Участник:Унферт/Разноцветно-поперечнополосатая сволочь

Красно-коричневая сволочь

Общее

• Популярная в некоторых кругах «Теория подковы» — дескать, чем радикальнее взгляды тех или иных людей, чем меньше они различаются между собой с точки зрения методов реализации своих идей (то есть полностью противоположные по смыслам идеологии используют практически одинаковые методы для достижения своих целей, ибо обе идеологии крайне радикальны, а радикальные методы — они у всех одинаковы). Таким образом получается, что ультралевые и ультраправые ближе друг к другу, чем к центру, в котором обычно располагают либерализм. Впрочем, данная теория подвергается многими вполне обоснованной критике, поскольку может привести людей к ошибочной вере в некую золотую середину, когда предполагается, что правильное решение проблемы находится посередине между двумя крайностями. Или общим непониманием радикальности той или иной идеологии — например, найти схожесть ультралевого анархизма с фашизмом/авторитарным коммунизмом невозможно. А также за то, что согласно ей, единственно верным политическим учением является центристский либерализм, который в конечном счёте сводится не иначе как к призывам сохранять «статус-кво». Что характерно, что для красных, что для коричневых, эта теория нередко превращается в кнопку берсерка.
• Русские сменовеховцы и национал-большевики, начиная с Николая Устрялова, и их немецкие «коллеги» под предводительством Эрнста Никиша — фактически первопример. Интересно, что Устрялов сотоварищи хотели сдвинуть СССР вправо, рассматривая его именно как сильное русское государство, а Никиш, наоборот, предлагал сдвинуть немецких националистов и консервативных революционеров влево, в сторону отказа от частной собственности.
• Аналогично — движение младороссов, возглавлявшееся Александром Казем-Беком и выступавшее под девизом «Царь и Советы!». Впрочем, эти в силу крайней эклектичности своей идеологии постепенно съехали в серобуромалиновую сторону.
• Евразийцы, считавшие Россию не частью Запада, а особой цивилизацией между Востоком и Западом (и ближе даже к Востоку), тоже нередко склонялись к сменовеховским взглядам и признанию советской власти. Справедливости ради, «коричневость» присутствовала далеко не у всех (часть евразийцев вообще разделяла советские идеалы интернационализма и считала евразийство «лекарством» от русского национализма) — но были и меметичные персонажи в духе тропа. Из них особенно примечателен Алексей Эйснер, белоэмигрант, впоследствии вернувшийся в СССР, работавший на советскую разведку, определявший для себя евразийство как «попытку создать умный русский фашизм» — и написавший в 1928 (почти за век до Command & Conquer: Red Alert 3 и The New Order: Last Days of Europe!) стихотворение «Конница» о том, как русские кавалеристы и советские броневики под красными флагами завоёвывают Европу.
• Режим И. В. Сталина, начиная с 1940-х (а то и с 1930-х), нередко рассматривают именно как сабж статьи, причем начали это делать ещё помянутые сменовеховцы. В реальности подобная трактовка держится на весьма хлипком подборе фактов: в качестве её аргументов обычно называются постепенная реабилитация в сталинское время царского прошлого и православного вероисповедания (при игнорировании гонений на религию в 30-ые годы, вплоть до 1942—1943 гг.), перенятие части их атрибутики и апелляции к русскому национальному духу в годы Второй Мировой Войны (при игнорировании последующего разгона сабжем сторонников создания отдельных органов управления РСФСР), зачистка «старых большевиков» (при игнорировании того, что Сталин банально чистил представителей враждебных себе фракций), некоторые элементы политики, которые можно прочесть как антисемитские, вроде «дела врачей» и «борьбы с космополитизмом» (при игнорировании попыток заигрывания с рабочим сионизмом, создания «Еврейского антифашистского комитета», наличия в ближайшем кругу соратников ИВС Лазаря Кагановича etc), а также депортации народов (при всей спорности данных решений, это всё-ещё не делает Сталина красно-коричневым — плюс, депортации касались и русских). Поэтому вопрос о том, был ли Сталин красно-коричневым (и если да, то в какой пропорции сочеталось то и другое), до сих пор остаётся глубоко дискуссионным, причём как среди его сторонников, так и среди противников. Любят такую трактовку сами красно-коричневые (от исторических сменовеховцев до современных нацболов и правых сталинистов), антикоммунисты либерально-западнических и консервативных взглядов и коммунисты-антисталинисты, считающие, что он извратил Единственно Верное Учение Ленина. Не любят — правоверные коммунисты-сталинисты и антикоммунисты неофашистского толка, которым неприятно думать, что ненавистный им «иудео-большевистский режим», возможно, не так уж сильно отличался от обожаемых ими правопопулистских диктатур.

Кодификатор

Собственно постсоветские красно-коричневые (также коммунофашисты, левоправые, левопатриоты) — достаточно обширная группа политических движений и частных лиц соответствующих взглядов, оформившаяся под знаком советского реваншизма и, в России, оппозиции неолиберальному правительству Ельцина в период развала СССР и установления капиталистических порядков на его бывшей территории, но имеющая преемственность с советскими «сменовеховцами» и «русской партией». Включает в себя организации как формально левого, так и формально правого толка, уровень как «красной», так и «коричневой» составляющих заметно варьирует зачастую даже в пределах одной формации, но все они так или иначе объединены сочетанием просоветской ориентации с реваншизмом, антилиберализмом, восприятием СССР прежде всего как сильного русского государства, консервативными культурными и социальными взглядами, приверженностью теориям заговоров вплоть до откровенно антисемитских, так что в числе «красно-коричневых» и по сей день можно встретить и завернутого в советскую эстетику государственника, и евразийца-гумилёвца, и откровенного зигомета с рейхсадлером и томиком Муссолини под мышкой. Из отметившихся:

