Военный социопат/Цитаты

Из песни слов не выкинешь Здесь описывается произведение, написанное… хммм… цветистым языком. Поэтому далее в статье нецензурная брань в цитатах приводится без сокращений, купюр и маскировок. Уберите от экрана маленьких детей.

Литература

«	Такеши Ковач: — Понимаешь, при отборе будущих посланников у кандидатов ищут зачатки граничных психопатических наклонностей. Вот почему в первую очередь ищут среди бывших военных. Трепп: — А у меня есть зачатки граничных психопатических наклонностей. Такеши Ковач: — Не сомневаюсь. Но дело в том, что число гражданских лиц, обладающих этими зачатками и при этом также духом коллективизма, очень ограничено. Одно противоречит другому. Вероятность того, что оба качества разовьются естественным путем в одном человеке, практически равна нулю. Однако военная подготовка делает с естественным порядком вещей страшные вещи. Она ломает сопротивляемость психопатическому поведению и в то же время развивает фанатичную преданность команде. Эти качества становятся взаимосвязанными. Так что солдаты являются идеальным исходным материалом для чрезвычайных посланников.	»
— Ричард Морган, «Видоизменённый углерод»

«	— Мы ушли на патрулирование и попали в засаду, — начал Рейнберд. Сказал чистую правду — но дальше пути правды и Джона Рейнберда разошлись. Он не стал запутывать Чарли, упоминая, что все они обкурились «камбоджийской красной», а их лейтенант, выпускник Вест-Пойнта, колебался на границе между здравомыслием и безумием, спасибо пейотным «пуговицам», которые он жевал на патрулировании. Рейнберд однажды видел, как этот полоумный расстрелял из автоматической винтовки беременную женщину, видел, как из ее разорванного пулями живота вылетали ошметки шестимесячного плода, а полоумный потом сказал им, что это называется «вест-пойнтским абортом».	»
— Стивен Кинг, «Воспламеняющая взглядом»

«	В армию идут четыре типа людей. Для первых, как для меня, это семейная традиция. Второй тип — патриоты, рвущиеся послужить своей стране. Третий тип — те, кому просто нужна работа. А к четвёртому принадлежат те, кто хочет убивать. Армия — единственное место, где это можно делать легально.	»
— Ли Чайлд, «Джек Ричер, или Выстрел»

«	После полудня пришел новый приказ. Повстанцы, как предполагалось, начали движение на север, и мои войска должны были перехватить их. Оставлять какую-либо стражу для охраны пленников не предполагалось. В приказе не говорилось ничего более определенного… но все было и так ясно. Казнь состоялась в середине дня. Я выстроил охранников полукругом и приказал открыть огонь по повстанцам внутри загона. Меньше чем через пять минут вопли прекратились, и я мог быть уверен, что в живых из семисот человек не остался никто. Хоронить трупы не было времени. Мы выступили к югу навстречу следующей битве.	»
— Кардуе’cаи’Маллок, «Мясник из Монтеллиан Серрата». Дэниел Кейс Моран, «Имперский блюз. Деваронская байка», сборник «Байки из кантины Мос Айсли»

«	Марек Ламброз, капрал тыловой военной полиции, направлен в это созвездие с задачей удерживать пару планет, но дезертировал вместе со своим отделением на пару других миров. Врожденная агрессия усугублена по транссети антиалгоритмическим кодированием. Боевой профиль его подразделения всегда был близок к минимальному. «Набирают подлецов и делают из них подлецов запрограммированных», — подумал я.	»
— Дэниэл Тони, «Сухая, тихая война»

«	Человека руби смело. Мягкий он, человек, как тесто… Ты не думай, как и что. Ты — казак, твое дело — рубить, не спрашивая. В бою убить врага — святое дело. За каждого убитого скащивает тебе бог один грех, тоже как и за змею. Животную без потребы нельзя губить — телка, скажем, или ишо что, — а человека унистожай. Поганый он, человек… Нечисть, смердит на земле, живет вроде гриба-поганки,	»
— Алексей Урюпин по кличке Чубатый. М. Шолохов, «Тихий Дон»

«	На что, по-твоему, они нужны, рыцари? Получать знаки отличия от дам да красоваться в золотых доспехах? Дело рыцарей — убивать.	»
— Сандор Клиган, «Песнь Льда и Пламени»

«	Старые солдаты не могут найти себе места в мире без войн. Они чувствуют себя призраками, жаждущими жизни, но не знают иного существования, кроме того, что зиждется на насилии. Война для них подобна наркотику, без которого уже не обойтись.	»
— Урусандер, Малазанская книга павших, книга «Кузница тьмы»

