Участник:Novilit/Тропы из Иных песен

Вместе веселее Эта страница находится в личном пространстве участника Novilit. Участник Novilit не против того, что другие участники будут совершать правки этой страницы.

Это подстатья с тропами, которые есть в произведении, но для которых нет отдельных страниц. Можете дополнить её другими красными ссылками. Или унести текст отсюда в создаваемую статью.

• Аномальная зона — места «высадки» адинатосов на Землю, в первую очередь африканское Сколиодои. В этих местах предметы и существа получают совершенно неподходящие им морфы. Например, у тела обезьяны может быть морфа газа, из-за чего конечности по сути висят в воздухе вокруг клуба дыма, у крови — морфа хищника, из-за чего она, оставаясь кровью, начинает охотится, загривок львицы может иметь морфу улья — с ходами, мёдом и осами… Большая часть таких объектов в антосе кратистосов превращается во что-то более понятное, но не все. Так, вырезанный из тела какоморфа артефакт в виде стеклянной кости с белой кровью внутри, придающий бодрость духа, был вынесен Бербелеком из зоны и сохранял свои свойства всю остальную книгу.
• Бог из атомной бомбы — ядерных бомб тут нет, но пиросники оставляют после себя характерный огненный гриб. Создают их, с помощью небесной механики сводя чистый пирос с его естественных орбит вниз, на поверхность. Именно так были уничтожены африканские Сколиодои — правда, сначала кратистосам пришлось зайти достаточно глубоко внутрь и унять искажение, иначе б огонь не остался огнём. После множества ударов на людские лагеря вокруг искажённых джунглей посыпался снег из пепла и пошли волны жара, а с ними — тысячи бегущих от огня какоморфов. После их зачистки Сколиодои было побеждено.
• Герметичный детектив — в качестве эпизода. Во время полёта из Воденбурга (города на Рейне) в Александрию на воздушной свинье некто разрезал сверхпрочную оградительную сетку и выбросил за борт библиотекаря воденбургской академии, госпожу Магдалену Леес. Соответственно, ни «подсесть», ни «сойти» с дирижабля во время полёта нельзя, все участники утверждают, что в момент убийства были в своих каютах. Более того, сетка была распорота силой нимрода или ареса — а единственный нимрод на судне, товарищ Бербелека Зайдар, не имел никакого мотива убивать даму, впервые встреченную им во время путешествия.
• Жестокое милосердие — Чернокнижник отказался добивать вжатого в землю и почти лишённого человеческого облика под его короной вражеского стратегоса, даже после того, как тот плюнул ему в лицо вместо того, чтобы сдаться. Оставил жить как деморфированную пародию на самого себя: после пребывания в наводящей депрессию ауре кратистоса бывший триумфатор и любитель охоты превратился в карлика с большими глазами, который говорит о себе в третьем лице и хочет умереть. В этом виде он отправился путешествовать по гостиным разных вельмож как «герой, не поклонившийся Чернокнижнику», этакий живой экспонат, на который могли бы посмотреть гости бала. … Однако Бербелек собрался с силами и при опосредованной помощи Лунной Ведьмы вернул себе форму. Сначала прививал себе страсть к еде и боролся с сонливостью, потом вернул желание роскоши и богатства, тягу обладания красивыми женщинами, затем начал вести переговоры, затем — командовать, сначала слугами, потом дикарями во время охоты, затем солдатами — и потихоньку стал снова стратегосом круче прежнего. Который снова встретился с кратистосом, но в этот раз — чтобы убить его.
• Иное время — повсеместно. В землях разных кратистосов время течёт чуть-чуть по-разному. Что не мешает жить, но создаёт проблемы для путешественников, пытающихся по точному времени и углу наклона Солнца определить широту. В итоге, чтоб составить карту, пришлось подняться в небо и облететь Землю по кругу, выше антосов всех кратистосов. А вот вблизи адинатосов время уже начинает чудить по-крупному, из-за чего расположенные на равных расстояниях часы позволяют определить примерное положение «пленника» в Пытовне.
• Испаряющиеся трупы — несколько раз с обоснованием:
  • гипперои при смерти сгорают в пепел. Они — жители Луны, там всё переполнено огнём, а прочие элементы потихоньку «собираются» антосом Иллеи с пролетающего мимо ураниоса. Огня там так много, что даже колодезная вода слегка обжигает непривычного землянина; лунный житель, прикусив язык, может дыхнуть огнём и сжечь землянина живьём. Пока человек жив — его морфа поддерживает форму тела; когда погибает — пирос берёт своё, и труп сгорает.