• Фронт национального спасения — фактический первопример. Объединение противников ельцинских реформ из числа социалистов и правых диссидентов, действовавшее в 1992—1993 годах и отметившееся в событиях 1993 года, в общем-то изначально под «красно-коричневыми коммуно-фашистами» подразумевалась в первую очередь эта организация. Зал и президиум Фронта украшали одновременно красный советский и чёрно-золото-белый имперский флаги, провозглашались «русско-советская дружба» и «примирение красных и белых», сам Фронт объявлялся «массовым народным патриотическим движением, объединяющим сторонников государственного единства и социальной справедливости». Позиции руководителей фронта варьировали от советско-реставрационных до откровенно ультраправых и синкретически сочетавших в себе советские и националистические нарративы.
• Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки — достаточно умеренная организация, возглавлявшаяся генералом Львом Рохлиным и имевшая своей идеологией советский патриотизм, милитаризм и следование «китайской модели» в экономике, но включавшая в себя и персонажей вроде радикального антисемита Альберта Макашова (что иронично, сам Рохлин был частично евреем и никогда этого особо не скрывал). После гибели Рохлина при таинственных обстоятельствах потихоньку ушло на задворки политики, но формально продолжает существовать.
• Ныне запрещённая за экстремизм Национал-Большевистская Партия и её правопреемница Другая Россия себя в качестве сабжа позиционируют. С 2020 года дополнительно взяли имя своего умершего основателя Эдуарда Лимонова. Собственно, в их рядах в своё время и состояли вышеупомянутые Александр Дугин, Егор Летов и Захар Прилепин. НБП, по крайней мере, со стороны известного стебушника и тролля Лимонова, была скорее полупародийной партией, воплощавшей клише о «коммунофашистах» в наиболее буквальном виде с целью издевательства над самой концепцией (достаточно сказать, что флаг партии представлял собой знамя Третьего Рейха, в котором свастика была заменена на серп и молот, ее неофициальной эмблемой был двуглавый рейхсадлер, многие плакаты представляли собой перерисовки нацистских, а руководители региональных отделений назывались «гауляйтерами»), но и ораву неироничных ультраправых и реваншистов привлекла, ДР и ДРЭВЛ уже позиционировали себя как серьезные левопатриотические и градус зигометства в духе НБПшных восхвалений фашизма заметно сбавили в угоду более умеренному просоветскому нарративу.
• Концептуальная партия «Единение» и её идеология Концепция общественной безопасности — креатуры генерал-майора Константина Петрова, даже по меркам склонной к эпатажу «левоправой» тусовки откровенно давившие педаль в пол в эклектичном смешении советских и конспирологических ультраправых нарративов. Ключевым источником вдохновения для Петрова служила работа видного представителя «русской линии» в КПСС и по совместительству нациста-неоязычника Валерия «Велимира» Емельянова «Десионизация», пронизанная духом крайней конспирологии на еврейско-масонскую тему, что во многом предопределило суть его Концепции. Ярые антисемитизм и антихристианство, вера в мировой заговор в целом и тайные планы уничтожения России и истребления русского народа в частности, приписывание СССР мистической роли в сдерживании мировых темных сил (даже саму аббревиатуру Петров расшифровывал как «Святая Соборная Справедливая Россия») — все здесь. Несмотря на невеликие успехи в реальной политике, популяризовали очень значительный пласт конспирологических мемов, многие из которых используются в заметном отрыве от самой Концепции.
• Упорно в сторону «легальных красно-коричневых» стремятся и парламентские КПРФ и СР. Первая преимущественно спекулирует на теме советской ностальгии и к теме статьи может быть отнесена очень заметно на тормозах, но все чаще включает в себя и явственно правую, вплоть до клерикальной и националистической, повестку, доходящую иногда до откровенных хулиганских выходок в духе НБП вроде использования цитаты Гитлера в качестве предвыборного лозунга или откровенного восхваления итальянского фашизма и испанского фалангизма от лица высокопоставленного члена партии. СР, изначально социал-демократическая, более умеренная, но поспекулировать как на вопросах социальной справедливости, так и на теме величия державы тоже не против, одни «православный олигарх» Константин Малофеев и помянутый Прилепин в качестве функционеров чего стоят.
• «Суть Времени» С. Кургиняна — эдакий «КОБ на минималках». Тоже много конспирологии, правда в основном антизападной, а не антисемитской, тоже советский национализм, тоже грезы об «СССР 2.0» под которым явно подразумевается нечто, больше связанное с «великой Россией», чем с «авангардом мировой революции», тоже поддержка ультраконсервативных инициатив как власти, так и «патриотической оппозиции», тоже приписывание СССР метафизической роли в сдерживании мирового зла.
• Жожековщина — неофициальное, но популярное обозначение соответствующей тенденции в несистемном левом движении России, названное по псевдонимам её идеологов Владимира «Дядюшки Джо» Бабьяка и Александра «Мятежника Джека» Киященко. Сами жожеки, впрочем, от красконства открещиваются и позиционируют себя как чисто левых, критиками же подмечаются и вождизм, и культивирование ненависти к ортодоксальным марксистам (в терминологии жожеков — «трулями»), и культ прямого действия в ущерб пониманию коммунистической теории, и социал-шовинизм и поддержка импералистических тенденций в российской политике, и откровенная вдохновленность американскими альтрайтами вплоть до нескрываемых симпатий того же Киященко к КША.

Формально правые

• Первопример подобного — Национал-Синдикализм во Франции начала XX века. Его основатели Шарль Моррас и Жорж Сорель были за развитие социализма через профсоюзы капиталистического общества, при этом они отвергали эгалитаризм и интернационализм, считая сплав синдикализма с национализмом прототипом новой общественной системы. Весьма показательно, что Национал-Синдикализмом впоследствии вдохновлялся Муссолини, а Испанская фаланга Примо де Риверы и Франко взяла его идеи на вооружение. Даже официальное название фалангистов звучало как «Испанская фаланга традиционалистов и комитетов национал-синдикалистского наступления».
• Штрассеризм — левое движение в нацизме за авторством Грегора Штрассера (его младший брат Отто больше склонялся к обычному фашизму). По сути, это смесь нацизма с крайним антикапитализмом не только в политике, но и в экономике.
• Аргентинский Перонизм, он же хустисиализм (букв. справедливизм) — идеология неофашистского толка имени своего создателя Хуана Перона и его жены Эвиты, открыто призывавших «взять всё самое лучшее от левых и правых». На практике была сочетанием правых государственнических идей (политика импортозамещения и опоры на свои силы, борьба с крупным капиталом путём его национализации, протекционизм и защита экономики от иностранного капитала, идея вождизма) и левой социальной политики (мощная сеть социальных лифтов, поддержка рабочего класса при полном запрете забастовок, регулирование внутренних цен, предоставление избирательных прав всем слоям населения). Также именно Перон подарил всему миру мем про нацистов в Аргентине, и открыто отказывался вступать в сотрудничество как с США, так и с СССР.
• Арабский социализм — формально не фашистская, но активно заимствующая элементы фашизма и национал-социализма идеология ряда ближневосточных режимов и партий, прежде всего сирийско-иракской БААС и египетского Арабского социалистического союза. Представляет собой идею арабского национального социализма с типичными для фашизма чертами вроде этатизма, претензий на бытие «третьим путем вне коммунизма и капитализма» и отказа от классовой борьбы, среди основных положений — пан-национализм, антикоммунизм, антисионизм, местами перерастающий в откровенный антисемитизм. При дворе у Гамаля Абделя Насера, председателя Арабского социалистического союза и диктатора Египта в свое время сложился центр послевоенного ультраправого движения, сравнимый с франкистской Испанией и помянутой перонистской Аргентиной, где отметились такие персонажи, как Отто Эрнст Рёмер, Йохан фон Леерс, Леопольд Глейм, Отто Скорцени, Фрэнсис Паркер Йоки и Франсуа Жену (а некоторые уверяли, что видели среди его советников и вроде как убитого в Польше Оскара Дирлевангера!), немногим меньше беглых нацистов состояло и на службе у баасистского режима в Сирии — так, например, деятельность баасовской охранки курировал гауптштурмфюрер Алоиз Бруннер, бывший одним из ближайших подручных «архитектора Холокоста» Адольфа Эйхмана.