«	Это было по настоящему счастливое время в Его жизни. Время, когда Он был — дома. В грязном окопе, над которым пела, не замолкая, тысячью стальных и свинцовых глоток смерть, пьяная от невиданного угощения, Он обрел то, чего не было и не могло быть в каменной благопристойной лютеранской норке на дне могилы Европы. Пожалуй, только раз в жизни он чувствовал себя счастливей… Потом Его дом, едва обретенный, рухнул. Кончилась война — и то немногое, за что стоило сражаться, исчезло вместе с нею. Страна, за которую Он воевал, проиграла, хуже — погибла, полностью и безвозвратно. Он шагнул в пустоту — и несколько лет шел в этой пустоте, которую глупцы называли «миром», живя лишь верой в обретенную на заваленных человечьим мясом полях Судьбу. И Судьба привела Его в Мюнхен, в чудом сохранившееся в гнилом болоте бывшей Европы место, где жили семена возрождения, семена истинной жизни. Здесь жили силы, способные и желавшие вернуть величие Белой расы, очистив её от гнили и лжи, что облепили её за тысячелетия существования. Силы эти назывались национал-социализмом, и силы эти ждали Его.	»
— Лев Прозоров, «Юбилей»

Кино

«	Я видел такие ужасы… ты и сам их видел. Но ты не вправе называть меня убийцей. Ты вправе убить меня. Ты вправе это сделать… Но ты не вправе осуждать меня. Тем, кто не знает, что такое «ужас», невозможно объяснить словами, что такое «необходимость». Ужас. У ужаса есть лицо… И ты должен подружиться с ужасом. Ужас и моральный террор — вот твои друзья. А если нет, тогда они страшные враги. Это настоящие враги. Помню, когда служил в спецназе… Кажется это было сто лет назад… Мы пришли в посёлок, чтобы сделать детям прививку. Мы ушли после того, как сделали всем детям прививку от полиомиелита, а этот старик — он бежал за нами и плакал. Его глаза заливали слёзы. Мы вернулись и увидели, что вьетконговцы уже побывали здесь и отрубили все руки со следами прививок. Там была целая гора… Целая гора детских рук. Помню я… я… я заплакал… Я выл как старуха. Я хотел вырвать себе зубы. Я не знаю, что мне хотелось сделать. И я хочу помнить об этом. Не хочу забывать никогда. А потом я понял… это было как выстрел… словно бы меня прострелили алмазом… словно бы алмазная пуля пробила мне лоб. Я подумал: Боже… насколько всё это мудро. Мудрость, воля для такого поступка. Безупречная, подлинная, цельная, прозрачная, чистая. Стало понятно: они сильнее нас. Потому что они смогли поступить так, не будучи при этом чудовищами… Это были обычные люди… подготовленные солдаты… люди, воевавшие со всей самоотдачей, у которых были семьи, дети, которые любили… Но у них была сила… сила так поступить. Будь у меня десять дивизий таких людей, наши трудности давно были бы позади. В твоём распоряжении должны быть люди, которые знают, что такое мораль… и в то же время способные задействовать свой природный инстинкт убийц без чувства… без страсти… без осуждения… Без осуждения. Нас губит именно осуждение. Меня беспокоит, что мой сын может не понять, кем я пытался стать. И если меня убьют, я бы хотел, чтобы кто-нибудь поехал в мой дом и всё рассказал моему сыну, обо всём, что я сделал, обо всём, что видел. Потому что больше всего на свете я ненавижу зловоние лжи. Если ты понимаешь меня, Уиллард, ты окажешь мне эту услугу.	»
— Монолог полковника Уолтера Куртца, «Апокалипсис сегодня»

«	Рядовой Джокер: — Как можно стрелять в женщин и детей? Пулемётчик в вертолёте: — Легко — надо просто упреждение поменьше взять!! Разве война не ад?	»
— «Цельнометаллическая оболочка»

Комиксы

«	Фрэнк Касл: — Иди нахуй. Ты не знаешь меня, говнюк. Пациент военного госпиталя: — Ты прав, не знаю. Я не знаю, где ты был и что делал. Но я чертовски точно знаю, как выглядит настоящий человек армии. Спорим, если я спрошу тебя, как убить человека ножом «Ka-Bar», ты предложишь мне кучу ответов, которые опишут дюжину различных вариантов? Но, что если я спрошу тебя, как держать ребёнка? Или, как правильно качать его, чтобы он прекратил плакать и уснул? Держу пари, ты можешь собрать и разобрать M16 с закрытыми глазами, но помнишь ли ты хоть что-нибудь, чтобы доставить женщине удовольствие? Не какой-то там сучке с Дэк-Лоп стрит, а настоящей женщине, жене. Думаешь, ты всё ещё способен разговаривать с ней, делать ей комплименты? Когда тебя что-то беспокоило кроме курка? Если бы ты прятался сейчас в кустах, сидя в засаде, а в руках бы у тебя из оружия был только твой жалкий хуй — это напугало бы тебя гораздо меньше, чем возвращением домой и встреча с семьёй. Смерть? Для тебя это нихуяшеньки не значит, нет… Ты, блядь, просто до жути боишься жизни.	»
— Punisher MAX # 12

Аниме, манга и ранобэ

«	Убей человека за пределом поле боя — и тебя назовут убийцей. Убей человека на поле боя — и тебя объявят героем!	»
— Лучиано Брэдли, Code Geass

Видеоигры

«	Ну что, чувствуешь себя героем?	»
— Надпись на экране загрузки, Spec Ops: The Line

«	Я убил 12 тупых ученых, и ни один из них не сопротивлялся. Это отстой.	»
— Боец HECU, Half-Life