одним днем) и назначает собственным наследником буквального проходимца, не встречая вообще никакого противодействия со стороны аристократии во вроде бы феодальной стране. Не иначе как все запуганы всесильными «тенями», но при этом никаких злоупотреблений тоже не замечено, и вообще все живут счастливо, а за самим герцогом Яном не ходит славы тирана и самодура. При всем этом, кстати в герцогстве неизменно находятся бесконечные ресурсы на авантюры и прогрессорские потуги протагониста . Герцог с Максом еще и регулярно устраивают беседы на тему правильного устройства государства (в которых в основном поддакивают друг другу), за которыми явно торчат уши довольно спорных взглядов автора.
• Ошибки с матчастью — ох, мальчик, здесь мы идем:
  • Аристократия из фольги: герцог Ян Кильский признает за Максом титул князя (на минутку, равный как раз герцогскому) несмотря на то, что протагонист не может обосновать его ВООБЩЕ НИЧЕМ (будучи попаданцем из нашего мира, в котором феодализм уже ушел в историю). Более того, наш протагонист сам, хотя и несколько иносказательно, говорит Герцогу, что в стране, откуда он попал в этот чудный мир, несколько раз изменялся строй и титулы аристократические отменены, на что Ян реагирует каким-то вялым обоснуем в духе «аристократия — она в душе, а не в титулах». Новоиспеченного «князя» герцог тут же женит на своей единственной дочери и наследнице, делая его своим соправителем, а до кучи удочеряет первую жену Макса, которая не то, что простолюдинка, а вообще принадлежит к расе энос, по отношению к которой в сеттинге существует серьезный фантастический расизм. Аристократия герцогства Кильского этим даже не возмущается, не говоря о том, чтобы интриговать против выскочки-самозванца или поправшего сословные законы самодура.
    • Дочь и наследница герцога Ланаила (благородная девица, чья девичья честь стоит очень дорого для рода и государства) заявляет (ложно) первому встречному о том, что ее изнасиловали. Nuff said.
    • Она же приехала в Республику, чтобы обучаться там гончарному делу, причем протагонист (и, вероятно, автор) проводит прямые параллели с современной девочкой-мажоркой, в свободное время просиживающей штаны на «курсах хендмейда». Даже если считать это заявление наспех придуманной легендой для незнакомца, и верить намекам, по которым она приехала туда для контроля за действиями «теней», вопросы не снимаются — единственная дочь-наследница, которую в лицо знают практически все, занимается тайными операциями на чужой земле инкогнито? Попахивает моментальным разоблачением.
    • У автора просто-таки беда с феодальными титулами: помимо регулярной путаницы герцогов с графьями и князьями, Ланаила, дочь герцога Яна Кильского, выйдя замуж за протагониста Максима Вяземского, почему-то превращается в… герцогиню Вяземскую. Отбросим тот факт, что на карте фэнтезийного мира нет никакой Вязьмы, и Макс выдает обычную фамилию за владетельный титул, но откуда претензия на Вязьму вдруг появляется у Ланы? Разумеется, она, будучи единственной наследницей отца, так и осталась бы Ланаилой Кильской, а «Вяземский» титул достался бы уже только их с Максом ребенку.
    • Брак с Ланаилой, единственной дочерью и наследницей Яна Кильского, делает Максима не консортом, а наследником и соправителем герцога. Почему он, а не сама Ланаила? В государстве, судя по всему, развитого феодализма, действуют салические законы, и «наследует кудель, но правит меч»? Это, по меркам заявленной эпохи, жуткий архаизм, и более того, подобные законы о престолонаследии должны бы породить чудовищную ненависть к Максу со стороны кильской аристократии — раз женщина не может занимать престол, то следующим герцогом стал бы представитель одного из родов высшей аристократии, женившись на Ланаиле. Получается, что финт, провернутый герцогом Яном, не только нарушает сословные понятия, но и рушит вполне законные надежды как минимум нескольких феодальных родов занять трон герцогства. Почему представители кильского дворянства ни разу не попытались убить или как-то иначе убрать проходимца-самозванца? Или еще попытаются?
    • Если в сеттинге салические законы, то почему Ланаила отдает приказы «теням» и прочим государевым людям, и открыто несколько раз в тексте упоминает, что отец учит и готовит ее к правлению? Какой в этом смысл, если фактическим правителем будет ее будущий муж? Она даже сама говорит, что, выйдя замуж, управлять государством сможет, лишь манипулируя супругом.