Формально левые

• Ходжаизм — идеология албанских социалистов под предводительством Энвера Ходжи. Сам Ходжа считал себя наследником сталинизма, и придя к власти, устроил в Албании культ Сталина похлеще, чем в СССР эпохи сталинского апогея. Дошло до того, что после развенчания культа личности Сталина в самом СССР Ходжа разорвал с ним все дипломатические отношения, которые так и не были восстановлены. В остальном его идеология представляла собой странную помесь марксизма и крайнего даже по меркам социалистов атеизма с албанским традиционализмом, крайним национализмом и изоляционизмом. За время правления Ходжи Албания успела поссориться решительно со всем миром, а в стране было построено как минимум около 200 тыс. бункеров для защиты от якобы нападения Югославии, СССР и прочих «социал-империалистов». При этом в стране на государственном уровне запрещались многие «буржуазные излишества» типа автомобилей, дачных участков и джинсов, поддерживалась иллирийская теория о происхождении албанцев от некоего иллирийского государства, а сам Ходжа открыто поддерживал косовских сепаратистов Югославии, засылая туда агентов и активно участвуя в формировании будущей «Армии освобождения Косова».
• На тормозах чем-то подобным был режим Чаушеску в Румынии. При нем произошел резкий поворот от умеренного интернационализма эпохи Георгию-Дежа к эклетическому национализму объединяюшему «дакийскую» теорию румыногенеза с «латинской», согласно которой румыны являясь потомками воинственных даков, одновременно объявлялись потомками древних римлян, а румынский язык — самым близким к латыни. При этом при нем смахнули пыль со старых агиток времён «железной гвардии» и Антонеску, по которым вся долина Дуная чуть ли не от границ Австрии и до Днепра была сплошной румынской и лишь из-за набегов «славяно-тюрко-монгольских дикарей» они были вытеснены с этих земель, а сербы-болгары-южные украинцы в массе своей ославяненные румыны, что впоследствии очень осложнило отношения с Югославией и Болгарией. Был взят курс на построение ярко национального государства, в рамках которого даже крупные нацменьшинства вроде немцев и венгров были лишены автономии и начались попытки их насильственной ассимиляции. Другой немаловажный момент — при Чаушеску были прекращены гонения на церковь и даже встроили ее в госаппарат: начали выделять деньги из бюджета, дали монастырям некоторую автономию и даже начали платить священникам зарплату; но Секуритате вовремя получали отчетики. Долгое время вся эта «незалежность» и успех пропаганды держались на продаже плоештинской нефти и под ее залог кондукэтор все набирал и набирал у западных стран кредиты, пока к середине 1970-х нефть таки «внезапно» не кончилась. А к концу 1970-х деньги поступать перестали, а начались массовые выплаты кредитов, но к весне 1989 года Чаушеску сделал, казалось бы, невозможное — он погасил все долги страны. Вот только это и нежелание отказываться от некоторых ненужных расходов времен шика на нефтебаксы (например, перестройка центра Бухареста на манер имперской столицы, с постройкой Дворца Парламента — второго по размерам административного здания в мире) обрушили экономику и привели население к тотальной нищете. Как следствие, уже в декабре того же года режим пал, а Чаушеску вместе с женой были казнены.
  • Про меры по погашению внешнего долга следует написать отдельно. Найти какую-либо замену нефти в качестве предмета экспорта так и не удалось, и поэтому Чаушеску стал гнать на экспорт еду, электроэнергию и всё, что только можно и нельзя в ущерб внутреннему потреблению. Отметим, что почти всё ему приходилось продавать ниже себестоимости, а субсидии в развитие страны прекратились, вдобавок эмиграция немцев приняла характер бегства — из почти полумиллиона в начале 1950-х их осталось менее 150 тысяч, а традиционно именно на них держалась очень многая часть реальной работы, где надо было думать и хорошо работать руками. Из-за этого все восьмидесятые в стране царила эпоха жёсткой экономии, когда зверски стало нормироваться вообще всё: зарплаты были заморожены, вся еда стала выдаваться по карточкам, из мяса можно было купить только свиные копыта на суп, всё остальное мясо исчезло вовсе, даже на базарах — его изымали даже на частных подворьях в худших традициях продразверстки эпохи Гражданской войны. По талонам стал выдаваться и бензин — 30 литров на человека в месяц, при этом иногда вводили запрет на частное вождение (например в чётные дни недели), а сельское хозяйство в ряде регионов перешло с тракторов на лошадей и телеги. Но самое веселье было с электричеством и отоплением: горячая вода подавалась раз в неделю, зимой допустимой температурой в квартирах стало +14 градусов, уличное освещение большей частью не работало, в квартирах разрешалась одна лампочка на комнату, холодильники зимой (а пылесосы — круглый год) были запрещены, телевидение вещало два часа в сутки, и при этом веерные отключения электричества стали обыденной вещью. От этого страдали даже школы и больницы, которые по идее должны были работать в штатном режиме. Те немногие советские граждане, которые имели возможность выехать за границу, следуя в другие страны через Румынию поездом, приходили от увиденного в недоумение и ужас.
  • Кроме того, выбранный путь экономического развития оказался в долгосрочной перспективе путём в никуда. Основной упор в экономике Румынии было решено сделать на металлургию, тяжелое машиностроение (во многом копируя сталинскую концепцию сверх-индустриализации). В итоге когда достроили — оказалось, что конец 80х — не середина 30х, энергетики под тяжелую промышленность хватает еле-еле, а самое главное — продавать её решительно негде: в СЭВ эта ниша была занята как СССР, так и теми же Польшей и Чехословакией, а на Западе их промышленность оказалась тем более никому не нужна. Дальше — экономический кризис и дикое обнищание на фоне того, что построенная промышленность оказалась не нужной вообще никому и совершенно анахроничной. Ещё один фейл — канал «Дунай-Черное Море», Чаушеску на полном серьёзе считал что он станет мощной транспортной артерией общеевропейского значения и он сможет получать на этом огромные прибыли, но на практике же его строительство обошлось в огромные деньги и не окупилось: из-за мелководности им было неудобно пользоваться даже «жабодавам» класса «река-море», для прочих он был слишком дорог, да вдобавок после того как Чаушеску испортил отношения с соседями те стали предпочитать торговлю в обход Румынии.
• Красные кхмеры — радикальные национал-аграрно-коммунистические луддиты-традиционалисты, устроившие в Камбодже натуральный трэш и угар. Несмотря на заявления о своём коммунизме, под предлогом «буржуазности» они умудрились запретить всё, что только можно: театр, медицину, иностранную литературу, деньги и даже города (буквально: всё городское население тупо выселили в деревни, превратив города в закрытые зоны). Чиновников прежнего режима, учёных, владельцев плантаций, монахов, иностранцев, вьетнамцев и даже просто очкариков убивали. Читать всё, кроме приказов командования, также запрещалось. За все преступления — расстрел, а после уничтожения оружейной промышленности, и как следствия, нехватки патронов — средневековые методы казни вроде тяпки по затылку и зарезания тростниковыми листьями. Увели страну в столь глубокую изоляцию, что почти никто, включая страны, сохранившие дипотношения с Кампучией, вроде Кубы и КНДР, не имели понятия о том что именно там творится. Исключение составили Китай (который негласно их поддерживал — потому что Пол Пот заявлял о себе как о верном марксисте, а не «советском ревизионисте») и Вьетнам (который сначала поддерживал красных кхмеров в гражданской войне людьми и оружием, но потом слегка подофигел от уровня творящегося угара — и на чью территорию потом из Камбоджи бежали толпами как члены вьетнамской общины, так и сами кхмеры). Поощрялся национализм: все камбоджийцы не-кхмерской национальности, а также соседи-вьетнамцы были объявлены людьми второго сорта, после чего было заявлено, что каждый кхмер должен убить 30 вьетнамцев — и исторический конфликт с Вьетнамом будет решён навсегда (потому что вьетнамцы кончатся — и Кампучия займёт всю «историческую территорию» минимум до Сайгона, а то и дальше). За четыре года правления Пол Пот сотоварищи умудрились сократить население страны на 20-25 % процентов. Возможно, успели бы и больше — но соседи-коммунисты из Вьетнама наконец заявили: «Потешились, хватит!» (их изрядно задолбали не слишком здоровые на голову соседи, регулярно приходящие с рейдами и вырезающие вьетнамские поселения в самом Вьетнаме, потому что «это кхмерская земля») — и устроили интервенцию, оккупировав большую часть Кампучии и загнав Пол Пота с его прихвостнями в гребеня близ границы с Тайландом (вот и говори после этого, что агрессор всегда неправ…). А ещё крайне забавен тот факт, что Пол Пота даже после свержения в качестве официально правительства ещё долго признавали многие страны, включая те же США и Китай. И да — это единственная политическая сила в истории, которая позиционировала себя как коммунистическая и при этом пользовалась всемерной поддержкой ЦРУ.
• ГДР — зигзагом. По факту скорее аверсия: вполне себе социалистическое государство, и отношение к бывшим правителям Германии в ГДР было в целом куда более бескомпромиссным, чем в ФРГ, где бывшие нацисты вполне открыто проникали в высшее руководство страны, пусть ряд критиков и замечал в восточногерманской идеологии наследие фашизоидных идеологем «Прусского социализма» и «Народного сообщества». Тут ещё и дело в разном позиционировании германскими государствами своей преемственности: в то время как ФРГ признавала себя правопреемницей Германского рейха во всех его итерациях (и кайзеровской Германии, и Веймарской республики, и Третьего рейха), то ГДР позиционировала себя как наследница не гитлеровцев, а антифашистского Сопротивления (что достаточно иронично, как раз просоветский комитет «Свободная Германия», претендовавший на руководство немецким сопротивлением, многие члены которого вошли впоследствии в ГДРовское правительство, был откровенно завернут в эстетику консервативного пруссачества, вплоть до использования кайзеровского флага). А вот эстетически — натурально квинтэссенция тропа: в Восточной Германии удачно объединили наиболее пафосные элементы СССР и Третьего Рейха. Часто вспоминают эпичную военную форму ННА, но в архитектуре, скульптуре и прочей культуре это заметно в не меньшей мере.
• Чучхе — официальная идеология КНДР. Вместе с плановой экономикой в наличии концлагеря (правда, в первую очередь для «политических»), воинствующий национализм, милитаризм, вождизм (доходящий до того, что КНДР обвиняют в монархичности, так как власть, на первый взгляд, переходила от отца к сыну, и чуть ли не в обожествлении вождей), партийные военизированные организации, и опора на традиционные национальные ценности.
• Конспирологи-антиглобалисты (в том числе нью-эйджевского толка) — с одной стороны, выступают против Злых Капиталистов, мучающих планету и народы стран Третьего Мира, и за мир в духе битлзовского «Imagine», где все люди будут братьями, и будут жить в гармонии с природой. С другой… образ этих злых капиталистов подозрительно напоминает карикатурных евреев из агиток НСДАП, их коварные планы чуть ли не напрямую списаны из «Протоколов Сионских мудрецов», а сами носители таких взглядов зачастую отличаются симпатиями к самым отбитым диктатурам Третьего Мира по принципу «раз они против злых глобалистов, значит, они за нас» (некоторые доходят и до того, что оправдывают теракты вроде 9/11). Конкретные примеры не нужны, дабы не провоцировать войны правок.