  • То же касается и сделанных из бесчисленных эпициклов ураниоса лунных монстров, анайресов: при поражении главной оси те просто разлетаются на мелкие кусочки эфира.
  • существа аэра и гидора после смерти имеют свойство развеиваться и испаряться, так что трупов не остаётся. На Земле такие чудные монстры встречаются только в Сколиодои.
  • да и вообще несвойственные морфе местности явления имеют свойства развеиваться, в случае монстров этот процесс может останавливать их собственная морфа, но после смерти — труп превратиться в что-нибудь сообразное месту, где он находится. Частая судьба сколиодойский какоморфов: в нормальном человеческом антосе они сами, и особенно их трупы превращаются во что-нибудь более нормальное, вплоть до полного или частичного исчезновения этого трупа.
• Крутая королева — Иллея Жестокая, Лунная ведьма, кратиста Луны. Когда-то её утопическая морфа объединяла чуть ли не всё Средиземноморье, включая жирную часть Африки. После того, как прочие кратистосы объединились против сильнейшей, Иллея со своим народом сбежала на Луну и вот уже пятьсот лет морфирует эту землю ураниоса и огня во что-то пригодное для жизни. И хоть лунная атмосфера до сих пор переполнена огнём, силой Иллеи там построено процветающее государство со своим космическим военным флотом. Именно Иллея первая обратила внимание на адинатосов, руками своих агентов собрала коалицию кратистосов и под шумок расширила своё влияние на Землю. При этом она взаправду жестока: не пожалела сделать шпионкой и отправить на смертельно опасную миссию свою единственную дочь, без зазрения совести использовала земных агентов, и, вполне возможно, сама приложила руку к появлению адинатосов.
• Крутое оружие — несколько раз:
  • отравленный клинок, который выхлопотал для Бербелека Анеис Панатакис. Яд достаточно силён, чтоб сразить слона с одного удара; предназначался изначально для крысы Чернокнижника, но использован был против него самого.
  • ещё более отравленный клинок, разрушающий сам керос, саму форму объекта, выдан Иллеей Бербелеку для борьбы с кратистосом адинатосов. Что поднимает вопросы о том, откуда у Лунной Ведьмы такие адинатоские технологии.
  • броня лунных риттеров вообще. Множество эпициклов ураниоса, соединённых в подобие кольчуги. Кружась, отражают атаки, вплоть до маломощных пуль, при соприкосновении — режут материю, как циркулярными пилами, попутно «пропитываясь» и утяжеляясь. Могут расширять свои орбиты по воле носителя, превращая в кровавые брызги десятки людей или прогрызая широкие проходы в стенах.
• Мантра выживания — стратегос Бербелек считает, чтобы сохранять рассудок в искажающей морфе адинатосов. Под счёт он заходит к врагу, считая возвращается к нормальной морфе после. Это помогает изобразить в тексте степень искажения: слова — тоже часть человеческой морфы, и по мере превращения в них начинают путаться буквы.
• Мы для них просто животные — такое сплошь и рядом встречается в человеческом обществе. Аристократы отличаются возможностью навязывать форму другим. Это значит, что то, как ведут себя и чем являются простецы в присутствии аристократа во многом зависит от его воли; раб хозяина даже ослушаться не может. В итоге аристократам привычно воспринимать других как объекты, как дрессированных животных, которые не вызывают эмоций и с которыми нельзя строить никаких отношений; зато друг к другу они бывают очень дружелюбны, потому что поговорить в итоге можно только с равным. Герцогская дочка Румия при встрече поставила Авеля на колени одним взглядом — просто потому, что могла. А ведь он тоже аристократ, сын стратегоса… Из-за такой разницы в силе троп вездесущ, а демократы считаются городскими сумасшедшими.
• Не умеет смеяться — все обитатели Воденбурга за исключением редких приезжих. Когда-то Город Бродяг был местом жительства кратистоса Григория Чёрного «Мрачного». Кратистос умер — но его морфа осталась, въевшись в камень города. В Воденбурге темно, сыро и мрачно, часто — промозгло-холодно, даже в натопленных помещениях; жители быстро теряют оптимизм и способность улыбаться. Спустя три поколения после смерти кратистоса местным стал понятен какой-то юмор — но пока весьма примитивный и «туалетный».