    • В «зомби-арке» персонажи обращаются к простой девушке-энос по имени Лэсси «леди Лэсси». Извините, а леди чего конкретно? Разве что своего курятника с мясными курами.
  • Не в ладах с военным делом — гениальная тактика, описанная в пункте Мэри-цзы, тут далеко не единственный пример завиральной военной мысли.
    • Перед сражением с войсками Ордена Ян Кильский заявляет вспоминающему историю нашего мира Максиму, что построение «свиньей» тактически бессмысленно, потому что клин тяжелой конницы, оказывается, уязвим для пикинеров с флангов. Ваши учебники соврали, предки так не воевали! В реальности, конечно, клиновидные построения использовала практически вся тяжелая конница в истории, и логика за этим стояла диаметрально противоположная построениям автора. Построение клином позволяет концентрировать удар кавалерии на узком участке, и хорошо подходит для того, чтобы, пардон, вклиниться в пехотный строй. А после прорыва строя именно фланги пехоты окажутся под угрозой, что обычно приводило к развалу обороны и последующему бегству пехоты или ее вытаптыванию конницей.
    • Отдельный шедевр военной мысли — описание организации и тактики кавалерии герцогства Кильского. Состоит она, на манер армий эпохи линейного строя, из легких гусар и тяжелых кирасир. При этом:
      • Кирасиры одеты в полулаты, и вооружены демилэнсами и баклерами (!!!). Налицо беды с терминологией: всадник в облегченном доспехе с копьем куда ближе как раз к польскому гусару 17 века, чем к кирасирам, атаковавшим с палашами. Но куда больший вопрос в другом: на кой чёрт всаднику кулачный щит-баклер?
      • Гусары доспехов не носят, и вооружены «тяжелыми шпагами» и лучеметами (местный магический аналог огнестрела). Снова беда с терминологией: стреляющая легкая конница называется рейтарами.
      • Вишенкой на торте становится описание тактики кавалерии: кирасиры атакуют врага в ближнем бою, связывая их боем, чтобы гусары могли обойти их с фланга и безнаказанно расстреливать (!). «Связывание боем» в этой схеме, вероятно, выглядит, как в играх серии Total War: после первой атаки кавалеристы топчутся на месте и вяло покалывают противостоящую им пехоту, а та отвечает тем же, пока «гусары» расстреливают скучившуюся толпу с фланга. Разумеется, в реальности конница, не сумев опрокинуть пехоту первой атакой, не стоит на месте, а ездит вокруг пехоты кругами, стараясь выцеплять бойцов с края построения и не подставиться под ответные удары, что, само собой, не дает возможности для обстрела пехоты третьим подразделением. Надо ли говорить, что исторически все делалось ровно наоборот: конные стрелки караколировали возле строя пехоты, чтобы продолжительным обстрелом «размягчить» его для решительной атаки тяжелой кавалерии.
    • Позже по тексту появляются упоминания «гусар-кавалергардов». Так вот, кавалергарды — это гвардейский кирасирский полк (то есть полк тяжелой кавалерии, в то время, как гусары — лёгкая). Если уж так хотелось сделать отсылку на Российскую империю ХIX века, то гвардейские гусары в ней назывались, собственно, лейб-гвардии гусарами.
  • Не в ладах с технологией — в рамках попаданческого прогрессорства Макс внедряет в герцогстве Киль пороховую артиллерию… И сразу казнозарядную с фугасными снарядами. В тексте подчеркивается, что мануфактур в Киле еще нет, и пушка, и снаряды изготавливаются ремесленным способом руками лучшего кузнеца столицы, но протагонист, тем не менее, требует «поставить их на поток». Разумеется, ни о каком массовом производстве с таким подходом речи идти не может, пушки и снаряды от разных мастеров будут просто несовместимы между собой. А главный вопрос — зачем протагонисту эти муки, когда он мог попытаться внедрить обычную артиллерию Нового Времени, дульнозарядную и стреляющую ядрами? Ее, в отличие от описанной в тексте, можно достаточно легко производить силами немногочисленных пушечных мастеров, а в мире, не знавшем пороховой артиллерии вообще, и чугунные/бронзовые пушки дадут огромное преимущество и в полевых сражениях, и, особенно, при осадах.