Бело-коричневая сволочь

• В принципе, именно такого политического устройства придерживались многие фашистские и околофашистские государства во времена «Правого поворота» 1920—1930-х годов. С другой стороны, монархия в таком государстве была далеко не обязательным элементом, однако нередко существовала номинально, с отсутствием монарха и «регентством» правящего диктатора или партии. Тем не менее, даже при отсутствии монархии от последней бралось очень много элементов, в частности — великодержавная внешняя политика и общая эстетика.
  • Как-бы первопример и кодификатор бело-коричневых — Италия при Муссолини. При сохранившейся монархии и её открытой поддержке фашистами, Виктор Эммануил III был лишь формальным главой государства, не влиявшим ни на что. При этом Муссолини ещё и помирился с церковью, создав независимый Ватикан, так как считал, что именно церковь даёт народу образы героев и святых, чем необходимо пользоваться.
  • Румыния при Ионе Антонеску (1940—1944), особенно в начале, во время правления фашистской партии «Железная гвардия», а также в предшествующий период королевской диктатуры короля Кароля II (1938—1940). Идеология железногвардейцев, или же «зелёнорубашечников» представляла собой сплав классического фашизма с православием, ярым антисемитизмом (но без расовых теорий) и откровенными мистическими настроениями. В целом, такие настроения были характерны для всей Румынии того времени, и поэтому вся борьба разных политических партий и короля строилась лишь за то, кто возглавит процесс фашизации страны. Сперва король установил режим личной диктатуры, начав строить корпоративное государство и пытаясь задавить своих конкурентов из железногвардейцев, но затем грянула Вторая Мировая, и ради союза с Гитлером Кароль II отдал треть территорий страны СССР, Венгрии и Болгарии, чем обанкротился в глазах населения, и в итоге в 1940 году был низложен, а бывший до этого премьером Антонеску стал «кондукэтором», то есть вождём, а Железная гвардия стала единственной легальной партией. При этом монархия в стране сохранялась, но король Михай I фактически стал декоративной фигурой. Впрочем, менее чем за полгода совместного правления Антонеску рассорился со своими бывшими союзниками, поскольку радикализм «зелёнорубашечников» оказался перебором даже по его меркам, и уже в 1941 году гвардия подняла мятеж, который Антонеску при поддержке гитлеровской Германии успешно подавил. После этого в стране установился его персоналистский режим, с культом личности, ультранационализмом, антисемитизмом и гонениями на евреев, которых отправляли в нацистские концлагеря. Вступив во Вторую мировую на стороне Оси, Румыния прибрала к своим рукам всю Молдавию, а также юг Украины, где гонения на евреев достигли таких масштабов, что даже нацисты несколько обалдели от творимой румынами жестокости.
  • Королевство Венгрия во время правления «адмирала без флота» Миклоша Хорти в 1920—1944 годах. Монархия, но без короля (страны Антанты были категорически против восстановления Габсбургов на престоле, поэтому две попытки последнего из правящих Габсбургов, Карла IV, отжать себе венгерский престол были пресечены), официально Хорти числился регентом королевства. При нём в стране закрутили гайки, урезали избирательные права (голосовать могло чуть больше трети всех граждан), устраивали свой «Белый террор» как для левых, так и для радикальных фашистов-салашистов. При этом внятной идеологии у хортистской Венгрии не было — разве что «нет коммунизму, нет русской экспансии, да порядку и возвращению утерянных по позорному Трианонскому миру территорий». Последнее пожалуй стало главной причиной, по которой Хорти в итоге выступил в новой мировой войне, как союзник стран Оси.
  • Франкистская Испания (1939—1975) — после победы в Гражданской войне к власти в Испании пришёл достаточно разномастный по идеологическим предпочтениям конгломерат, в котором хватало и монархистов, и фашистов, и много кого ещё. Видя всё это, Франко в ходе разного рода чисток постепенно отстранил наибольших радикалов от власти, и в 1947 году снова объявил страну монархией, пообещав восстановить на престоле короля, но постоянно откладывал это решение вплоть до своей смерти. Фактически вплоть до 1975 года в стране был установлен корпоративистский режим, в котором доминировали вертикальные синдикаты, колоссальным влиянием пользовались военные, а католицизм был полностью встроен в государственную систему, оставшись единственной разрешённой религией и являясь главной моральной опорой режима (было восстановлено религиозное образование, а католичество стало рассматриваться, как основа испанской культуры).
  • А до появления фашизма подозрительно похожих идей придерживались некоторые из русских черносотенцев и радикальных монархистов. Идеалом государства для «Чёрной сотни» была именно абсолютная монархия (хотя некоторые и предлагали оставить при ней совещательный орган либо возобновить Земские соборы, для «связи с народом»), а сами они себя позиционировали как наследники славянофилов, с верой в «особый путь» развития России. Кроме того, черносотенцы не жаловали евреев, и именно их стараниями в последние годы существования Российской империи нагнеталась антисемитская истерия (при том, что власть это негласно поддерживала, не препятствуя распространению откровенной клеветы и кровавых наветов), из-за чего участилось количество еврейских погромов. Неудивительно, что после революции и Гражданской войны немалое число эмигрантов-монархистов стали поддерживать итальянский фашизм, франкистов и германский нацизм. Наиболее именитые примеры — Пётр Краснов, Иван Ильин, Сергей Таборицкий, и некоторые другие из коллаборационистов.
• Австрия при Энгельберте Дольфусе (1932—1938) — совершенно уникальный случай. В начале 1930-х в Австрии к власти пришли правые силы, придерживавшиеся австрофашизма — корпоративистской идеологии, идейно представляющей собой смесь христианской демократии с фашизмом Муссолини. Одной из опор государства стала католическая церковь, составившая вместе с остальными правыми «партию власти» под названием «Отечественный фронт», были воссозданы цеховые корпорации средневекового типа, в быстро созданных концлагерях оказались коммунисты, чья деятельность была поставлена вне закона, но при этом социал-демократы, несмотря на преследования, остались влиятельной силой. При этом нацисты также были запрещены и отправлены в лагеря вслед за коммунистами, поскольку Дольфуса не устраивали планы Гитлера по добровольно-принудительному воссоединению немцев под флагом Третьего рейха. За что он и был убит в ходе попытки переворота в 1934 году, и без него австрофашизм продержался всего 4 года.
• Режим аятолл в Иране, но с одним существенным отличием — теократией вместо монархии. В остальном попадание полное — неприятие либерализма и ненависть к странам Запада, антикоммунизм, опора на ислам и традиционные ценности, привилегии духовенства и огромная роль политических силовых структур.
• Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа (ВСХСОН) — подпольная организация СССР, раскрытая в 1967 г. и обвиненная в подготовке переворота против советской власти. Равно отвергала как «либеральный индивидуализм» (= капитализм), так и «тоталитарный коллективизм» (= коммунизм) за чуждость России. Основой жизни должно стать исполнение законов Божьих, симфония государственной и церковной власти, общинность, власть должен был определить и далее направлять Верховный Собор из православных архиереев и неких «лучших людей России».
• Общество «Память» — родоначальник воспрявших во время Перестройки праворадикальных организаций, выросший из клуба при Общества охраны памятников истории и культуры (где подобные настроения также присутствовали за счет «почвенников» вроде Глазунова и Белова). Уже к 1990 г. породило множество двойников, а также из него вышло неонацистское движение «Русское национальное единство» (баркашовцы). Выступало общество за восстановление преемственности истории, возвращение к православию и самодержавию (но не реставрации Романовых) и десоветизацию (при сохранении вполне советской автаркии, монополии государства на внешнюю торговлю и собственность на землю), а также за противоборство всемирному сиономасонскому заговору. Все 1990-ые поддерживало правящего президента Б.Н. Ельцина, включая войну в Чечне.
• «Конгресс русских общин» — сравнительно умеренное национал-консервативное движение, умудрившееся завоевать на выборах в Государственную Думу 1995 года аж 5 мандатов (по одномандатным округам).