• Персональная тюрьма — Пытовня, куда лунные жители заключили отделившегося от «флота» одинокого адинатоса. Небольшой кратер, прикрытый сверху тучей кружащихся по орбитам лезвий из пурического ураниоса, с небольшим спусковым механизмом и башней для надзирателей и учёных. Вокруг расположено множество часов: отклонение в их ходе позволяет отследить перемещение непредставимого заключённого. Сам адинатос постоянно бросается на стены своей темницы, рубится ей в клочки и опадает, чтобы попробовать снова.
• Создай себе героя — Максим Рог подавил своей силой все войска Острога, но сохранил жизнь выжившему — и сумевшему плюнуть ему в лицо — стратегосу. В итоге этот стратегос, вернув себе былую морфу победителя, создал союз против Чернокнижника и убил его.
• Устаревшее название — Черепаховая река в Африке. Когда-то там на самом деле водилось множество речных черепах. Но после наступления Сколиодои черепахи выродились в странных, асимметричных существ с каменными мозгами, мышцами из тины и водорослей, телами из грязи… У некоторых даже сохранились панцири — из чёрного льда, исходящего дымом на солнце. В общем, черепаховый суп тут больше не готовят — зато река стала барьером на пути какоморфов, природной границей между заражённой областью и областью совершенно опасной.
• Фэнтезийный феминизм — присутствует умеренно, можно сказать, что при всех признаках древнего общества (например, рабстве, феодальной системе, отсутствии или только зарождении массового производства) равенство полов примерно как у нас сейчас. А вот у дикарей — классические гендерные роли, что подчёркивается персонажами: с появлением аристократии люди высшего круга смогли осознанно менять свою морфу, воздействовать ей на керос — и главную роль в обществе начала играть воля и самодисциплина, которая у полов встречается в равной мере. Если арес голыми пальцами пробивает человека навылет, потому что такова его морфа, такова его воля — то какая разница, что у женщин на сколько-то там процентов мышечной массы меньше? А вот дикари себя морфировать не умеют, они, как животные, остаются теми, кем родились и если и меняются, то неосознанно и под внешним воздействием. Потому и женщины у них — люди второго сорта, «недомужчины».
• Эти злобные русские… — главный земной враг Бербелека — Чернокнижник, Уральский Великан, «чёрная легенда Европы», кратистос, объединивший в своём антосе территорию современной России и Китая, хоть и смугловат, но во всём прочем похож на русского (особенно если по одежде судить). Главные его людские силы, хоть и зовутся «уральскими ордами», представляют СФК России с «приказами», чиновниками в шубах и высоких меховых шапках, банями, острогами и под предводительством царя Ивана (пусть даже не Грозного, а Карлика). Морфа Чернокнижника — подобострастие, демонстративный произвол власти, возведённое в абсолют отсутствие прав у кого-либо, кроме как у кратистоса («Един есть Чернокнижник»), подчинение всех властной воле (вплоть до того, что когда власть приказывает воевать — воюет не только армия, как в других цивилизованных странах, а весь народ, включая безумцев). Созданное им государство — необъятная континентальная империя, наползающая на свободные земли и потихоньку «откусывающая» от них куски; у уральцев нет союзников (кроме, вестимо, армии и флота, да кратистоса Семипалого, который сам едва ли чище Чернокнижника будет, и при реальной угрозе легко его бросает), зато много удерживаемых страхом рабов. И именно эту силу Бербелек перед подъёмом в небеса одолевает, сначала символически, дважды под Колесицей, а потом и напрямую, убивая Чернокнижника и тем самым вызывая развал империи Ивана Карлика в череде бунтов.
• Якорь реальности — местная физика в принципе работает так, что идеальная форма, морфа, придаёт определённость бесформенной материи. В культурном плане наибольший интерес вызывают культурные же морфы, которые проецируют и поддерживают люди. Например, морфа цивилизованности поддерживается цивилизованным человечеством — а если уйти в леса, то реальность таких явлений как, например, письменность начинает «плыть»: они становятся более чуждыми и сложными в исполнении, а то и вовсе исчезают. Сильнейшие из людей, кратистосы, навязывают свою морфу целым странам, поддерживая реальность народов, обычаев и языков. Когда границы в керосе меняются — все эти вещи тоже начинают меняться, когда кратистос гибнет — следы его морфы со временем исчезают, и люди оказываются в совсем другом мире. Например, после гибели Чернокнижника охваченную его антосом чинопочитания империю мигом охватили восстания. Когда же под конец книги землю покинули все кратистосы разом, по ней прокатилась волна какоморфии, а из земли начали самозарождаться давно позабытые в морфе цивилизации монстры.