    • Перед путешествием на колониальный континент Макс для защиты от лучеметов разрабатывает двухслойную полукирасу с прослойкой из войлока и кожи между листами стали на манер комбинированной танковой брони, после чего немедленно ставит ее на снабжение морской пехоты. Остается только пожалеть хребты морпехов: такая конструкция должна весить больше десяти килограммов, причем, поскольку это полукираса (то есть защищает только спереди), то нагрузка распределяется заведомо неравномерно. Для сравнения, современные бронежилеты пятого класса защиты (Бр4) весят около восьми килограммов, защищая, разумеется, и спину тоже, а реальные полукирасы весили по 5-6 кг.
      • Отдельно удивляет то, что второй слой этой конструкции делается из листа гофрированной стали. Интересно, сколько такие листы стоят в условиях ремесленного-то производства.
  • Не знает логистики — автор особо подчеркивает, что кильская армия была переброшена к месту сражения с экспедиционным корпусом Ордена со скоростью современного механизированного корпуса. Колонна гусеничной бронетехники на марше в среднем двигается со скоростью 20-30 км/ч. В романе упоминается, что кильская пехота передвигается на телегах, при этом средняя скорость гужевого транспорта — около 5-10 км/ч, на экстремальных аллюрах может достигать 20-25 км/ч, но гнать лошадей галопом длительное время невозможно, это верный способ вывести из строя конский состав. Можно предположить, что по всему герцогству расположены конюшни «подскока», в которых маршевые колонны могут сменить загнанных лошадей, но это поднимает новый вопрос — сколько вообще потребуется лошадей для транспортировки на телегах тридцати тысяч пехоты и их обоза, и какое количество лошадей придется держать в конюшнях на маршруте движения армии, чтобы постоянно подменять конский состав, поддерживая темп движения в 20 км/ч. В Киле настолько невероятно большое конское поголовье, что позволяет это обеспечивать? В романе это вроде не упоминается. Отдельно можно представить, каким кошмаром для окрестных крестьян обернется фуражировка такой колонны…
    • В пользу гипотезы колоссального конского поголовья в герцогстве Киль говорит тот факт, что в гусарские пайки входит вяленая конина — то есть животных, полезных в качестве транспорта и гужевой тяги в хозяйстве массово забивают на мясо.
  • Не в ладах с анатомией — уходя от погони после диверсионной акции в орденском лагере, Макс получает таранный рыцарский удар копьем в спину, который (как позже станет известно) раздробляет ему позвоночник. Тем не менее, протагонист умудряется «на адреналине» добежать до своих и только там упасть, потеряв сознание.
  • Стремительный домкрат — упомянуто, что приказы отрядам на поле боя доставляют фельдъегеря. Фельдъегерь — это специальный правительственный курьер, доставляющий важные документы на значительные расстояния, а приказ подразделению на поле боя в состоянии довести посыльный.
  • Авторы фантастики не понимают порядок величин — в ранних версиях романа упоминалось, что грандиозный бальный зал во дворце герцога Кильского был пятисот метров в длину, что, разумеется, вызывало кучу вопросов, начиная от того, как над таким помещением держится крыша, и заканчивая отоплением в холодное время года. Автор, видимо, ошибку понял, и в нынешней редакции исправил описание на пятьсот квадратных метров, но тогда решительно непонятно, что так восхитило героя грандиозностью — это площадь двух школьных спортзалов, площадь, например, главного бального зала Эрмитажа вдвое больше.
• Не продумал сеттинг — и, мнэээ… не продумывал, даже на уровне базовых реалий любого фэнтези-сеттинга а-ля «главные фракции, значимые расы и возможности магии». Магия вроде как есть — но действие большей части сюжета очень удобно происходит в ослабляющем ее антимагическом поле. Из нечеловеческих рас в сюжете фигурируют только энос, нужные, как уже было сказано, только на роли жертв негодяев и объектов оберегания (и романтического интереса) героев. А аналог Америки и вовсе буквально называется Колониальным Континентом.
• Не эльфы — формально в истории сеттинга имелись собственно альвы, вполне стандартные «прекрасные, долгоживующие, волшебные и древние», но на момент событий от них остались одни легенды. А вот вполне представленные в том числе и непосредственно в сюжете энос вполне тянут на злую авторскую пародию на эльфов. Судите сами: нечеловеческая раса долгожителей с несколько необычной, но поголовно весьма симпатичной внешностью, загадочно-волшебная, хранители древней мудрости, регулярно поставляют в сюжет фансервисных девушек в любовные интересы героям… а еще они поголовно бесхребетные чрезмерные пацифисты, неспособные даже сопротивляться чужому насилию и постоянно гонимые обычными людьми.