Красно-синяя сволочь

• «Скандинавский», он же «Северный» социализм — особый тип общества, сложившийся в странах Северной Европы в XX веке. Его отличительные черты: высокое социальное благосостояние, при этом активное развитие «низовых форм управления» путём вовлечения рабочих в управление предприятиями, наличие огромного числа профсоюзов, в которые входят до двух третей всех рабочих, что позволяло организовывать консенсус между рабочими, работодателями и правительством, прогрессивная шкала налогов, преобладание частной собственности в сфере производства и обобществление в сфере потребления, низкий уровень коррупции и высокие пособия по безработице. Все страны Скандинавии успешно избежали разорения и активных боевых действий в годы мировых войн, а впоследствии смогли занять на рынке очень выгодные ресурсные ниши (Норвегия, например, сидела на гигантских запасах нефти и леса, Швеция — на стали и прочих металлах, Исландия — на треске), что позволило им накопить гигантские стабилизационные фонды и строить государства всеобщей зажиточности с минимальным уровнем безработицы, с успехом существовавшие вплоть до 1990-х. Однако и у такой модели общества есть свои тёмные стороны — гигантское налогообложение (до половины всех доходов бюджета это налоговые поступления), низкие темпы развития экономики и довольно высокая инфляция, странные выверты в лице принятия в ряде стран евгенических законов (в Швеции действовали с 1930-х до аж 1976 года), а с 1990-х всеобщее социальное государство начали потихоньку сворачивать, поскольку оно оказалось слишком уж дорогим удовольствием даже для скандинавов. А массовая миграция в эти же годы в Скандинавию людей из других стран, в том числе и не европейских, привела к расслоению до того сравнительно однородных в культурном плане государств, скрытой ксенофобии и попыток ассимиляции вновь прибывших. И даже без этого в Скандинавии очень высокий процент населения, страдающий от депрессии и иных психических заболеваний.
• Советская Россия и СССР в период «Новой экономической политики» (НЭП) (1921—1929). Когда Гражданская война закончилась, и встала острая задача восстановления страны после тяжелейшей разрухи, а недовольство крестьянского населения продразвёрстской и политикой «военного коммунизма» создавало угрозу для власти большевиков, В. И. Ленин объявил о масштабных переменах. Политическая власть оставалась в руках Коммунистической партии, крупная промышленность тоже оставалась в государственной собственности — но в мелкотоварном производстве, сельском хозяйстве и торговле возрождались частный сектор и товаро-денежные отношения, допускалось определённое неравенство, фактически состоялось возникновение «советской буржуазии» (при этом, от социальных гарантий, провозглашённых Октябрьской революцией, никто не отказывался). Политика в целом оказалась очень эффективной и позволила сравнительно быстро преодолеть разруху — уже к концу 1920-х годов полностью восстановилось сельское хозяйство и почти полностью восстановилась промышленность. А для крестьянства годы НЭПа и вовсе стали «золотым временем» невиданного никогда прежде благосостояния, и с тех пор в сельской среде именно НЭП воспринимался, как «золотая эпоха» для крестьянства за всю его историю. Да и в целом для нашей страны НЭП остался в памяти как самый относительно спокойный и благополучный период первой половины многострадального XX века. Впрочем, изъяны тоже имели место — для многих коммунистов подобная реставрация капитализма выглядела как предательство идеалов Октябрьской революции («За что боролись!»), а к нэпманам в обществе было примерно такое же отношение, как к «новым русским» в 1990-е годы. Но самое главное — период НЭПа был ознаменован ростом прежде всего сельского хозяйства, в то время как тяжёлая промышленность росла гораздо медленнее. Дореволюционная российская промышленность и так была недостаточно развита по меркам ведущих держав, а к концу 1920-х годов, по некоторым данным, советская промышленность составляла всего несколько процентов от американской. А между тем, отношения СССР и капиталистических держав оставались напряжёнными, остро стоял вопрос о грядущей войне (как сказал И. В. Сталин, «мы отстали от ведущих держав на 50-100 лет — нам нужно пробежать это расстояние за 10 лет, иначе нас сомнут»). Поэтому в конце 1920-х годов НЭП был свёрнут, а курс Ленина на построение социалистического общества было решено осуществлять путём форсированной индустриализации и насильственной коллективизации.
• Венгерская Народная Республика в период правления Яноша Кадара (1956—1988 гг.). Кадар, пришедший к власти после подавления восстания 1956 года, обернувшегося кровавой вакханалией, извлёк уроки из тяжелейших ошибок своего предшественника, сталиниста Матьяша Ракоши, поэтому был взят курс на реформы. При Кадаре произошла либерализация цен на некоторые товары, колхозы перестали быть обязательными, и в целом вместо чисто командной экономики получилась смешанная экономика с высокой ролью частного сектора. В целом получилось весьма достойно: уровень жизни в Венгрии существенно поднялся, и страна практически не знала бича социалистических стран — товарного дефицита. В связи с высоким уровнем благосостояния венгерских граждан кадаровская система получила название «гуляш-коммунизм»: мадьяры могли чуть ли не каждый день приготовить национальное блюдо — гуляш. Также кадаровский режим прославился высокой степенью либерализма, являясь едва ли не самым либеральным среди всех социалистических режимов Восточной Европы, и открытостью капиталистическим странам — в 1978 году был подписан договор о безвизовом режиме с соседней капиталистической Австрией, в 1980-е годы открылась трасса Формулы-1 и даже состоялся концерт группы Queen. В то же время к концу 1970-х годов темпы роста венгерской экономики стали замедляться, и в ВНР, как и в позднебрежневском СССР, стали говорить об эпохе застоя. Немалую роль сыграло то, что растерявший свои физические и моральные силы Кадар откровенно затянул со своим уходом из власти и превратился к концу 1980-х годов в немощного старика. Впрочем, и сейчас в Венгрии его вспоминают, как одного из лучших, если не самого лучшего, правителей страны в XX веке.
• Александр Кожев — французский философ и дипломат российского происхождения, по сути, стоявший у истоков ЕС (именно ему принадлежала идея единого европейского торгового пространства, и при его непосредственному участии был создан ряд структур вроде Европейского экономического сообщества). При этом был сторонником Октябрьской революции, всю жизнь оставался убеждённым марксистом, с восторгом отзывался о Сталине, и, по данным Le Monde, также являлся агентом советской разведки в течение всей своей дипломатической карьеры.

