Участник:Унферт/Врёт, как очевидец

Бывшая некража на доработке Эта статья находится на доработке у участника Унферт.

«	Однажды в универе сидели мы на лекции по криминалистике. Преподаватель монотонно что-то не очень интересное рассказывал про тактику допроса свидетелей. И вдруг посреди лекции в аудиторию врывается нечто то ли с пистолетом, то ли с ножом, хватает студента с первой парты и выволакивает в коридор. Все в шоке. А преподаватель также спокойно и монотонно говорит, чтобы мы достали листочки и описали нападавшего. Стоит ли говорить, что из 50 присутствовавших на лекции никто даже не приблизился к истине в описании «нападавшего». Лично я сидел в первых рядах, и моё описание было настолько далеко, что когда «нападавший» вошёл в аудиторию для сравнения описаний, было очень стыдно.	»
— А ещё через несколько курсов автор даже забыл, что было за оружие. И что сам рассказ есть начальная сцена из документального фильма «Я и другие»

Очевидцы события рассказывают о нём, и уверенно утверждают, что рассказывают правду. Но только вот почему их рассказы не совпадают? Потому что один рассказчик сгустил краски; другой — уверенно добавил свои предположения; третьему что-то показалось, и он решил, что это действительно так; четвёртый — напротив, не уверен в том что видел, и решил рассказать только то, в чём действительно уверен; пятый — да просто у страха глаза велики; шестой — решил чуток показать себя или кого-то в более выгодном свете; седьмой — напротив, решил кого-то принизить; восьмой — поскромничал, и принизил своё участие… А десятый вообще заявил, что Есенин на дереве…

На Руси и в средневековом Китае, если показания свидетелей слишком расходились, то судья мог принять решение… пытать… свидетелей. Отсюда и традиционная многовековая нелюбовь к даче свидетельских показаний в суде.

Родственные тропы — правда о слоне и ненадёжный рассказчик.

Примеры

Предания

• Библия. Евангелия от Матфея, Марка и Луки описывают одни и те же события, при этом различаясь только малозначимыми деталями, за что прозваны Синоптическими. Их даже иногда издаются в виде синопсиса — одной книгой, по три столбца на каждой странице, где каждый столбец — рассказ одного из апостолов. А вот Евангелие от Иоанна во многих местах противоречит синоптикам, да и по стилю больше смахивает на серьёзный философский трактат, чем на рассказ очевидца. При этом следует заметить, что Иоанн как раз и присутствовал при многих событиях, которые другие ученики знали только по слухам и со слов других людей, однако писал своё Евангелие уже в глубокой старости, спустя многие годы после описываемых событий.
  • Блаженный/святой Августин считал именно это доказательством подлинности Евангелий. Ведь если бы их кто-то подделал, фальсификаторы согласовали бы версии. Одну вещь это доказывает точно — глубокую житейскую мудрость самого Августина, обладавшего, судя по всему, хорошими познаниями в человеческой натуре вообще и в показаниях очевидцев в частности. Насчёт остального… хм.
  • Вообще, насчёт того, тот ли это Иоанн, сомневались ещё Отцы Церкви. Была версия, что писал грек и для греков: автор постоянно поясняет читателю незнакомые иудейские обычаи (хотя, почему бы экс-иудею их не пояснять?).

Литература

• Классический рассказ Эдгара По «Убийство на улице Морг», ставший основоположником жанра «детектив». Свидетельские показания не очень сильно различаются, кроме одной детали: все свидетели по-разному говорят, на каком языке говорил нападавший. И все они заблуждаются: это был вообще не язык.
• «Гарри Поттер»: Рон Уизли, которому во время Кубка трёх волшебников довелось служить бесчувственной приманкой в одном из испытаний, в конце концов начинает просто немилосердно завираться о своей роли в турнире.
• «Мастер и Маргарита» — описание Воланда как раз об этом.
• «Дом, в котором» — Табаки. О любом значительном событии.
• Рассказ Акутагавы Рюноскэ «В чаще», по которому снят упомянутый ниже фильм Куросавы. Что произошло в бамбуковой роще, кто убил самурая — узнать невозможно в принципе, поскольку у каждого из рассказчиков своя версия событий.

Кино

• «Расёмон» Акиры Куросавы весь об этом. Есть преступление и четыре абсолютно разных описания происходящего от участников событий (в отличие от рассказа Акутагавы, где историю об убийстве в бамбуковой роще рассказывали только разбойник, жена самурая и вызванный дух убитого самурая — добавлен четвёртый: свидетель-дровосек, который наблюдал за происходящим из кустов).

Телесериалы

• Blue Mountain State — 2 сезон 2 серия. История одна и та же, но каждый хочет выставить себя в выгодном свете, чуть-чуть приврав.
• «Следствие ведут ЗнаТоКи» прекрасно и часто раскрывает тему. Женщина видела без маски человека. который её ограбил? На опознании она облажается, стоит грабителю слегка изменить голос.

Реальная жизнь

Мемуары многих известных (и не очень) людей о своей жизни. Обычно пишутся в старости, когда память не та, многие вещи человек уже не помнит, многие просто не хочет помнить, часть в реальности не видел, но узнал позже из других источников, часть банально додумывает, экстраполируя свой опыт на ситуацию, а где-то нагло врёт как сивый мерин в лицо собственным читателям. При этом традиционно не принято критически подходить к прочтению этих книг, особенно описывающих войны, ведь «автор же воевал, наградами увешан, кто ты такой, чтобы называть его лжецом».

• Мемуары неудачливых политиков или просто зафейливших идейных борцов почти всегда полны козней врагов, предательств союзников и досадных совпадений. От более-менее тенденциозных мемуаристов вроде Троцкого до фактически альтистории под видом воспоминаний вроде мемуаров Завалишина.
• Война штука трагическая и психику травмирует ещё как. Конечно, есть отдельные отморозки, которым нравится воевать. Эти люди могут оставить интересные мемуары (если доживают), но они точно не типичны (для примера можно привести военные эпизоды у В. Гиляровского и эпические воспоминания Э. Юнгера). Читая подобное, обычный человек не может ассоциировать себя с автором, потому что сам никогда так не поступит. Для типичного же человека война либо просто выпадает из памяти, оставляя только редкие кошмары по ночам, либо превращается в вереницу баек о сослуживцах и всякие подробности о том, как переправы строили (так устроены типовые советские мемуары рядовых и младшего командного состава, написанные в официальных источниках, а не через Самиздат), либо превращается в сплошной прикол («Похождения бравого солдата Швейка», если вглядеться, просто набиты жестокостью и идиотизмами, но Гашек старательно свёл их в шутку, чтобы не потерять бодрости духа), либо автор мемуаров начинает ощущать себя жертвой и просто выкладывает на бумагу все накопившиеся обиды и желчь. В качестве примеров можно привести мемуары Ги Мумину (наполовину француза, наполовину немца из Эльзаса, служившего в вермахте под именем Ги Зайер) и Николая Никулина: обе книги наполнены огромным количеством несостыковок, начиная от мелочей вроде фамилий офицеров, которые никогда не служили вместе с авторами, и заканчивая описаниями вещей, которые рядовой знать не может в силу того, что ему никто не докладывает содержание документов на столах генералов. При этом обе книги обласканы прессой, и человеку, далёкому от темы, действительно кажутся «точными до натурализма описаниями военных событий, раскрывающими отвратительную сущность войны с её зверской бесчеловечностью, грязью, бессмысленной жестокостью, преступным небрежением к жизни людей командующими всех рангов от комбатов до верховного главнокомандующего».