• Никто не любит Ареса — Трир, бог войны в местном сеттинге —явно тёмное божество вроде ваховского Кхорна, служители которого изображены как мраккультисты-фанатики, объединённые в являющийся главной фракцией-антагонистом Орден.
• Одноногая собачка — энос, целая раса невинных няшек-пацифистов, органически неспособных постоять за себя и существующих, похоже, исключительно для картинных обстраданий от рук грязных лап всяческих негодяев. Одну Каю, первую из спутников героя, на момент событий сюжета неоднократно зверски насиловали и пытались убить, но она все равно упорно продолжала попытки жить в человеческих деревнях, что более цинично настроенных читателей наталкивает на непреднамеренные параллели с известным анекдотом про охотника и медведя и сопутствующие вопросы «девчонка, ты знахарка или нимфоманка-мазохистка?».
• Он просто идиот:

«	— (…) Ну а если уже «встали», то не подпускать их к себе. Если на вас попадет хоть капля их слизи, вы, скорее всего, заразитесь. А слизью они полны как перезрелые плоды — соком. — Вас понял, милорд! Значит — никакой рубки… — Бонер запрыгнул на коня, сорвал с луки седла притороченный горн и выдал громкую, звонкую трель. (…) — Вперед, парни! Есть для нас работёнка! За герцога и страну, за честь и славу! — зычно прокричал Бонер, привстав на стременах и взмахнув над головой здоровенным тесаком, заменявшим ему нормальный кавалерийский палаш.	»
— как капитан Бонер выполняет приказы

• Орден — точнее, «Орденское Королевство», государство культистов Трира. По всей видимости, некогда и вправду было орденом в классическом смысле слова, пока гроссмейстер на манер ИРЛ Пруссии не объявил себя королем, а магистров и командоров — наследственными аристократами. Описывается как весьма зловещий экспанионистский режим, индивидуальные члены — либо как помешанные на чести тупые головорезы-мраккультисты, либо как, напротив, коварные подлецы.
• Офицер и джентльмен — капитан Бонер, удалой гвардеец-гусар, сопровождающий Макса во время зомби-арки. Впрочем, с развитием повествования восприятие персонажа многими читателями меняется: см. пункты «Военный социопат» и «Получился мерзавец».
• Ошибка Божия — в одной из экспозиций истории сеттинга есть упоминание того, что республиканцы воевали против республики, а роялисты казнили короля.
• Первая девушка выигрывает — Кая, первая женщина, встреченная протагонистом в фэнтезийном мире, становится его первой женой. На тормозах — так как Макс двоеженец, выигрывает еще и вторая девушка, Лана.
• Пережить своих детей — кульминация слезогонной предыстории Каи. Цельнотянутая из аниме «Укрась прощальное утро цветами обещания».
• Полигамия — уже в первых главах мы узнаем, что в сеттинге такое в порядке вещей. Что характерно, ни одного конкретного примера гарема в тексте так и не упомянуто, отношения второстепенных персонажей строго моногамны. Сам протагонист в итоге становится двоеженцем, при этом буквальным божественным вмешательством богини любви Ирии снимаются все сопутствующие тропу проблемы вроде ревности и возможных конфликтов между женами.
• Получился мерзавец — Бонер, описанный изначально рыцарем без страха и упрека, далее по тексту откровенно упивается смертями соотечественников, а дав обещание товарищу по оружию, уходящему в безнадёжный бой, уже спустя пару часов своими действиями нарушает его с непоправимыми последствиями.
• Прагматичный боец — Максим в повествовании постоянно делает акцент на то, что использует в бою «нечестные» приемы, которые приносят ему победу. С точки зрения правдоподобия, конечно, боевой прагматизм героя критики не выдерживает, и состоит, в основном, из массированного швыряния врагам Макса идиотских мячей и адских авторских допущений, растущих из незнания матчасти.
• Прелесть какая глупенькая — в такой режим неизбежно переходят Кая и Лана, находясь рядом с Максом.
• Прибытие кавалерии — растянутый до бафосности пример наблюдается в «зомби-арке»: сначала по орде зомби отбамбливаются бипланы попаданцев-японцев, потом — отстреливаются из лучевых пушек свежесозданные техномагические танки армии герцогства, и, наконец, ее добивают гусары гвардии.