Сине-коричневая сволочь

• С точки зрения марксистов — вообще любой фашизм в принципе (см. эпиграф к статье). Главное в фашизме — то, что он обслуживает интересы крупного капитала, а риторика у него может быть хоть традиционалистская, хоть антикапиталистическая, все равно это не более чем сорта лапши для ушей. Соглашаться с этими утверждениями или нет — каждый решает сам для себя. А в примеры нужно добавлять те режимы, которые и не скрывают, что они «для собственников, а не для пролетариев».
• Латиноамериканские военные хунты — чистейший образец в вакууме, хотя встречались и ортодоксально-фашистские образцы вроде парагвайского стронизма. Приходившие к власти военные кошмарили коммунистов, объявляя себя «спасителями нации», а многие из них также проводили крайне либеральную экономическую политику.
  • Самый известный пример, по сути кодификатор сине-коричневых — Аугусто Пиночет и его режим в Чили 1973—1990 годов. В целом был довольно заурядным (или, если угодно, самым типичным) правым диктатором, но ему очень повезло с резонансом: о его деятельности практически сразу же узнал весь мир. Начал генерал Пиночет с убийства действующего президента-социалиста Сальвадора Альенде, его сторонников и нелояльной хунте части силовиков, затем по стране прокатилась волна массовых казней (для них приспособили стадионы). Помимо коммунистов и левых вообще, убивали и этнических индейцев — вы же помните, что низшие расы плодят заразу коммунизма? — и даже либеральной интеллигенции пришлось несладко. Тела убитых обычно сбрасывали в море с вертолётов — ради такого богоугодного дела компании-партнёры сделали большую скидку на авиационный бензин. Затем Пиночет завёл в Чили концлагеря, куда охотно поступали на работу многоопытные в этом деле бывшие нацисты. Разумеется, любая критика капитализма, религии и власти была под запретом, зато агитки всё тех же господ нацистов (в том числе антисемитские) беспрепятственно издавались большими тиражами. О тайной полиции (DINA), эскадронах смерти («Караван смерти») и совместных с другими латиноамериканскими диктаторами карательных акциях (операция «Кондор») упомянем вскользь. Экономику же Пиночет отдал на откуп так называемых «чикагских мальчиков» — группы чилийских специалистов, получивших образование преимущественно в Чикагском университете и присланных по рекомендации из США. Специалисты в строгом соответствии с требованиями МВФ начали проводить радикальные неолиберальные реформы, которые позже (убедившись в их прибыльности) переняли флагманские капстраны. За это Пиночет был обласкан западными лидерами, а позже и отечественными (пост)перестроечными публицистами. Простые чилийцы его почему-то любили значительно меньше, и в итоге, несмотря на многолетний террор, решились таки снести вместе со всей хунтой. Пиночет в свою очередь собрался устроить тур по стадионам на бис, но американский советник убедил его сдать власть мирно в обмен на пожизненный юридический иммунитет, что генерал и сделал. А спросить с него в последующие годы пытались не только за похищения-пытки-убийства, но и за хищения, по разным оценкам, от двадцати семи миллионов до миллиарда и более в твёрдой валюте. В довершение портрета — Пиночет терпел «безбожного коммуниста» Альенде на президентском посту целых три года и спасать от него Чили как-то не спешил, пока не получил задаток от ЦРУ. Он же не лох, чтобы такие вещи бесплатно делать.
• Политика японского милитаризма, еще один эталон наряду с пиночетовщиной, пусть и пополам с бело-коричневой сволочью. После модернизационных реформ эпох Мэйдзи и Тайсё в Японии оформился режим сращения крупного капитала в виде конгломератов-дзайбацу с военно-политическим руководством страны, что в условиях сближения с фашистскими государствами Европы и нарастанием политики имперского милитаризма и шовинизма в эру Сёва дало сабж. Фашистскую партию режима японского милитаризма, Ассоциацию помощи трону, впрочем, создавал вполне себе красно-коричневый персонаж Фумимаро Коноэ, рассчитывавший использовать ее как раз для создания противовеса дзайбацу и старым элитам и сглаживания социальных противоречий, и сильное «легально-соцалистическое» крыло в ней существовало, но из-за необдуманных действий поддержавшей его фракции Кодоха заметно утратило поддержку в самой Японии, пока самого Коноэ не подвинули с поста премьера и не заменили на ставленника чисто «сине-коричневной» фракции Тосэйха Хидэки Тодзё. На тормозах — и послевоенная Япония под властью ЛДПЯ — тут и фактически однопартийный авторитарно-консервативный режим, и активное продвижение тезисов японского национализма и реваншизма с отрицанием или заметыванием под ковер преступлений милитаристов, и никуда не девшееся сращение государства с конгломератами-кэйрэцу. По иронии, фактическим отцом ЛДПЯ был Нобусукэ Киси, в годы милитаризма бывший ярым сторонником перехода Японии на плановую экономику советской модели и после войны желавший уйти в соцпартию (в которую его не приняли за очевидно фашистские завихрения) — просто времена поменялись, и в новой Японии его государственно-социалистические идеи были уже никому не нужны.
• Южная Корея — эталоннейшая корпоратократия, с жёсткой идеологической цензурой, беспощадным трудовым законодательством и вопиющим социальным расслоением (так, например, власти Сеула только в 2015 году решили, что с трущобным кварталом Гурьонг — это в столице-то! — надо что-то делать). А до конца 80-х там была нормальная такая правая диктатура с явственными фашизоидными нотками, причём в трёх итерациях:
  • Как только американцы выдворили из южной половины Кореи японских захватчиков, они немедленно приступили к созданию своего марионеточного режима для будущего противостояния СССР, Китаю и КНДР. На места поставили руководить сплошь и рядом вчерашних (под-)японских коллаборационистов — во-первых, их накачивать антикоммунизмом не нужно, японцы уже сделали; во-вторых, этим не привыкать работать на заморского дядю. Заметным исключением стал президент Ли Сын Ман — бывший христианский проповедник и антияпонский диссидент, но этот по части фанатичного антикоммунизма мог бы дать фору даже своему начальнику Трумэну. Ли Сын Ман страдал наслаждался мессианским комплексом, завёл себе культ личности не хуже, чем в КНДР (причём в современной ему КНДР этого ещё и в проекте не было), также завёл себе эскадроны смерти из сынков помещиков, которые бежали с Севера — и их руками убивал оппозиционеров, да и вообще несогласных. Отечественные капиталисты в Южной Корее появились как раз при нём — до этого были только японские — и хотя жили небедно, больших богатств не накопили (развивать экономику Ли Сын Ман не умел и не хотел, а вот грести каждую денежку в пределах досягаемости под себя — и умел, и любил). Собственно, об успехах сего деятеля лучше всего говорит тот факт, что в начале Корейской Войны КНА северян, пока шла к южной оконечности полуострова, увеличилась чуть ли не вдвое (!) за счёт притока местных добровольцев. Ли Сын Ман выводы из этого сделал и сразу после войны завёл в своей половине Кореи концлагеря для неблагонадёжных граждан и их семей. Итог правления — очередные выборы без выбора, неудачная попытка раздавить протест, отречение и эвакуация спецрейсом ЦРУ на Гавайи.
  • После того, как Ли Сын Ман удрал от благодарного населения за границу, и после того как сравнительно демократическое правительство за два неполных года ничего толком не добилось, власть захватил генерал Пак Ч(ж)он Хи, наверное, наиболее близкий к классическому фашизму из всех корейских диктаторов, и немедленно начал наводить порядок. Надо сказать, навёл достаточно успешно — Республика Корея именно при нём и именно его усилиями из застрявшей в прошлом большой деревни начала превращаться в экономического гиганта, и что самое удивительное, что-то перепадало даже простым южнокорейцам, руками которых всё и строилось. Наладил экономические отношения с Японией, растил и подкармливал за государственный счёт концерны-чеболи (вариант: чоболи) по рецептам японских дзайбацу, также наладил для японцев секс-туризм — почти как в начале века, только теперь с выгодой для бюджета. Разумеется, продолжал также курс на идеологический контроль и репрессии несогласных. В отличие от типичного представителя тропа, Пак Чон Хи не воровал сам и в меру возможностей мешал воровать элите — за что и поплатился. Коррупцию нельзя убить выстрелом в голову, а вот президента очень даже можно.
  • Третьим и последним южнокорейским диктатором стал Чон Ду Хван, тоже генерал и тоже путчист. Между ним и Паком был либеральный демократ Чхве Гю Ха, де-факто прямой ставленник Вашингтона, он продержался около года — был прямо-таки типичным смердяковым и компрадором в худших традициях последующих «бесславных 90-х» и чоболи обоснованно забеспокоились о своем будущем. Памятуя же о судьбе Пак Чон Хи, Чон другим воровать не мешал и про себя и семью тоже не забывал. Если при его предшественнике развивалась промышленность в целом, то при Чон Ду Хване в Республике Корея появился собственный военно-промышленный комплекс, а армия стала с американских «обносков» переходить на отечественное вооружение. С другой стороны всесилие чоболей и коррупция, казавшиеся людям нестерпимыми и при Паке, пробили новые вершины, а кумовщина расцвела с новой силой. Не забывал давить левую оппозицию и протестное движение в том числе и только-только принятыми на вооружение отечественными танками, но в итоге начальство в лице Рональда Рейгана уговорило его мирно сдать власть своему соратнику Ро Дэ У, который начал проводить демократизацию. В итоге Чон Ду Хван по совокупности заслуг был приговорён к смертной казни — и почти сразу же помилован.
  • На этом эпоха индивидуальных диктаторов в Южной Корее закончилась, и наступила похвальная сменяемость власти — как только очередной президент уходит с поста, против него или неё немедленно возбуждают уголовное дело по подозрению в коррупции. А вот чеболи никуда не делись и по-прежнему реализуют свои интересы через правительство. Да и в пределах каждого отдельно взятого чеболя, говорят, насаждается культ личности его собственника, которому сотрудники по гроб жизни обязаны.
• Сухарто в Индонезии (куролесил с 1968 по 1998 г.) — сменил почти тезку и почти такую сволочь Сукарно, суть азиатский аналог Пиночета, ко власти пришёл так же и занимался ровно тем же самым, только в больших масштабах, а за неимением индейцев в Индонезии геноцидил тиморцев и жителей западной части Новой Гвинеи, а за неимением евреев — ещё более ужесточил, начатые Сукарно гонения на китайцев. Передал нефтяную промышленность страны в самые достойные руки — свои и своих родственников. Экономику же генерал отдал «Мафии из Беркли» — коллективу специалистов из числа соотечественников, прошедших обучение в Калифорнийском университете в США (по сути предшественников пиночетовских «Чикаго-бойз»). Продолжил практику войн с соседями, насильственной ассимиляции и агрессивной военной риторики, которую потом несколько снизил. За десять последних лет жизни после низложения Сухарто неоднократно пытались судить за всё хорошее, но каждый раз суд оканчивался ничем, потому что подсудимый (как и любой политик, которому светит тюремный срок) тяжко болел.
• Режим апартеида в ЮАР — фактически нацисты на минималках. Жесточайшая дискриминация по расовому признаку и создание резерваций, и при этом вполне себе либеральная экономическая политика.
• Диктатура «чёрных полковников» в Греции в 1967—1973 годах — последний в ХХ веке околофашистский режим Европы, построенный на лютом антикоммунизме, православном клерикализме, идеях «Великой Эллады» как родины всей европейской культуры, а также на поддержке туризма и всех связанных с ним сфер экономики.
• Прозападные ультраправые группы в Европе, такие как, например, масонская ложа Propaganda Due (P2) (Италия), основанная Отто Скорцени группа «Паладин» (Испания), Le Cercle (Франция), и им подобные. Зачастую имели связи с антикоммунистическими проектами ЦРУ, вроде итальянской операции «Гладио» и швейцарского «Проекта-26» (P-26). Это, впрочем, не особенно мешало им обивать пороги красно-коричневых деятелей вроде Перона и Насера, откровенно пытаться подрывать власть вполне лояльных их покровителям демократических правительств и всячески отрываться в других областях, что в общем-то намекает на то, что они скорее были вполне ортодоксальными фашистами и всерьез каплагерю не сочувствовали.
• Режим Антониу ди Салазара в Португалии (1933—1974). Начинал Салазар скорее, как весьма умеренный «коричневый», и его «Новое Государство» было построено по лекалам корпоративизма и католического социального учения, с запретом политических партий, корпоративной структурой и привилегиями для католической церкви, а также идеями о том, что народу не нужно образование. Вместе с тем, фашистов при Салазаре преследовали не меньше, чем остальных оппозиционеров, проводилась политика жесткой экономии бюджета по всем отраслям, кроме армии, вместо национализма на вооружение был взят тезис о том, что португальцы — «самые успешные европейские колонизаторы, живущие с колониями в мире и согласии», во Второй Мировой страна придерживалась нейтралитета, поставляя вольфрам всем сторонам конфликта, а после войны Португалия стала одной из стран соучредительниц НАТО. Кроме того, любые забастовки рабочих карались отправкой в тюрьмы, крупные землевладельцы откровенно лоббировали свои интересы через правительство, а неспокойные колонии страна безуспешно пыталась удерживать силой. Последние 20 лет салазаризма были временем махрового застоя, когда страна жила лишь за счёт немеханизированного сельского хозяйства и экспорта его продукции, а попытки развивать инфраструктуру и промышленность в 1960-е почти не дали отдачи. При этом уровень жизни населения всё же рос, но Португалия вплоть до начала 1990-х оставалась одной из беднейших стран Европы. И неудивительно, что после смерти Салазара в 1970 году и сохранения его преемником прежнего курса, в стране через 4 года случилась «Революция гвоздик».
• Генри Форд — одна из самых легендарных фигур американского капитализма, автор книг по научной организации труда на фабриках и основатель собственного направления в экономике, получившего название «фордизм». По совместительству — убеждённый антисемит, впервые опубликовавший в США «Протоколы Сионских мудрецов», и кавалер ордена Заслуг германского орла, служивший источником вдохновения для самого Гитлера (тот в книге Mein Kampf с восторгом отзывался о Форде). Есть мнение, что именно Форд стал прототипом Уолтера Донована из фильма «Индиана Джонс и последний крестовый поход».
• Американские левые и сторонники Демократов традиционно обвиняют в этом Республиканскую партию. Особенно в таком виде любят представлять Рональда Рейгана и Дональда Трампа: первого — за участие США в операции «Кондор» и скандал «Иран — контрас», второго — за QAnon и общую популярность среди альтрайтов. При этом, однако, вышеперечисленным иностранным диктатурам в равной степени помогали (а то и создавали их руками ЦРУ) и президенты-республиканцы, и президенты-демократы. Риторика риторикой, а интересы государства и корпораций общие.

Серобуромалиновая сволочь

• Республика Фиуме (1919—1920) — как оказалось, подобное, пусть и недолго, может существовать и в реальности. Идеологически конструкт за авторством поэта авангардного направления, офицера и политика-националиста Габриеле д’Аннунцио (коим, кстати, весьма активно вдохновлялся Муссолини впоследствии) был совершенно фееричным сочетанием анархизма, монархии, протофашизма, синдикализма и демократии. Придя к власти, первым делом д’Аннунцио написал конституцию в стихах, в которой пообещал жителям Фиуме все возможные свободы и вольности. Поощрялся нудизм и свободная любовь, провозглашался Культ Муз, налоги отменялись, работать граждане должны были лишь до тех пор, пока не устанут. Со своей стороны диктатор обещал всем обязательное музыкальное образование и изысканные развлечения. Министром финансов стал человек, трижды судимый за воровство. На улицах раздавали кокаин и проводили величественные марши с факелами. Вам этого мало — у республики имелась своя собственная флотилия воздушных пиратов, которые летали по Адриатике, обносили виллы средиземноморских богачей и, пока их не заметили, смывались с награбленным! Да, оказывается Миядзаки своих воздушных пиратов из «Порко Россо» отнюдь не на пустом месте придумал. А его коллега-поэт Владимир Маяковский припечатал этого деятеля и его опереточное государство метким двустишием:

«	Фазан красив, ума — ни унции. Фиуме спьяну взял д'Аннунцио.	»
— В. Маяковский, «Советская азбука»