• Приторная парочка — вернее будет сказать «троечка»: Макс и обе его пассии (и обе его пассии друг с другом) чудовищно, невыносимо сюсюкаются, общаясь репликами в стиле «Ты моя любимая умничка, милая» (дословная цитата), которые лишь изредка сменяются однообразным «как бы недовольным» воем на тему того, что любимый Максик опять рисковал собой. Особенно на этом поприще выделяются отношения Макса и Каи-Алисы, идеально ложащиеся в расхожий шаблон «брутально-мужественный герой встречает очаровательно чистую и невинную девушку, которую жестокий мир обижает, и берет ее себе под крылышко чтобы благородно оберегать ну и, кхм-кхм, немножко потрахивать, а она в него влюбляется до беспамятства» прямиком из ромфанта. Поведение втрескавшейся по уши школьницы, растекающейся перед своим возлюбленным в лужицу (от двухсотлетней-то колдуньи!), прилагается и регулярно грозит затопить читателя потоком розовых соплей.
• Полемизирующее произведение — роман позиционировался как таковое по отношению к исекаям и анимешному фэнтези. Получилось то, что получилось.
• Пурпурная проза — вставки из мемуаров Бонера в главах «зомби-арки», написанные клюквенно-сказочным слогом, местами переходящим в натуральный староолбанский.
• Ретрокогниция — такую способность раскрывает в себе Макс, овладев шаманскими способностями. Причем, находясь в прошлом, он может еще и влиять на него, и даже временно брать контроль над телами людей. Кто сказал «Hold the door»?
• Ружье Бондарчука — магический рабский ошейник Ланы, контроль над которым Макс получает при их первой встрече, и который снимается только вместе с головой. Вскоре автор о нем просто забывает, и только на шестом десятке глав мимоходом вворачивает флэшбек о том, как ошейник с Ланы сняли за кадром.
• Слово Божие — автор весьма активно общается со своей аудиторией. Упомянутые в статье авторские комментарии и объяснения к роману взяти из чатов Посмотри-Лису и чата «Лисьего Клуба», посвященного непосредственно роману.
• Сменить имя — женившись на Кае и Ланаиле, Макс дает обеим новые имена (Алиса и Аврора соответственно). При этом автор так до конца и не объясняет, является ли это обычаем герцогского рода, как он писал изначально, или неким метафизическим законом, заданным Ирией. На последнее указывает то странное обстоятельство, что жены протагониста нарекаются новыми именами не просто ритуально — они переписываются на уровне изменения реальности в памяти всех людей в мире, вплоть до того, что герцог Ян, родной отец Ланы, начинает считать, что при рождении назвал дочь Авророй. И главное, что совершенно непонятно, зачем это переименование нужно по сюжету — такой авторский ход скорее смахивает на мягкий реткон с обоснуем.
  • Куда менее элегантному реткону подверглась появившаяся в «зомби-арке» энос-медичка Майя, которая в шестьдесят восьмой главе резко превращается в Джессику. Автор приводит обоснуй — протагонист перепутал имя с фамилией, и девушку зовут Джессика Майя — но он получается совершенно катастрофическим, на уровне акулы вуду, ведь тремя десятками глав раньше протагонист акцентирует внимание на том, что у аборигенов этого мира нет фамилий.
• Средневековые дебилы — заметная часть населения сеттинга. От крестьян, изображенных как темные мракобесы-шовинисты, которые всерьез считают безобидных энос расой злых колдунов и ведьм, ворующих детей и портящих скот, и регулярно устраивают им погромы с убийствами и изнасилованиями, до тупых орденских рыцарей, считающих позорным любой отход от ритуализованных правил «честного поединка», а потому легко сливающим любому бойцу-прагматику.
• Срисованная фэнтезийная культура — герцогство Кильское — идеализированное представление о Российской Империи с некоторыми элементами Речи Посполитой и Франции «старого режима», республика Кильская — утрированно-карикатурное (и весьма нелестное) отображение нидерландских Соединённых Провинций и Франции уже революционной (и есть мнение, что и Российской Федерации тоже), Орденское Королевство — демонизированный образ Пруссии, Колониальный Континент— явный аналог Северной Америки, со своими колонистами и «индейцами».
• Список кораблей с оружейным порно — двадцать первая глава целиком посвящена перечислению экипировки Макса, которую он притащил из своего мира.
• Телепатия — «сон шамана», магическая практика, позволяющая телепатическое общение во сне. Макса ей учат шаманы колониального континента, и он небезуспешно ее развивает.
• Тупое самопожертвование — когда в «зомби-арке» герои идут закрывать чёрный ход в больницу, шедшую впереди Лэсси хватает вылезший из того самого хода зомби. Девушка хватается за ручку двери и захлопывает ее за собой(!), а Бонер тут же выстрелом из лучемета сбивает крючок засова, намертво блокируя дверь(!!!). После этого персонажи слушают длящиеся еще полминуты крики девушки, которую жрут заживо. Что за фигня, автор? Ты же сам писал о том, что энос не болеют зомби-чумой! Лэсси точно не стоило попытаться спасти?
  • Ужас у холодильника: Бонер, лишивший девушку шансов на спасение, ранее в этой же главе пообещал Кразу (своему товарищу по оружию) оберегать его любимую.
  • Даже опасность заразиться через слизь зомби на теле Лэсси выглядит слабым обоснуем: заклинание очищение тела, упомянутое в седьмой главе, доступно вообще всем, а магия энос стопроцентно работает даже в поле Железного Венца (именно ей в той же больнице спасают Лану-Аврору). С помощью кожаной перчатки или намотанной на руку плотной ткани что-то точно можно было придумать. Если бы Бонер хотел.
• Фанская кличка — «лисекай» по отношению к всему роману, от «исекай» и фамилии автора.
• Фантастический расизм — наблюдается по достаточно парадоксальным причинам по отношению к энос. Существа, органически неспособные на агрессию даже из соображений самозащиты, регулярно обвиняются местными средневековыми дебилами в разных страшных преступлениях вроде разделки ворованных детей на ингредиенты для зелий и подвергаются преследованиям с убийствами, грабежами и изнасилованиями. Впрочем, как только это оказывается надо для сюжета, дискриминацию «рыжиков» отменяют одним законом, и боле никто их ни громить, ни как-то зажимать не пытается.
• Фирменная любимая еда — цыпленок у Макса.
• Хронически рваная канва:
  • Какой хотя бы примерно земной эпохе соответствует уровень развития сеттинга? Автор то прямо указывает на середину XVIII века, то описывает рыцарей, воюющих таранным копейным ударом на манер классического Средневековья и пишет об арбалетах и катапультах вместо огнестрела, мешает военные реалии Возрождения с наполеоновской эпохой, а с гиперабсолютизмом в том же Кильском герцогстве и буржуазными революциями соседствуют гильдии ремесленников (то есть еще нет даже мануфактурного производства) и салические законы престолонаследия. Не идет на пользу целостности сеттинга и лора и авторский подход с эклектичной утрамбовкой в сюжет всех понравившихся идей по правилу крутизны.
  • Светоносные кристаллы с колониального континента называются «зим» или все же «зинь»? А оружие, которое на них работает, действует как аналог огнестрела или все же как «лучи смерти» из обычной фантастики?
  • Смена имени женщины при замужестве — это все же традиция рода герцогов Кильских, или фундаментальный закон мира, созданный Ирией?
  • Зараженные из зомби-арки все-таки медлительны, как говорит протагонист, или достаточно быстры, чтобы добежать до Ланы-Авроры прежде, чем будут остановлены или убиты?
• Что за идиот! — стратеги Орденского Королевства, пополам с Не в ладах с военным делом. Орден начинает вторжение в герцогство Кильское практически без подготовки, вторгаясь тридцатитысячным экспедиционным корпусом против сорокатысячной кильской армии, да еще и зная, что магия, основной козырь рыцарей Ордена, не будет работать в герцогстве из-за антимагического поля Железного Венца. Обоснуй «им приказал Трир, назначивший протагониста личным врагом» лишь перекладывает груз идиотизма на божество. Простите, а Трир точно бог войны? Упоминания в тексте о том, что у Трира есть аспект хитрости и стратегии, только усугубляют троп.
• Что за фигня, автор? — посреди повествования, в сцене двойной свадьбы, автор зачем-то переименовывает Каю и Ланаилу в Алису и Аврору соответственно, подводя под это странный обоснуй через метафизику мира. Что это было? И, главное, зачем?
  • Сцена с чёрным ходом в «зомби-арке», см. пункт «Тупое самопожертвование».
• Шея мёрзнет без ошейника — сразу несколько персонажей с колониального континента (тамошнее Содружество Колоний Киля, списанное с ранних США, после революции сохраняло тесные связи именно с Кильской Республикой, а не с Герцогством) в личных беседах рассказывают, что втайне мечтают о реставрации во всем Киле и колониях монархии, которая наведет порядок. Обоснуем такому горячему желанию перейти обратно из граждан в подданные служит то, какими в романе выписаны республиканцы.