• Демократическая Кампучия (1975—1979), так называемый «режим красных кхмеров» в Камбодже. Руководитель режима, функционер камбоджийской компартии Салот Сар, взявший себе говорящий псевдоним Pol Pot от французского politique potentielle, «политика возможного», пытался в полном соответствии с псевдонимом соединить в одной теории идеи любимых самим Пол Потом французских «новых левых», бытовавший в союзном Китае маоизм и ряд чисто кхмерских построений реакционно-утопического толка, провозглашавших создание справедливого общества путём ликвидации городов и товарного производства и возврата к натуральному хозяйству. Попытка реализовать теорию на практике выродилась в такой чад кутежа, трэш и угар, что «красные кхмеры» вполне заслуженно получили славу самого жуткого режима со времён Второй Мировой войны и одного из самых кошмарных за всю известную историю человечества. Массовые депортации, разрушение промышленности и законодательный запрет городов, принудительный труд в коммунах с пайком в виде пары стаканов риса в день (а то и меньше), постоянные рейды карательных отрядов, состоявших из радикальной сельской молодёжи, поставленные на поток казни всех неугодных, причём из-за уничтожения оружейной промышленности казни быстро превратились в средневековые практики типа забивания мотыгами и зарезания тростником, геноцид национальных и религиозных меньшинств и попытки вторжения в соседний Вьетнам, чьё население (как и все нацменьшинства в самой Камбодже) было объявлено людьми «второго сорта». Сам Пол Пот и его команда при этом ещё и начали косплеить не то оруэлловского Старшего Брата, не то стругацких Неизвестных Отцов и большей части населения представлялись под безликими псевдонимами вроде «Товарищ 87», «Брат номер 1» или «Политический Центр», а все решения принимались не от имени кого-нибудь, а от имени «Ангка» (то есть «Организации»), безликой и вездесущей. Просуществовал сей политический монстр неприлично долго — целых четыре года, за которые Пол Пот и Ко сократили население несчастной Камбоджи на одну пятую. Прописью — НА 20 % ЗА ЧЕТЫРЕ ГОДА! Почти все остальные страны смотрели на красных кхмеров, как на невменяемых безумцев, и в итоге их свергли коммунисты из соседнего Вьетнама. Удивительно, но даже после свержения красные кхмеры ещё 14 лет признавались ООН, как официальное правительство в изгнании (!), а сама идеология, несмотря на свою очевидную бредовость и крайнюю кровожадность, оказалась на редкость прилипчивой и об остатках сторонников полпотизма, не признающих легитимное правительство и скрывающихся в джунглях, говорили даже в начале XXI века.
• Режим Франсиско Масиаса Нгемы (1968—1979) в Экваториальной Гвинее. Если первые два режима были созданы интеллигентами с завихрениями, вполне сознательно пытавшимися объединить несовместимое, то Нгема являлся достаточно тривиальным тираном, который в начале своей политической карьеры лишь с четвёртой попытки смог сдать экзамен на чиновника, но по степени безумия и отрыва от реальности мог бы легко посоперничать и с футуристом Д’Аннунцио, и с традиционалистом Салотом. Пришёл к власти, спекулируя на теме национального освобождения и реванша белым за годы колониализма, жестоко расправившись со своими врагами, прописал себя в законе как пожизненного президента с абсолютными диктаторскими полномочиями, создал в стране террористическую диктатуру, поставившую своей целью максимальное пресечение любых потенциально соперничающих с ним за власть политических сил, прежде всего иностранных, но при этом пытался заигрывать с соцлагерем. Сам Нгема позиционировал себя как «марксиста-гитлериста», приписывал себе способности к магии и чародейству и претендовал по меньшей мере на мессианскую, если не откровенно божественную роль. По итогам правления затерроризировал страну едва ли не до состояния выученной беспомощности, разорил, наверное, все отрасли её экономики, уничтожил или изгнал бóльшую часть гвинейской элиты — и в конце концов был свергнут собственными родственниками и расстрелян магрибинскими наёмниками, в его колдовские силы не верившими (гвинейцы отказывались стрелять, опасаясь загробной мести диктатора-чародея), но зловещую память по себе оставил на долгие годы.
• Ливийская Джамахирия (букв. Массовластие) (1977—2011/2013) Муаммара Каддафи — в ту же степь. Названная «третьим путём», эта идеология сочетала в себе национализм и исламский традиционализм с идеями анархистов типа Кропоткина, Бакунина и Махно, а также идеями югославского титоизма. В дальнейшем же Каддафи вообще уверовал, что в будущем планетой будут править чернокожие, и перешёл на позиции панафриканизма. Умудрялся сотрудничать как с ультраправой террористической группой «Паладин», созданной Отто Скорцени, так и с «Красными бригадами» и «Чёрными пантерами». Имел заметный фэн-клуб в российской ЖЖ-культуре нулевых-начала десятых (существовало даже сообщество ja_za_kaddafi).

Просветлённо-коричневая сволочь

• В какой-то мере предшественником подобного был Рене Шваллер де Любич — французский египтолог, отстаивавший идею о том, что Древний Египет был куда более древним и высокоразвитым, чем принято считать, и выступавший за реконструкцию традиционного общества. В 1919 основал эзотерическую группу «Les Veilleurs», в которой, по некоторым данным, состоял и Рудольф Гесс (если что, уроженец многонациональной Александрии). От имени группы был опубликован ряд манифестов, в том числе открытое письмо европейским евреям, общий смысл которого сводился к «Чемодан-вокзал-Израиль». При всём при этом — стал отцом альтернативной египтологии и одним из источников вдохновения для нью-эйджеров.
• Ультраправые экологические группы, которые выступают под лозунгом «Людишки должны капитулировать перед Матерью-Природой» и ссылаются на вегетарианство Гитлера и запрет на вивисекцию животных в Третьем Рейхе. В России и странах СНГ из них наиболее известна Greenline Front.
• Итальянские неофашистские фестивали Campo Hobbit, проходившие с 1977 по 1981 в эстетике хиппанства и толкиенизма. Вообще, среди ультраправых немало фанатов Толкина, несмотря на то, что сам Профессор — мрачноватый правый анархист-реакционер, к фашизму по жизни бывший весьма скептичным и считавший его очередным разрушающим устои течением модерна (хотя испанскому франкизму таки симпатизировавший).
• Южинский кружок — философский камень корень русского национализма в СССР, кружок мистиков-эзотериков под руководством писателя Юрия Мамлеева, активно интересовавшийся идеями новых правых и фашистов, из которого произошли столь разномастные, но значительные по масштабу деятельности фигуры, как Евгений Головин, Гейдар Джемаль, Александр Дугин и Александр Проханов. Зловещие ритуалы с питьем крови, наркотики через край, распевание неонацистских гимнов собственного сочинения, самоназвание «Чёрный орден SS» — всего это в Южинском кружке было в обилии.
• «Орден Девяти Углов» aka «зловещая традиция» — широко распространённое в узких кругах в Европе и США общество аццких сотониздов. Дикий сплав ультраправых, ультралевых и прочих радикальных идей в обвёртке «левого пути» (благо сам Мьятт успел побывать даже радикальным исламистом). Сочетают церемонии восхваления Алоизыча и пропаганду язычества и национал-социализма с феминизмом, гейством и свободной любовью. Заодно призывают физически «выбраковывать» поганых белосветников. Мечтают о возрождении Сатанинского Империума и последующим завоеванием Галактики и дальше.
• Чарльз Мэнсон и его знаменитая «Семья», заслуженные отморозки от мира хиппанско-битнической контркультуры шестидесятых. Сам Мэнсон, инди-рокер и контркультурщик-битник — и притом неонацист и ярый сторонник превосходства белых — был одержим идеей расовой войны, которую надеялся приблизить доступными себе средствами, а поскольку был он перманентно упоротым хиппи, страдавшим наслаждавшимся СПГС 80-го уровня, то и учение его культа соответствовало — якобы грядущую расовую войну предсказали в своих песнях «Битлз», приближать ее Мэнсон предполагал через тайные послания уже в собственном творчестве — и через совершение его подручными резонансных преступлений, должных дестабилизировать обстановку в стране — а сама война согласно его идеям должна была развернуться на почве сексуальной фрустрации лишенных доступа к белым женщинам чернокожих и завершиться истреблением большинства белых американцев и последующими анархией и воцарением секты самого Мэнсона как последних белых в качестве расы господ. Несмотря на очевидную шизофреничность идеологии, Чарли смог привлечь в «Семью» немало народу — в основном, правда, впечатлительных девиц-хиппушек, из которых собрал себе внушительных размеров гарем — и оставить в американской истории заметный кровавый след из серии жестоких убийств.
• Алексей Смирнов фон Раух. Потомок дворян, потомственный живописец, иконописец, реставратор церквей, основоположник магического символизма, был близок к Южинскому кружку. При этом абсолютный апологет традиционной славянской России как неизбывной вещи в себе, основанной на христианской вере, которую искусственно заразили западными чуждыми идеями и окончательно уничтожили жиды-большевики. Постсоветскую Россию он тоже не жаловал, ибо у власти оказались те же бывшие коммунисты — в отличие от главы того же Южинского кружка Мамлеева и некоторых его сподвижников. Да и в целом русский народ не особо жаловал, считал его «самым опасным зверем, выпустить которого из клетки не только опасно, но и погибельно для всей христианской цивилизации» — даже взял себе к родной русской фамилии дополнительную немецкую «фон Раух».